Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

Людмила и Славка попытались вдвоем справиться с дверью, но сошедшая с ума стихия еще пару раз свела на нет их усилия, пока Славка не догадался вставить в образовавшуюся щель деревянный ящик, в котором они обычно держали соленое свиное сало.

Но борьба с дверью оказалась не самым страшным испытанием. На улице творилось что-то совсем уж невероятное! Снег, гонимый бурей, кружился вихрями и лип, как пластырь, к лицу и одежде. Все вокруг уже на расстоянии десятка шагов тонуло в непроницаемой темноте. Вьюга не позволяла двигаться прямо, а особо резкие порывы ветра, колотившие в грудь сильнее профессионального боксера, то и дело заставляли отступать назад, сбиваться с шага, падать на колени, а то и на бок. Ветер старался прижать их к земле, и стоило на мгновение остановиться, как он тут же кидался в атаку, забрасывал снегом, проникал под одежду…

До забора, разделяющего двор на две половины, было не более десятка метров, но добирались они до него, казалось, целую вечность. Потом, опять же целую вечность, пытались перебраться через сам забор, причем Славка умудрился зацепиться полушубком за гвоздь и только по счастливой случайности не вырвал из него приличный клок.

Пока Антонина освобождала Славу из ловушки, Людмила прокралась к окну и заглянула в него. Все стекло было забито снегом, обросло куржаком, так как окна никто и не собирался утеплять на зиму. Но пушистая бахрома инея указывала и на то, что из оконных щелей на улицу пробивался теплый воздух, а это означало одно: в доме топится печь и есть люди, которые эту печь затопили. Она встала на завалинку, сняла рукавичку и потерла пальцами забитое снегом стекло, подышала на него и вдруг отпрянула в сторону. В темноте комнаты проявился вдруг слабый огонек, задрожал, заколебался, и девушке показалось, что двинулся в сторону окна. Неужели ее заметили? Она скатилась с завалинки в снег.

Антонина и Славка подползли к ней, и они сомкнули головы, чтобы обсудить, что делать дальше. В доме определенно кто-то был, но по огню свечи не определишь, сколько там человек. Хорошо, если один, а если несколько?

– Ну их к черту! – прошептала Антонина и боязливо оглянулась на темные окна. – Может, и вправду бандиты какие! Ты в дверь, а они тебе пулю в лоб!

– Ага, как на Диком Западе! – захихикал Славка. – Вот пуля пролетела, и товарищ мой помёр, товарищ мой помёр!..

– Ах ты, негодяй! – Антонина схватила его за шиворот и несколько раз ткнула головой в снег.

Славка вывернулся, обхватил ее руками, повалил навзничь, потом оседлал верхом и принялся натирать щеки Антонины снегом, приговаривая:

– А, попалась, которая кусалась! Будешь знать, как мужское достоинство оскорблять.

– Твое мужское достоинство еще под микроскопом нужно разглядывать! – Антонина исхитрилась, вывернулась из-под него и, зачерпнув полную горсть снега, размазала его по мальчишеской физиономии. – Знай, ребенок, как со взрослыми тетеньками связываться!

– Прекратите возиться! – громким шепотом приказала им Людмила. Подняла лисью, свалившуюся с головы брата шапку, стряхнула с нее снег и натянула ему на голову. – По-моему, вы уже забыли, зачем мы сюда заявились.

Тонька поднялась из сугроба, попыталась сбить снег с шубы, но без особого результата, и погрозила Славке кулаком.

– Знала бы, что ты такой злодей, ни за что бы не сняла с гвоздя. Оставить надо было на ночь, чтобы сопли поморозил, может, научился бы старших уважать.

– Оба вы друг друга стоите! – подвела черту под их перепалкой Людмила и приказала: – Ты, Славка, становишься слева от двери, я – справа. Тоня, ты стучишь в дверь – и сразу же в сторону, ныряй в сугроб.

– Совсем девка сдурела! – выдохнула испуганно Антонина. – Ты что, решила их приступом взять?

– А что ж нам теперь, здесь до утра задницы морозить?

– Давай я все-таки побегу вызову милицию!

– Ты еще своих дружинниц кликни! – усмехнулась Людмила и придержала подругу за рукав. – Остынь, может, тут всего и дел, что бомж занюханный…

– Смотрите, а пурга ведь стихает помаленьку! Вон огни на водонапорной башне уже видны! – Славка вытянул руку в направлении светлого пятна, проступившего вдруг на фоне сплошной стены продолжающего идти снега. Но ветер и вправду стих, а они за спором и не заметили, что не бросается он в лицо разъяренно, не плюется больше снежной крупой и не кружит вихрем у ног.

Людмила вздохнула с облегчением: заваруха кончилась и, похоже, до утра уже не возобновится. Да, давненько столь сильная пурга не обрушивалась на село и тайгу, и такое количество снега всего за несколько часов уже года три как не выпадало. Вероятно, потому, что осень необычайно затянулась, слишком поздно облетела листва, а всего неделю назад вовсю еще поливал обильный, почти весенний ливень.

Вот и пожелала природа наверстать упущенное, обрушилась на землю шквальным ветром, почти в одночасье погребла ее под почти метровым снежным покровом. И неизвестно еще, получится ли завтра проехать к кормушкам, которые и наполовину не удалось восстановить после набега Надымова и его пакостных дружков. На машине туда вряд ли сейчас пробьешься, придется на «Буране» добираться или, скорее всего, на лыжах…

Она осторожно поднялась по крыльцу, превратившемуся в сугроб, как и все вокруг, и заняла ею же самой определенное место. Славка, приученный сестрой за долгую совместную жизнь и не к таким передрягам, в подобных случаях подчинялся ей беспрекословно и понимал с полуслова, поэтому лишь молча махнул рукой с противоположной стороны крыльца, дескать, готово! Выпускай Антонину!

Подруга несколько раз быстро перекрестилась и, как коза, пропрыгала по глубоким следам, проложенным Людмилой к порогу. Склонилась на мгновение к пробою, потом подняла лицо, тускло белеющее в темноте, и прошептала:

– А пробой-то на месте. Кажется, замок ключом открывали…

Людмила достала из-за пазухи фонарик, поставила синий фильтр и навела бледный пучок света на пробой. Следов взлома не наблюдалось. Выходит, в дом проникли цивилизованным путем, и вполне возможно…

Но слишком долго раздумывать им не позволили.

Дверь с треском распахнулась. В следующее мгновение Антонина, взвизгнув от неожиданности, отскочила в сторону и, оступившись, полетела с крыльца спиной в сугроб.

– Людка! У него пистолет! – заорал истошно Славка и бросился в ноги выскочившему на крыльцо человеку.

– Бросай оружие! – крикнула Людмила и попыталась ударом ноги выбить из рук противника пистолет, но валенки были слишком тяжелыми от налипшего на них снега, она поскользнулась и вместо намеченной цели угодила ногой в косяк и чуть не упала. Противник весьма ловко уклонился в сторону, перехватил пистолет в другую руку и сильным пинком отшвырнул Славку в сугроб, отчего вставшая было на ноги Тонька опять завалилась на спину и выругалась совсем уж неприлично, пытаясь столкнуть с себя мальчишку.

Дуло пистолета уткнулось Людмиле в лоб. Холодный металл обжег кожу. Девушка вздрогнула, а незнакомец, не опуская пистолет, попытался вырвать у нее из рук карабин. Она сжала зубы, но оружие из рук не выпустила.