Горящая тень - Мишель Пейвер

Проснулась Пирра оттого, что Хекаби трясла ее за плечо.

Еще темно, но в хижине никто не спит. Лица у всех испуганные. Тут Пирра заметила в дверях воинов.

– Креон болен, – отрывисто произнесла Хекаби. – Нужна знахарка.

Женщина рывком подняла девочку на ноги:

– Пойдешь со мной.

– Зачем?

Хекаби наклонилась к ее уху и понизила голос:

– Ты понимаешь акийский, а я нет. Вороны думают, ты моя рабыня.

Пирра хотела было возразить, но Хекаби зажала ей рот рукой.

– Делай, что говорю, а то скажу Воронам, кто ты такая. Вот Креон обрадуется: такая важная птица – и сама залетела в клетку! Ну так что, пойдешь со мной по-хорошему или нет?

– Креон догадается, что никакая ты не знахарка, – пробормотала Пирра.

Спотыкаясь, они бредут по ночной дороге. Путь озаряет только лунный свет.

– Тише, – шикнула Хекаби.

Воины идут позади. На расстоянии нескольких шагов в темноте видно только черные силуэты.

– Какой он, этот Креон? – понизила голос Пирра.

Хекаби наклонилась к ее уху.

– Алчный, – прошептала женщина. – Непредсказуемый. Самый слабый из детей Короноса – и он это понимает. Вот почему Креон особенно опасен. Рабы у него в шахтах мрут как мухи.

Пирра нахмурилась:

– Твой отец сказал, что вы, островитяне, тоже добывали медь.

– Да, но мы следовали заветам Повелительницы Огня. Не копали слишком глубоко, давали Ей время залечить раны. А Креон делает что хочет и вдобавок называет остров своим. У Талакреи нет хозяев. Она принадлежит только Повелительнице Огня. – Хекаби сжала кулаки. – Креон думает, Воронам закон не писан. Да и немудрено: пока у них в руках кинжал Короносов, они непобедимы.

Кинжал Короносов… Видимо, Пирра изменилась в лице: Хекаби сразу насторожилась.

– Что тебе известно про кинжал?

– Только то, что ты сказала: с ним Воронов никто не одолеет.

На самом деле Пирра знает намного больше. Даже помнит слово в слово пророчество Оракула: «Если клинок окажется в руках Чужака, дом Короносов поглотит пламя». Прошлым летом клинок на несколько дней действительно оказался в руках Чужака – Гиласа. Но потом Вороны вернули сокровище себе. А виновата в этом Пирра: Гилас велел беречь кинжал, но она не справилась, подвела.

– И все? Больше ничего не знаешь? – с подозрением уточнила Хекаби.

– Ничего, – соврала Пирра.

Луна скрылась за облаками. Двое воинов обогнали Хекаби и Пирру и пошли впереди, указывая путь. Доспехи из сыромятной кожи поскрипывали. Пирру передернуло от знакомой едкой вони. В прошлом году главарь Воронов напал на нее на горном склоне. Нет, ей никогда не забыть этот запах: пот, смешанный с сажей.

– Зачем Вороны натираются сажей? – шепотом спросила Пирра.

Хекаби сжала в кулаке амулет – кусочек серы, висевший на кожаном ремешке.

– Это стражи дома Короносов, – прошептала она. – Они поклоняются Безымянным. Темным созданиям.

У Пирры перехватило дыхание.

– Злобным?!

– Тихо! – испугалась Хекаби.

Даже жаркой ночью Пирру пробрала дрожь. Злобные – порождения пламени Хаоса. Их притягивает тьма и пожарища. Злобные охотятся на людей, убивших своих родных. Эти существа беспощадны. Готовы уничтожить любого, кто окажется поблизости. Пирра однажды встретилась с ними, и с тех пор Злобные являются ей в ночных кошмарах. Иссохшее речное русло, черные тени, звук кожистых крыльев – хлоп, хлоп. В темноте чудовища подбираются все ближе и ближе…

– Вот почему Вороны сжигают свои подношения и делают наконечники для стрел из обсидиана, – тихо продолжила Хекаби. – Знаешь, что такое обсидиан? Застывшая кровь Повелительницы Огня. А Вороны используют ее для своих нечестивых ритуалов!

– Такого даже от Воронов не ожидала! Поклоняться Злобным! Зачем?

– Представь, какая сила окажется в руках у Короносов, если им удастся завоевать расположение Злобных, – произнесла Хекаби.

Наконец небо окрасилось серым. Они подошли к трем сонным прудам у подножия бесплодного рыжего холма. До Пирры донесся стук молотов. К берегу спускался горный склон. На его вершине стояла приземистая крепость – простая, без всяких украшательств. Над ней кружили вороны.

Воины остановились возле прудов, сели на камни. Сняли с плеч мешки с провизией и, с облегчением потягиваясь, приступили к трапезе. Пирра с жадностью глядела на кожаные винные фляги и сушеные куски тунца. Рот сразу наполнился слюной.

Какие-то мальчишки набирали воду в бурдюки. Все как один болезненно худы и с ног до головы покрыты рыжей пылью. Волосы подстрижены коротко – значит рабы. «Должно быть, из шахт», – подумала Пирра.

Хекаби велела Пирре тоже пойти и наполнить бурдюк. Но девочка отказалась: лучше держаться подальше и от воинов, и от рабов. Тогда Хекаби прошептала:

– Сказать им, кто ты на самом деле?

Испепелив женщину взглядом, Пирра схватила бурдюк и, кипя от злости, зашагала к воде. Девочке повезло: проголодавшиеся воины так увлеклись трапезой, что не замечали ничего вокруг. Ей удалось найти на берегу подходящее место – в стороне и от Воронов, и от рабов.

Опустившись на колени, Пирра заметила, как один из мальчишек тихонько подкрадывается к воинам. Тут Ворон развязал мешок. Мальчишка подобрался ближе. Но стоило мужчине поднять голову, и паренек остановился, сделав вид, будто просто набирает воду в бурдюк.

Воин достал точильный камень и стал водить им по лезвию кинжала.

Ну а потом все происходило так быстро, что Пирра и глазом моргнуть не успела. Только что из мешка торчал кусок тунца, а уже в следующую секунду рыба исчезла. Поменяв местами содержимое мешка так, чтобы владелец не заметил пропажи, мальчишка юркнул под иву и, укрывшись среди ее ветвей, накинулся на добычу с яростью дикого зверя.

Пирра приросла к месту.

Да это же Гилас!

Почувствовав на себе ее взгляд, мальчишка вскинул голову. Золотисто-карие глаза округлились от удивления, но всего лишь на секунду. Потом Гилас снова впился зубами в рыбу. Притворяется, будто не узнал Пирру. Но на самом деле сразу понял, кто перед ним.