Тайга - Джули ТИ

родной, что губы тронула усталая улыбка.

— Дай ей немного времени, — ответил Макарий.

Он ушёл, оставив меня одну в тёплой постели. Я не расстроилась: эта передышка нужна была, чтобы прийти в себя. Тяжёлые веки не хотели открываться. Тело гудело. А организм просто отключился, погружая сознание в сон.

Макарий.

Я понимал, как ей тяжело, и поэтому не тревожил. Она маленькая, хрупкая и наверняка не привыкла к таким походам. Для меня, Тихомира или любого из селения преодолеть путь по заснеженному лесу в десять километров утомительно, но вполне реально. Для неё — подвиг. Понял я это почти сразу, ещё в начале нашего путешествия. Но и помочь был способен только морально. И не потому, что не донес бы её на руках (было бы тяжело, но я бы справился). Я боялся прикасаться к ней. Близость с ней с каждым разом отдаляла от меня истинную цель. Моё призвание — это шаманство. Мне пророчили стать великим шамахом своего рода, и я должен им стать. А Ангелина… странная и притягательная, загадочная и желанная отдаляла от этого. Но, о духи, как бы я мечтал пойти за ней! И плевать на цели и мечты! Больше они не кажутся столь великими и правильными.

Полностью погружённый в эти мысли, я спустился вниз с мансарды и уселся за стол. Маменька знала, что мы придём, и поэтому напекла пирожков, потушила мою любимую похлёбку из зайца с овощами и, конечно, сварила вкуснейший кисель из клюквы. Но в меня не лез ни кусок этой вкуснятины. Моя душа разрывалась на части. Будто сами духи терзали меня. Будто испытывали меня на стойкость. И с ужасом я понимал, что проигрываю бой. Уперев локти о стол, я закрыл лицо руками с тяжёлым вздохом. Скорей бы всё закончилось, и я бы смог вернуться к привычной жизни. Вот только вопрос… смогу ли?

— Неужто наш Макарий настолько устал, что не слопает пирожок? — весело заявил Тихомир с набитым ртом.

Я ничего не ответил, лишь поднялся, схватил тулуп и вышел из дома.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Яркий диск висел на стыке земли и неба. Птицы стихли, зверь отправился в убежище, готовясь ко сну. А я не мог унять мыслей, что табуном крутились в голове. Я уселся на крыльцо и просто смотрел вдаль. В сторону города. Туда, куда завтра утром уедет Ангелина и покинет мою жизнь навсегда. Не знаю, сколько прошло времени. Я словно провалился в транс. Думая только о том, что должен её отпустить, иначе моя жизнь рухнет. А готов ли я пожертвовать всем ради незнакомки? Даже ради такой желанной незнакомки? Нет. Её поскорее нужно отправить домой и забыть. Батя завтра утром отвезёт её в город и дело с концом.

Приняв, наверное, самое правильное решение, я поднялся с крыльца и направился к маменьке и Тихомиру. Они всё так же сидели за столом, но по довольному лицу друга я понял: он уже налопался от души и теперь расслабленно откинулся на стену позади и переваривает.

— Маменька, — обратился я к матери, — а можно мне тоже что-то поесть?

— Конечно, сынок, — встрепенулась женщина и тут же метнулась на кухню.

Я присел рядом с Тихомиром и постарался абсолютно безразлично спросить:

— Ну что, завтра отправим девчонку домой и в селение?

— Послезавтра, — равнодушно ответил друг.

— Что послезавтра? — стараясь не выдавать нервозности, уточнил.

— Послезавтра Богдан отвезет её.

— А почему не завтра?

— Ты же видишь, батьки твоего нет. Вернётся только завтра к вечеру.

— Да, и правда нет…

— Но мы можем уйти на рассвете, если так торопишься снова очутиться в селении.

— Мы останемся. Доброгнев велел проводить её. А значит, нам нужно остаться. И как бы я не мечтал вновь вернуться к практикам, я должен довести дело до конца.

— Ну, значит остаёмся, — пожал плечами Тихомир.

— Да, придётся ещё один день понянчиться с этой неумехой, — сжал кулаки, прекрасно понимая, что лишние минуты в её обществе ни к чему хорошему не приведут.

— Неумеха способна сама позаботиться о себе, — с лестницы на второй этаж послышался голос Ангелины.

Я обернулся и увидел девушку, настроенную явно не дружелюбным образом. Ангелина прошествовала к столу и, сложив руки на груди, устремила гневный взгляд на меня. А я будто только этого и ждал, наслаждаясь прямым взглядом зеленых глаз, сосредоточенным на мне. И пусть прекрасные глазки метали искорки гнева, губки недовольно поджались, но она была прекрасна. Лучшая из всех. Невероятная. Сказочная. Словно из легенды. Я не мог произнести ни звука, любуясь ей. И это было плохо. Очень плохо!

— Если я вам в тягость, что же, сама доберусь до города! Не маленькая!

Отчеканила она и направилась к выходу. Схватила тулуп, нервно накинула его на себя. Нацепила сапожки и уверенной походкой пошла прочь.

— Куда собралась? — крикнул ей вдогонку. — Не ночью же! — взглянул на раскрывшего рот Тихомира. — Она же не всерьёз?

— Надеюсь, — пожал он плечами.

А дальше в тиши ночного леса раздался звук мотора. Она что, завела батин автомобиль? Переглянувшись ошарашенным взглядом с Тихомиром, мы подскочили с места.

— Я сам! — воскликнул я и ринулся на улицу.

Возле машины я оказался вовремя. Неугомонная Ангелина пыталась совладать с коробкой передач. Девушка безуспешно дёргала рычаг, явно нервничая от того, что ничего не выходит. Распахнул дверь.

— Давай же, рухлядь! Работай! — вопила Ангелина.

— С корнем вырвешь, — хохотнул я, и моё веселье ещё сильнее взбесило девушку.

— Что за металлолом?! — закричала она. — Быстро садись и отвези меня в город!

— Не могу, — пожал я плечами.

— Что значит, не можешь? — уставилась гневным взглядом.

— То и значит. Я не умею водить автомобиль. Мне это не нужно.

— Как не умеешь? — закусила нижнюю губку от досады. — А как же ты доставишь меня домой?

— Батька отвезёт, но только когда вернётся. Он отъехал по делам.

— То есть я не попаду сегодня домой? — я отрицательно мотнул головой. — А когда?

— Послезавтра с утра, батя отвезёт тебя.

— Я не хочу послезавтра, — задрожал её голос. — Хочу сейчас.

Глазки цвета молодой листвы наполнились слезами и затем ручейки потекли по румяным щёчкам. Маленькие ручки вцепились в руль с неистовой силой. Чтобы их отцепить, мне пришлось проявить не малую силу. И как только несчастный руль автомобиля был освобождён, её ручки так же сильно вцепились в мой тулуп.

— Я хочу домой, — проскрипел её раненый голос, а глазки, полные слёз, заглянули в мои.

— Скоро, девочка, скоро, а сейчас тебе необходимо успокоиться и отдохнуть.

Ангелина развернулась ко мне, и, не сдержавшись, я