ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда

Лай собак известил их о близости жилища. Окса вела Атрида в дом отца Вира, стоящего над «Заливом Сокровищ» в деревне «Поющие Камни». Псы почуяли, что рядом появился чужой человек. Она свистнула, и собаки умолкли, узнав её. Простое строение тавров, аккуратно сложенное из обломков местного камня. Спустилось светлая ночь, и здание четкой тенью рисовалось на фоне неба.

Атрид шёл медленно, перевязанное плечо болело и мешало быстрому ходу. Окса осторожно поддерживала его и ступала рядом по широкой тропе-дороге, проложенной таврами для перегона скота и собственного пользования. Атрид думал о секрете «Дельфина», спрятавшего золотые деньги из захваченного судна в явно скрытый тайник, известный, наверное, только пирату. « Это его тайник или достояния всех пиратов? – задавал Атрид вопрос самому себе и тут же пытался ответить: – Наверное, хитрюга «Дельфин» собирает себе богатство. Но если узнают тавры, то казнят его! Надо внимательно проследить за ним?»

– Ещё долго к твоему дому? – спросил уставший Атрид.

– Сейчас придём, это рукой подать.

Окса привела возлюбленного в свою девичью комнату, обмазанную внутри желтой глиной, с деревянными полатями, каменным очагом, грубым столом, двумя колодами для сиденья. Изящные маленькие амфоры, наполненные греческим миро, благовонным маслом, стояли на окне, затянутом бычьим пузырём. Глиняная статуэтка божества «Девы» восседала среди венка цветов. Всё просто и примитивно, но комната дышала каким-то девичьим изяществом и прелестью, где Атрид почувствовал милый уют, будто вошёл в родной дом.

* * *

И потекла новая жизнь греческого кормчего среди туземцев в незнакомом крае. Первые дни он ничего не делал и жил, скитаясь по береговым скалам, внимательно рассматривая местность, изучая все её штрихи, мысы, гроты, утёсы, фарватер, видимые течения и дующие ветры в разное время суток. Точно в голове создавал и записывал прибрежную лоцию. Каждый день утром он появлялся в деревне «Ракушка» с головой, полных разных мыслей, в нервном оживлении, взвинченный непонятной тревогой. Дозорные пиратов, наблюдающие за появлением судов в море, молча встречали его на своих наблюдательных точках, где иногда он появлялся. Любил он рано вставать и любоваться младой красотой юного утра, когда в зеркале моря умывалась луна, уходя на покой, и купалось солнце на восходе. В такие восхитительные минуты он вопрошал себя: « Какой рок забросил его в землю тавров, и где он встретил возлюбленную? Откуда это предначертание? Не осиян ли он Зевсом? И как он теперь должен нести свою судьбу? Жить с ней здесь в этом крае или бежать с милой на свою Родину?» Ответ будто таял в пенных бурунах.

Рыбаки-тавры дичились его, ведь он был чужестранец. Но вскоре он стал находить с ним общий язык, давая дельные морские советы. Тягостное уединение у него стало проходить. Окса не плелась за ним хвостиком, понимая, что Атриду нужно самому освоиться среди всего никогда не виденного, от других людей с их исконными и первобытными обычаями до природной обстановки, явно различимой с его родиной.

«Дельфин» давал ему лодку и Атрид медленно оплывал «Залив Сокровищ» внимательно рассматривая подводные рифы, банки, мели, будто собирался стать здесь местным лоцманом. Мох и травы, колышась, уводили в таинственные гроты, где притаились незнакомые обитатели водного мира. Окаменевшие представители древних эпох известняковыми скелетами и коралловыми лучами покрывали дно. Морские лилии и моллюски как голубые и розовые «клумбы» светились в подводном солнце. Загадочное дно покрыто растительностью. Водоросли представляли самых древних обитателей Земли. Прикреплённые к камням и скалам, мощно растут зелёные стебли, пышно разрослась бурая цистозира. Красные, сине-зелёные и фиолетовые кущи сопутствовали лодке Атрида, постоянно плывущие вокруг или появляясь на утёсах, образуя уродливые контуры с фигурами страшных чудищ.

И однажды он встретил нечто подобное. В середине бухты, метрах в тридцати от острова «Большой Брат», он заметил выступающий камень, обросший бурыми водорослями. Но камень плыл. Медленно и уверенно, рассекая воду.

«Наверное, клубок водорослей несёт течение?» – предположил Атрид. Но продолжал наблюдать за ним. Каменный выступ стал терять округлую форму, удлинился.

Атрид застыл от неописуемого удивления. Он увидел, что клубок развернулся. Вытянулся в гигантскую длину. И двинулся волнообразными движениями в сторону острова, где качался на лодке греческий кормчий. Чудовище было совсем недалеко, внезапно оно подняло голову над водой. Треугольной формы панцирноголовая змея смотрела пронзительным и безжалостным взглядом, от которого цепенело тело и застывали мозги, отчего Атрид превратился в неподвижную статую. Но навалившийся страх позволил кормчему хорошо рассмотреть морское чудовище. Роговые пластинки серого цвета покрывали голову и шею, пасть сверкнула белизной и была вооружена острыми зубами, между ними струился красный огонь длинного языка. Стекающие капли воды смешивались с пузырящейся пеной из пасти. Чудовище устремилось к лодке.

Кормчий видел только приближающуюся голову на длинной шее, а туловище скрывала вода. Голова, как хорошая тыква, пронизанная багровым отсветом, со звериным оскалам рвалась к омертвевшей жертве, испытываемой ужас, пронзившей её, будто уже вкусившей боль раздираемого тела. Кормчий мгновенно выдохнул страх, а вместе с ним безобразный и неслыханный вопль, расколовший молнией небо и море. Атака хищника, удивлённого необычным криком, чуть захлебнулась, что позволила кормчему левой рукой выхватить из-за пояса кинжал, а правой поднять весло для удара по голове ископаемого чудища.

Змей рвался в победный бой, и тут Атрид увидев, что мимо него метнулось испуганное туловище дельфина и укрылось за его лодкой. И сразу почувствовал обжигающую острую боль по пальцам, державшей весло. Кровь забрызгала ему лицо, а перед глазами вдруг скользнуло перепончатая шея морского гада, которую он тут же ткнул кинжалом. Теперь зверь захрипел, заикал, захрюкал, закашлял и тут же провалился в синюю пучину.

Но быстротечная схватка выбила кормчего из лодки, и он свалился в море, обливаясь кровью и болью от потерянных пальцев, срезанным острыми зубами древним выходцем царства земноводных, и стал тонуть. Но потерявшего сознания Атрида спас черноморский дельфин афалина, подставив тело под его спину, и приплыв к берегу, где кормчий пришёл в себя.

– Спасибо, дружище! – благодарил моряк дельфина за спасение. Но тут улыбался, открывая свою безобидную пасть, и что-то дружески ворчал на рыбьем языке, будто тоже благодарил кормчего за своё спасение от зубов троглодита, охотившегося на дельфинью стаю.

Двух пальцев на правой кисти кормчий не досчитал, морская солёная вода обезвредила рану и остановила кровь.

Окса, словно предчувствуя беду, опять внезапно появилась на острове, как в тот раз, когда здесь шло пиратское сражение с греческим кораблём, и Атрид был ранен мечом в плечо, а сейчас панцирным змеем из девонского моря. И опять она помешала Атриду внимательно обследовать остров, найти его «Ухо », разыскать и осмотреть клад «Дельфина», спрятанного им во время боя с командой греческой триремы. Снова Окса бережно лечила своего возлюбленного и переправляла на берег, слушая его захлёбывающийся рассказ о морской загадки вечности.