Любовь сама выбирает - Сара Крейвен

Это ты так думаешь, сказала она про себя.

В дверь постучали, и вошла Грейс Эшби с кофе. Когда они опять остались одни, Габриель насмешливо сдвинул брови.

– Твоя идея, дорогая? – протянул он. – Как предусмотрительно с твоей стороны.

– Просто репетирую цивилизованное поведение.

Когда дверь за Грейс закрывалась, она увидела застывшую в холле Синтию, явно ждущую своего шанса. Я не должна больше стоять на пути настоящей любви, подумала она и небрежно сказала:

– Ну, я оставлю тебя.

– Выпей со мной кофе. Будь хорошей женой и налей мне, хорошо?

– С удовольствием. – Она сделала паузу. – Ты любишь со сливками и двумя кусочками сахара, да?

– А вот и нет. – Он расслабленно откинулся на спинку кресла. – Черный.

– Конечно, – сказала она с раскаянием. – Я, наверное, подумала о ком-то другом.

– Пустые мечты, – тихо пробормотал он.

Джоанна налила кофе с преувеличенной заботой и поставила чашку перед ним, потом взяла свою чашку и села у камина. Наступила тишина. Через некоторое время Габриель резко сказал:

– Спасибо, что разобралась в комнате Лайонела. Это было нелегкой задачей.

– Да уж.

Он бросил на нее иронический взгляд.

– Ты что-нибудь решила по поводу коттеджа Ларкспар?

Джоанна почувствовала, как сжалось ее горло.

– Я последовала твоему совету, и все улажено. Синтия переезжает туда. – Она заколебалась. – Генри Фортескью, кажется, озабочен арендной платой. Я не знала, что ему сказать.

Я поговорю с ним. – Габриель сделал пометку в блокноте. – Объясню ситуацию.

– Так будет лучше, – согласилась Джоанна деревянным голосом и опять заколебалась. – Синтия хочет взять некоторые предметы обстановки отсюда. У тебя есть какие-нибудь возражения?

Он пожал плечами.

– Нет. Пусть берет, что хочет.

Другими словами, дай ей возможность очистить весь дом, подумала Джоанна горько. Но почему я должна беспокоиться?

– Может быть, ты сообщишь мне о графике своих передвижений на следующие несколько недель, чтобы я могла поговорить с Грейс по поводу меню, – предложила она с холодной вежливостью.

– В обозримом будущем я буду жить здесь.

Ее чашка с грохотом упала на блюдце.

– То есть ты не собираешься опять за границу?

– Я никуда не поеду. – Габриель сердечно ей улыбнулся. – Я передал управление компанией менеджерам и сказал им, чтобы они связывались со мной только в крайнем случае. Сейчас у меня достаточно дел здесь, в поместье.

Джоанна прикусила губу.

– Это… довольно необычно для тебя.

– Может быть, давно надо было так сделать. – Темно-желтые глаза задумчиво на нее посмотрели. – Если катастрофа нашего брака и научила меня чему-нибудь, так это тому, что не стоит жертвовать личными отношениями ради работы. Опять ту же ошибку я не совершу.

Джоанна допила кофе, поставила чашку и поднялась.

– Уверена, что твоя будущая жена будет рада это услышать, – сказала она тихо.

– Я надеюсь. – Он слабо улыбнулся и посмотрел на часы. – Договоримся на полчетвертого?

– О чем?

– О нашем визите к Чарльзу и Сильвии, – сказал он терпеливо. – Возьмем мою машину.

Она хотела закричать на него: возьми лучше с собой свою будущую жену, но с усилием проглотила эти слова.

– У меня есть некоторые дела в Вестроу сегодня днем, – легко сымпровизировала она. – Будет лучше, если мы встретимся там.

– Пожалуй. – Он тоже поднялся и, обойдя стол, подошел к ней. – Надеюсь, ты не забудешь или тебя не задержат какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Потому что, Джо, мне будет очень неприятно.

– Если я нарушу твои правила? – Она продолжала говорить ровным тоном. – Тебе придется дать мне список, Габриель, чтобы я не делала промахов.

Он сверкнул глазами.

– Ты… моя маленькая гипсовая святая.

– Гипсовая святая? – воскликнула она, уязвленная. – Глупо так кого-нибудь называть.

– Разве ты не ею хотела быть? – теперь в темно-желтых глазах не было веселья. – В безопасности в своей маленькой нише, невосприимчивая к грехам плоти, недосягаемая и нетронутая? Потому что ты никогда не хотела быть женщиной, Джоанна. – Он сделал паузу. – Или просто тебе так отвратительно быть моей женщиной?

Его слова впились в нее как ножи, но она непринужденно пожала плечами.

– А нельзя ли просто согласиться с тем, что мы несовместимы, и забыть об этом?

Он медленно покачал головой.

– Ты один из моих провалов в жизни, Джо. А я не люблю терять.

Ее сердце колотилось как бешеное. Его глаза, цвета расплавленного золота, обжигали ее тело. Она подняла подбородок.

– Не провал, Габриель. Просто ошибка, из которой мы оба можем сделать выводы.

– Или вернуться к исходной точке и действовать без ошибок.

Одна рука обвилась вокруг нее, и Джоанна оказалась притянутой к Габриелю. Другая поднялась, чтобы освободить ее волосы от эластичной ленты. Она услышала его хриплый голос:

– Отбрось свое ханжество, Джо. Хоть раз в жизни поцелуй меня так, как будто ты хочешь этого. Как будто ты хочешь меня.

Его рот был так близко – на расстоянии крылышка бабочки, – а его рука гладила шею под водопадом волос мягко, дразняще, вызывая глубокую пульсирующую дрожь по всему телу… Он прошептал:

– Поцелуй меня…

Это было бы так легко, подумала она с тоской, – уступить его напору. Позволить нахлынувшему желанию унести ее. Прижав губы к его губам, смягчить боль и беду прошедших несчастливых лет. И пусть будет что будет. О Господи, как губительно, фатально легко.

Она вырвалась и отступила на шаг назад. От греха подальше. И сказала сквозь зубы:

– Это не игра, Габриель, и я не пешка. Ты не любишь проигрывать. Я не люблю, когда меня используют. Шах и мат.

Она повернулась и вышла из комнаты, потом проследовала через холл и вверх по лестнице, не оглядываясь и не колеблясь, несмотря на обжигающие слезы, которые наполовину ослепили ее. Слезы, которые она не осмеливалась показать ему. Слезы, которые она не может выплакать, потому что это признак непозволительной слабости.

И она признала с болезненной решительностью, что ей понадобится вся ее сила – чтобы выжить.

– Моя дорогая, какой кошмар! – Объятие Сильвии было теплым, взгляд, который она устремила на Джоанну, – проницательным. – Я с трудом могу поверить в это.