Игра в кошки-мышки - Елена Малиновская

— Я не поеду, — мрачно отозвалась я. — Только не в этом платье. Лучше быть на приеме серой мышкой, чем разукрашенным попугаем.

— Ошибаешься. — Себастьян покачал головой и с ледяными интонациями отчеканил: — Ты поедешь со мной, Трикс. Хочешь ты того или нет. И поедешь именно в этом платье. Понятно? И точка. В любой другой момент я бы с удовольствием поскандалил с тобой, изощряясь в остроумии, но, увы, сейчас не тот случай.

И вот теперь я сидела напротив Себастьяна и медленно, но верно наливалась злобой по поводу происходящего самоуправства. Негодование переполняло меня до такой степени, что я сама удивлялась, почему еще сдерживаюсь. Хотелось высказать в лицо этому мерзкому типу все, что я о нем думаю, затем потребовать остановить карету и гордо удалиться домой.

«Угу, — насмешливо фыркнул внутренний голос. — В легких туфлях да по сугробам на потеху прохожим. Отличное выйдет зрелище!»

— Ты ведь знаешь, кому посвящен королевский прием? — вдруг спросил Себастьян, видимо, устав от затянувшейся паузы и словно не замечая тех преисполненных молчаливой ярости взглядов, которые я на него кидала.

— Прерисской делегации, — мрачно ответила я и скорчила как можно более устрашающую физиономию, должную показать, как сильна моя ненависть к этому доморощенному тирану и самодуру.

— Вот именно. — Себастьян довольно кивнул, вновь проигнорировав мои красноречивые гримасы. — Главную роль на приеме будет играть наследный принц Прерисии — старший сын Сигурда Третьего Винсент.

— Я в курсе, — буркнула я, вспомнив разговор с Янором.

— Принц Винсент — весьма занимательная личность. — Себастьян спрятал улыбку в уголках губ после моего замечания, но продолжил спокойно и размеренно говорить. — Ходят слухи, что все придворные дамы Прерисии сходят по нему с ума. И я верю этим сплетням. Наследник престола — красивый брюнет, отлично образованный и в великолепной физической форме. Кроме того, Винсент по праву считается одним из лучших фехтовальщиков в своей стране.

— И что? — Я невольно заинтересовалась рассказом Себастьяна. К чему мне все эти подробности?

— А еще принц Винсент, по слухам, неплохо знает твоего отца. — Себастьян задумчиво потер подбородок, глядя на меня до омерзения честными глазами. — Как ты думаешь, у вас могли бы возникнуть общие темы для разговора?

— Возможно, — осторожно отозвалась я. — Но я, право слово, не совсем понимаю…

Себастьян еще некоторое время молча смотрел на меня, явно ожидая какой-то реакции. Я же с любопытством таращилась на него, гадая, что ему от меня надо. Какое мне дело до какого-то там наследного принца, который, возможно, знает моего отца?

— Твоя наивность, Трикс, просто поражает, — наконец тяжело вздохнул блондин. — Впрочем, я предполагал это. Разве можно было ожидать иного, учитывая твою полную неосведомленность в некоторых аспектах жизни?

Кровь резко прилила к щекам, когда я осознала, что он имеет в виду. Так вот что означает это открытое платье и осторожные намеки исподволь!

— Сволочь! — прошипела я, сжимая кулаки. — Ты… ты…

— Ты все неверно поняла, — поспешил успокоить меня Себастьян. — Я не предлагаю тебе ничего дурного. Небо упаси! Просто хочу, чтобы ты пообщалась с Винсентом. И словно невзначай показала ему кольцо, подаренное тебе матерью. Хотя, думаю, он и сам его без проблем заметит. Этот рубин способен ослепить любого.

— Какое дело принцу до моего кольца? — поинтересовалась я.

— Возможно, что никакого. — Себастьян широко улыбнулся. — И тогда разговора с ним у тебя не получится. Но что-то подсказывает мне, что он сам захочет с тобой пообщаться. А кольцо сыграет роль своеобразного опознавательного знака. Отец наверняка рассказал принцу про прощальный подарок твоей матери, оставленный единственной дочери перед поспешным бегством из страны.

Я еще шире раскрыла глаза, силясь понять, что скрывается за всеми этими туманными намеками. Но как назло именно в этот момент кучер снаружи рыкнул что-то угрожающее, после чего карета дернулась и остановилась.

— Приехали, — констатировал Себастьян, бросив быстрый взгляд за занавеску. Повернулся ко мне и с угадывающейся тревогой неожиданно попросил: — Улыбайся, Трикс. Как можно шире улыбайся. И не отходи от меня.

Я могла бы напомнить ему, что это далеко не первый мой выход в свет. В конце концов, не стоит забывать, что не так давно я принадлежала к первому сословию, а моя мать была постоянной гостьей всех мало-мальски крупных приемов. Но затем решила не портить себе настроение мелочной склокой перед самым балом.

Впрочем, вскоре оказалось, что опасения Себастьяна имели свой резон. На столь блистательных сборищах мне еще действительно не приходилось бывать. Недолгий путь до танцевального зала я почти не запомнила. От волнения меня начала трясти мелкая противная дрожь. Я мертвой хваткой вцепилась в локоть Себастьяна, больше всего опасаясь, что он куда-нибудь подло сбежит, оставив меня одну в окружении совершенно незнакомых людей. Из-за их жадного, почти неприкрытого любопытства я ощущала себя неведомой зверушкой, выставленной на потеху публике.

— Сьер Себастьян Олдриж и сьерра Беатрикс Ильен, — невозмутимо выкрикнул распорядитель бала — высокий седовласый мужчина в черном камзоле безо всяких украшений, стоило нам только вступить в огромный зал, заполненный людьми.

Почему-то мне показалось, что сразу после этого воцарилась мертвая тишина, хотя, конечно, на самом деле это было не так. Просто чуть стих гул разговоров и смех, а музыканты именно в этот момент решили взять небольшой перерыв.

Как назло, Себастьян вздумал остановиться на пороге, словно красуясь перед собравшимся народом. Без него я бы уже давным-давно нырнула в какой-нибудь темный уголок, где просидела бы весь вечер, трясясь от страха, что кто-нибудь вздумает пригласить меня на танец.

— Улыбайся, — прошипел он, почти не разжимая губ, и я, опомнившись, послушно натянула на себя маску притворной радости, машинально подхватив с подноса пробегавшего мимо слуги бокал шампанского.

Следующий час слился для меня в непрекращающийся кошмар. Я не смела никуда отлучиться от Себастьяна, так старательно улыбаясь при этом, что вскоре у меня заболели щеки. В зале было жарко, однако то и дело меня бросало в холодный пот от оценивающих взглядов мужчин, с которыми беседовал мой спутник. И хотя их разговоры ничем не отличались от пустой светской болтовни и в основном сводились к бесконечному обсуждению погоды, пару раз мне показалось, будто собеседники пытались сказать больше, чем могли себе это позволить при посторонних.

— Говорят, в Ольгестии ожидается чрезвычайно суровая зима, — в один из таких моментов важно отметил высокий и очень сутулый мужчина лет тридцати с неприятно бегающими глазками и тоненькой полоской усов над верхней губой.

В эту секунду я резко очнулась от своего странного состояния отрешенности и смирения. Почему-то почудилось, будто воздух над нами сгустился, а особенно — над головой интересующегося климатом чужой страны. Да что там — я готова была поклясться, что различаю легкое облачко непонятного тумана, повисшее над ним.