Обреченная на любовь. Невеста зверя - Валерия Алексеева

Несколько минут мы молчали, думая каждый о своем. Я пыталась понять, как быть дальше. Но мысли отказались складываться в логические цепочки. Глубоко вдохнув, я произнесла:

— Думаю, нам стоит списать этот… случай… на влияние волшебной ночи, и забыть о нем. Я не могу вот так предать принца, даже если он вовсе не горит желанием встретиться со мной. И я никоим образом не буду стремиться предотвратить этот брак. Остальное зависит от принца. А ты… Вы… — я старалась не смотреть в сторону Алекса, уж больно привлекательным он все еще казался. Глупые лилии! — Мне бы хотелось остаться с вами друзьями. Вы много лет провели в моем мире, мы могли бы общаться… Мне очень этого не хватает, я так скучаю по дому…

— Конечно, леди Анна. Конечно, мы будем друзьями. Только друзьями.

Кивнув, я дотронулась до кольца и быстро пошла по дорожке. Я не оглядывалась, но спиной чувствовала горящий взгляд, сопровождающий меня...

Я даже толком не заметила, как добралась до моих покоев. Вбежала в спальню и рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Меня сотрясала дрожь, но слез не было.

— Миледи?.. — Марита неслышно вошла в комнату и теперь стояла у двери, не в силах решить, нужно ли мне сейчас ее общество. Но, как ни странно, от ее появления мне стало немного лучше.

— Марита, а можно мне чего-то горячего выпить? Но не бодрящего, наоборот…

— Конечно. Я знаю отличный травяной сбор, все необходимое есть на кухне. Я вернусь через несколько минут.

Она кивнула мне и уже взялась за ручку двери, но я окликнула ее — уже в который раз я делаю так:

— Марита. Я просто хотела сказать тебе спасибо. Твое присутствие мне очень помогает, будь я тут одна — не знаю, как бы я справлялась… со всем этим.

Девушка тепло улыбнулась в ответ и поспешила на кухню. Я же быстренько избавилась от одежды, отсыревшей на улице, и укрылась пуховым одеялом, укутываясь в него, словно ища в нем защиты от невзгод — как в детстве, когда именно оно защищает нас от любых подкроватных чудовищ.

— Мяк, — вдруг услышала я и повернулась на голос. Черный вреднюга сидел на подоконнике приоткрытого окна, словно только что влез в него — что было весьма сомнительно, если только он не умеет летать. Хотя вот кариссы же умеют — почему бы и кошкам не иметь крыльев?

— Есть у тебя крылья, вредное ты существо? — Спросила я, однако, не делая попытки встать. — Я провела ужасный вечер из-за тебя! Да, да, из-за тебя, и не надо отводить глаза. Бегала по саду, искала тебя, звала. Где ты был? Мог бы сразу выйти, и мы бы вернулись в кровать. И тогда… Всего этого бы не было…

Я обняла себя руками за плечи, поглубже влезая в мой уютный пуховый кокон, но зябкие мурашки все равно бегали по спине. Хочу ли я, чтобы этого вечера не было? Как бы мне не хотелось солгать, но с самой собой я всегда честна: я ни капли не сожалею об этой встрече. Выпутав руку из одеяла, я провела большим пальцем по своим губам, очерчивая их, чувствуя, что они все еще чуть припухшие и горячее обычного. И это простое прикосновения всколыхнуло во мне свежие воспоминания о том, как моих губ касались чужие… Я закрыла глаза, чувствуя, как тепло в животе затапливает все мое тело, изгоняя из него сырость ночного сада.

— Ладно, Господин Кот, вы прощены. Пожалуй, я все-таки не зря вышла на эту прогулку.

Издав звук, похожий на воркование голубя, кот с прирожденной грацией перепрыгнул с подоконника на кровать, обошел меня по краю и перепрыгнул на полюбившееся ему кресло. Там он устроился поудобнее и начал задремывать, время от времени поглядывая на меня полуприкрытыми глазами и негромко, коротко мяукая.

Когда Марита вернулась, я уже была готова уснуть, но все же сделала усилие и выпила принесенный горничной напиток — и не зря. Он был чем-то похож на глинтвейн, сваренный из незнакомых мне ягод, фруктов и трав. Медово-сладкий, ягодно-кислый и пряный от специй, он окончательно успокоил меня и согрел, и я уснула, лишь только отставила чашку и опустила голову на подушку.

Господин Кот, как и всегда, не дождался моего пробуждения.

«Возможно, у него серьезная должность, и дела требуют его пристального внимания с самого рассвета», — усмехнулась я про себя, и отправилась принять душ.

А дальше день развивался по графику, который на ближайшие несколько недель стал для меня привычным. Первым делом Марита провела меня в гардероб, где передо мной расположились три платья, почти не отличимых друг от друга: нежные тона, невесомые ткани, деликатный фасон, короткие рукава. Оборки, воланы, складки. Я со вздохом посмотрела на горничную, та ответила мне укоризненным взглядом: по ее мнению, любая настоящая леди должна была быть в полнейшем восторге от такого выбора (что еще раз доказало, что до леди мне — как до Луны). Но я молча выдержала ее взгляд, припоминая наш утренний разговор. Марита увидела мои джинсы, лежащие на кресле. Они состояли, казалось, из одних дыр и потертостей, кое-как держащихся вместе, а редкие уцелевшие островки ткани были почти сплошь покрыты аляпистыми декоративными нашивками. Бедная девушка побледнела, как полотно, и прерывающимся голосом спросила, не выходила ли я из дома в этом шедевре земного портновского искусства. На мой краткий (и не включавший в себя некого дерзкого господина) рассказ девушка отреагировала прижатыми к лицу руками и угрозой обморока — пришлось дать ей обещание больше не выходить в такой одежде из моих покоев. Свобода свободой, а местные традиции лучше уважать.

Марита, видимо, тоже что-то вспомнила, чуть побледнела, наигранно тяжко вздохнула и выбрала сама — среднее из трех платьев. Оно было довольно приятного оттенка зеленого, и вполне мне шло — как, впрочем, и все остальные приготовленные для меня платья.

И вот, наряженная и благоухающая, я вышла к ждущим меня фрейлинам. Девушки снова были прекрасны, словно летние цветы на полянке. Только платье Талисы было уж очень холодного оттенка сиреневого — такого, что временами казалось, будто оно темно-голубое… Я бросила на нее вопросительный взгляд — и получила дерзкий ответ: приподнятая бровь, изогнутая губа, вздернутый подбородок… Если я так неприятна этой девушке — почему она моя фрейлина? Подчиняется приказу княгини? А остальные — тоже в глубине души презирают меня? Я перевела взгляд на двух девушек, от которых не скрылась наша молчаливая дуэль с Талисой и с облегчением заметила смущение и замешательство на их лицах. Им явно было неудобно за поведение подруги. Я решила на этот раз сделать вид, что не заметила эту маленькую сценку:

— Какие у нас планы на сегодня, леди?

Девушки радостно подхватили меня за руки и повели к выходу из комнаты, но я успела мельком заметить торжество на лице Талисы. Она явно решила, что победила – похоже, придется преподать ей урок…

— Куда же мы, а завтрак? – Пробормотала я, поняв, что мы стремительно удаляемся от моих покоев, при этом – не захватив с собой верхнюю одежду, значит, из замка мы выходить не собирались.

Куда же мы направляемся? Мучиться неизвестностью мне пришлось совсем недолго: пара поворотов, долгий подъем по винтовой лестнице – и мы вышли… в прекрасный сад! Несколько секунд я была в этом совершенно уверена, но затем подняла голову выше и увидела потолок из прозрачных стеклянных панелей, закрепленных на тончайших рамах.