Кот, который ходил сквозь стены - Роберт Хайнлайн

– Мне кажется, он хороший мальчик, – вздохнула Гвен. – Я имею в виду, он мог бы таким стать, если бы им кто-то занялся.

Мне оставалось лишь вздохнуть вслед за ней.

– Есть только один способ выяснить это.

Не так-то просто врезать человеку по носу, используя терминал.

Даже если ты не собираешься прибегать к такому непосредственному методу убеждения, дискуссия через терминал зачастую не дает результатов. Одним нажатием клавиши твой оппонент может отключить тебя или передать своему подчиненному. Но если ты физически присутствуешь в его кабинете, ты можешь успешно приводить самые убедительные аргументы, просто проявив чуть больше упрямства, чем он. Сиди на месте и отвечай «нет» – или даже молчи. В конце концов, ему придется либо согласиться с твоими требованиями – конечно же, разумными! – либо вышвырнуть тебя за дверь.

Но последнее может повредить его имиджу.

По вышеуказанным причинам я решил не звонить ни Мидлгеффу, ни кому-либо еще из отдела размещения, а лично отправился в Управление. Я не рассчитывал повлиять на Мидлгеффа, который явно получил указания сверху и с равнодушием бюрократа воплощал их в жизнь (вот уж действительно «приятного дня»!). Я почти не надеялся добиться чего-то от Управляющего – но, по крайней мере, отказ с его стороны позволил бы мне не тратить время на обращение в вышестоящие инстанции. В «Золотом правиле», частной компании, которая не находилась под юрисдикцией ни одного суверенного государства (и соответственно, сама обладала суверенитетом), Управляющий был высшей властью, а всемогущий Бог не мог считаться даже его младшим партнером.

Решения, принятые Управляющим, могли выглядеть полным произволом… но при этом являлись окончательными. Ни многолетних тяжб, ни вышестоящего суда, который мог бы отменить решение, – затяжные процессы, наносившие серьезный ущерб функционированию «правосудия» в демократических государствах на шарике, здесь были невозможны. За те пять лет, что я прожил здесь, смертную казнь применяли всего несколько раз… но в каждом из процессов судьей был сам Управляющий, и приговоренного вышвыривали в космос в тот же день.

При такой системе понятие судебной ошибки лишалось всякого смысла.

Добавим к этому, что занятие юриспруденцией, как и проституцией, здесь не запрещено и не требует лицензии. В итоге судебная система мало напоминает безумное нагромождение прецедентов и традиций, именуемое на шарике правосудием. Возможно, правосудие в «Золотом правиле» страдает астигматизмом, если не полностью слепо, но неспешным оно быть не может.

Мы оставили Билла в фойе Управления вместе с нашим багажом – моей сумкой и моим узлом, чемоданами Гвен и кленом-бонсай (который мы полили, прежде чем покинуть жилище Гвен), – велев ему сидеть на сумке, охранять бонсай ценой собственной жизни (по выражению Гвен) и следить за остальными вещами. Потом мы прошли внутрь. Указав наши фамилии на стойке в приемной, мы нашли свободные кресла. Гвен достала из сумочки игровую консоль «Касио».

– Во что сыграем, дорогой? Шахматы, криббедж, нарды, го, что-нибудь еще?

– Думаешь, придется долго ждать?

– Да, сэр. Хотя… знаешь, как раньше подгоняли упрямого мула? Подпаливали ему брюхо. Может, придумать что-нибудь в этом роде?

– Пожалуй, ты права. Есть мысли насчет того, как подпалить мулу брюхо? Так, чтобы не поджечь повозку. Хотя, черт побери, можно и поджечь. Но как?

– Мы могли бы прибегнуть к старому приему: «Мой муж знает все». Или «Твоя жена все узнала». Но тут нужно что-нибудь новенькое: у классических вариантов слишком длинная борода. – Подумав, она добавила: – Я могу начать рожать. Это всегда привлекает внимание.

– Ты не похожа на беременную.

– Готов поспорить? Пока еще никто не разглядел меня как следует. Видишь дамскую уборную напротив? Дай мне пять минут побыть там одной, и никто не усомнится, что я на девятом месяце. Ричард, я научилась этому много лет назад, когда занималась расследованием исков в страховой компании. Так можно проникнуть куда угодно.

– Здорово было бы взглянуть, как ты это делаешь, – согласился я. – Но надо не только проникнуть внутрь, а еще и оставаться там до тех пор, пока этот тип не выслушает наши доводы.

– Доктор Эймс…

– Да, миссис Эймс?

– Управляющий не станет выслушивать наши доводы.

– Подробнее, пожалуйста.

– Я приветствовала твое решение отправиться на самый верх. Мне стало понятно, что мы сразу узнаем все плохие новости и сэкономим время и слезы. Мы прокаженные, это ясно – судя по тому, что с нами произошло. Управляющий не просто хочет, чтобы мы переехали, он собирается вышвырнуть нас из «Золотого правила». Не знаю почему, но знать и не нужно – просто это так. Я поняла все это и успокоилась. Когда и ты поймешь это, дорогой, мы сможем строить планы. Полетим на шарик, на Луну, в Землю Обетованную, на «Эль-четыре», Цереру, Марс… куда угодно, любимый. Куда ты, туда и я.

– На Луну.

– Что, сэр?

– По крайней мере, на время. Свободное государство Луны – не такой уж плохой вариант. Сейчас оно искореняет анархию и насаждает бюрократию, но еще не до конца нарастило мускулы. Там все еще достаточно свободы для тех, кто привык к практическому подходу. И на Луне пока хватает места, как и внутри ее. Да, Гвен, нам придется улететь отсюда – я и раньше это подозревал, а теперь точно знаю. Мы могли бы отправиться прямо в космопорт, но мне все же хочется увидеть Управляющего. Черт побери, я хочу услышать все из его собственных лживых уст! А потом можно с чистой совестью прибегнуть к яду.

– Ты намерен отравить его, дорогой?

– Всего лишь фигура речи. Я намерен включить его в свой список, а потом он быстро станет жертвой кармического возмездия.

– О, возможно, я могла бы посодействовать.

– Незачем. Занесенные в список долго не живут.

– И все-таки мне было бы приятно. «Мне отмщение, говорит Господь». Но в исправленной версии звучит это так: «Отмщение Гвен… и Мне, лишь если Гвен оставит Мне его».

– А кто мне говорил «не брать закон в свои руки»? – усмехнулся я.

– Но я же говорила про тебя, и ни слова про себя. Обожаю ускорять действие кармы, даже если все и так идет быстро. Это мое любимое хобби.

– Дорогая, счастлив сказать, что ты и впрямь плохая девочка. И как, по-твоему, он должен умереть? От крапивницы? От заусениц на ногтях? От икоты?