Двадцать лет спустя - Аля Ибель

Мы не разговариваем до поздней ночи. Она не выходит из комнаты. Сидит там, в полной тишине. Я немного нервничаю. Перед сном иду в душ; пытаюсь постучать в дверь, но останавливаю себя. Пусть спит. Завтра поговорим. Нужно думать, как быть в этой ситуации. Я люблю эту девчонку. Не хочу ее отпускать. Я эгоист, знаю. Никогда не думал о других, об Оксане. А о будущем Ангелины думаю в первую очередь. Я хочу быть с ней, но не могу превратить ее жизнь в кошмар. Последствия нашей связи, наших отношений могут разрушить жизни нескольких людей. Ложусь на диван под одеяло и ненароком вспоминаю ее слова об отце. Судя по всему с ним у нее нехорошие отношения. А что мать? Надо бы узнать из какой она семьи. Не грозит ли ей опасность, не бьют ли ее. Об этом я знаю не понаслышке. До того, как оказаться в детдоме, я рос до десяти лет в неблагополучной семье. Матери не знал, та была вечно пьяная. Одна соседка молодая женщина подкармливала меня, когда предки были в запое. Никогда не знал материнской любви. Может, поэтому рано женился на Оксане. Она полюбила меня сразу. Я это чувствовал. И сейчас любит, а я… А я это не ценю. А сейчас и подавно. Ведь теперь мое сердце принадлежит этой конфетке.

Наблюдаю за тиканьем настенных часов. Двенадцать ночи. Снова не спится. В квартире темно, свет не горит нигде. Ангелина, наверное, спит. Чего же мне не спится? Краем уха слышу, как тиканье перебивает скрип двери и легкие тихие шаги в мою сторону. Поворачиваю голову. Ангелина стоит на пороге уже в моей белой майке. Она тоже ей велика настолько, что видны верхушки бледно-розовых ареол сосков… Волосы распущены по всей длине. Одна лямка приспущена. У меня участилось дыхание. Она словно ангел, спустившийся с небес.

«Мне страшно… Идем спать со мной» говорит тихо Ангелина и уходит мягкой поступью в спальню. Я встаю, как завороженный и иду за ней. Вхожу в спальню обмотанный одеялом, чтобы та не заметила мой стояк. Ее нет на кровати. Поворачиваю голову и вижу, как чертовка закрывает за мной дверь… Затем откидывает вторую лямку, и майка спускается на пол. Ангелина стоит передо мной, в чем мать родила. Я неподвижен. Словно камень застыл перед ней. Конфетка подходит и убирает вниз одеяло. Я подчиняюсь ей словно дрессированный.

«Поцелуй меня, Влад» требует она. Подчиняюсь ее просьбе. Обхватываю руками тонкую талию и касаюсь ее губ неуверенным поцелуем. Она же наоборот уверенная в себе, как никогда. Первая врывается в мой рот своим язычком, а руками дотрагивается до моего каменного члена. Мне становится больно. От ее прикосновений хочется кончить прямо сейчас. Хочется проникнуть внутрь ее, ласкать ее тело… Не могу больше себя сдерживать.

«Будь моим первым» выдыхает мне в рот она, даже не понимая о чем просит.

«Мне страшно прикасаться к тебе…»

Нет, не могу так поступить с ней. Наше будущее размыто. Не могу идти на такой риск и сдерживать себя тоже больше не могу. Хватаю ее под ягодицы и несу на кровать. Точно знаю, что хочу сделать. Сделать нам обоим приятное, без проникновения. Прежде чем коснуться ее заветного места пальчиками, сначала изучаю ее тело. Целую ее губы, щеки, плечи, грудь. Ее нежная кожа похожа на бархат. Пахнет свежим мылом, приятна на ощупь. Провожу языком по маленьким соскам, решаю остановиться здесь. Посасываю, лижу, улавливая каждый стон, от которого возбуждаюсь еще сильнее. Одной рукой нахожу ее теплые «губки» и раздвигаю их, ища маленький бугорок. Она извивается под моими движениями. Поглаживаю крохотный клитор, надавливаю, ускоряю движение; второй рукой помогаю себе. Конфетка стонет и уже через минуты две ее бедра трясутся из-за глубокого оргазма. Наконец, расслабляюсь и я куда-то между ее бедер. Минуту лежу, чтобы успокоить дыхание. Затем иду в ванную и беру влажные салфетки. Сажусь рядом и заботливо вытираю все, что натворил.

«Мы не пойдем до конца?» спрашивает Ангелина и садиться в кровати.

«Нет. Ложись спать» включаю главного я и накрываю ее одеялом. Сам ложусь рядом, укрывшись другим.

«Влад… Я хотела сказать…»

«Спокойной ночи, Лина» перебиваю ее, не дав сказать ей ни слова больше, и закрываю глаза. Внутри чувствую стыд, не смотря на приятное облегчение. Она отворачивается. Спит. Я тоже.

**********

Просыпаюсь утром раньше нее. Поворачиваю голову и вижу, что постель пуста. Может, она ушла? Пусть уходит. Все заходит дальше некуда. Нужно быть с ней жестче. Что эта пигалица со мной вчера сделала? Я чувствовал себя дрессированной собакой, которую поманили куском мяса. Дрессированный тюлень. Вот верное определение. Хорошо, что не до конца еще отупел, вовремя смог сообразить, что не могу поступить так. Встаю с кровати. Между ног, словно фаросский маяк. Тебе было мало вчерашнего? Ну, да маловато. Внутрь-то его не пустили. И не надо. Иду в холодный душ. Немного помогает. Только ненадолго, потому что на кухне вновь хозяйничает моя конфетка. Снова в моей одежде. В одной рубашке, кажется даже без трусиков… Решила окончательно меня добить.

«Доброе утро!» замечает меня Ангелина и подходит ближе. Встает на носочки и целует в губы.

«Доброе» отвечаю коротко я, продолжая стоять на пороге.

«Я чай тебе приготовила и легкий завтрак. Без сахара» говорит она и отходит к плите.

«Что-то не хочется» говорю и тут же ухожу в гостиную. Через пару минут Ангелина тут как тут.

«Чем сегодня займемся? Может, сходим куда-нибудь? Кстати читала про одно место…» начинает тараторить девчонка, чем окончательно выводит меня из себя.

«Собирайся домой, Лина, я тебя отвезу» говорю твердо и смотрю на нее реакцию. Лина стоит напротив. Меняется в лице. Пытается понять, шучу я или нет. Нет.

«Ты хочешь, чтобы я ушла?» прямо спрашивает она.

«Тебя родители верно обыскались» увиливаю от вопроса.

«Моя мать в Италии. Уже давно. А отец… Я им не нужна. Скажи мне, ты правда хочешь, чтоб я ушла?» повторяет Ангелина. После ее слов мне не хочется быть таким жестким. Значит она, так же как и я. Сирота при живых родителях.

«Лина, послушай. Между нами ничего не может быть. Ты еще совсем юная, а я взрослый семейный мужчина! Как ты это не поймешь?!» немного повышаю на нее голос.

«Это ты, похоже, никак не поймешь, что я люблю тебя!»

«Чушь это все! Для тебя это все игры твоих бурных юношеских фантазий и гормонов, а для меня… Это все серьезно» пытаюсь до нее достучаться, но она словно закрытая дверь. Упрямая, твердолобая. Бесит меня!

«Одевайся, Лина!» приказываю ей.

«Ты!.. Ты!.. Ненавижу тебя!» кричит мне в лицо Лина и бежит в комнату. Какая же она легко воспламеняемая.

«Ты мне еще спасибо скажешь!» кричу ей вдогонку.

«Спасибо, что разрушил мне мою жизнь!» отвечает Ангелина. Это похоже на пытку. Меня терзает чувство безысходности. От злости пинаю ни в чем не повинный диван и через минут пять вижу, как Ангелина выбегает из комнаты в своем платье с заплаканными глазами и несётся на выход так, что сшибает цветочный горшок на полу.

«Лина, постой!» кричу ей вслед и бегу за ней. Она, как обиженный ребенок. Идет быстрым шагом, сама не зная куда, размахивая при этом руками. Догоняю ее и резко разворачиваю к себе лицом.