Простые истины - Модин Мун

— Тебе не удастся втянуть меня в ссору, — спокойный голос Джейми был полон достоинства. — Я горжусь своим отцом. Он здесь потому, что хочет этого, и потому, что этого хочу я. Да, мы не так состоятельны, как Карлтоны, но нам хватает. И еще я рада, что мой отец больше не мотается где-то, выслеживая тех, кто взрывает самолеты и школы и… и убивает маленьких детей. А ты, Дэнни, если желаешь подраться со мной, приходи в полицейский участок, в спортивный зал. Там мы сразимся по-честному. А наскакивать на меня только потому, что ты испугался, не надо.

— Испугался? — Мэг увидела, как мягкий выпад Джейми достиг своей цели и Дэнни вспыхнул: — Я испугался?

— Все мы, бывает, боимся. Так мне папа говорил. Я, например, когда пугаюсь, иногда делаю совершенно сумасшедшие вещи.

— Ну а я нет, я просто зол до сумасшествия. — Дэнни поднялся; теперь его лицо оказалось почти вровень с лицом Джейми. — Но и не думал пугаться. Поняла?

На этот раз Мэг пришлось вмешаться.

— Дэнни, — мягко окликнула она сына.

Он резко обернулся к ней. Но тут в дверях рядом с Мэг возникла Марианна, и Дэнни несколько смягчился.

— Зол, — повторил он. — Просто… зол — и все тут. — Он схватил свою новую куртку со спинки стула и выскочил из кухни обратно под дождь.

Мэг кинулась было за ним, но Марианна мягко коснулась ее руки.

— Пусть. На улице не так холодно, не простудится, а больше ему ничего не грозит.

Мэг понимала, что Марианна права, но душа ее волновалась за сына — тому было больно.

— Ему необходимо побыть одному, — тихо убеждала ее Марианна. — Мне кажется, Дэнни считает, что вырос из того возраста, когда мама ходила за ним по пятам.

— Извините меня, миссис Уилсон, — произнесла Джейми.

— За что? — удивилась Мэг. — За то, что ты повела себя как взрослая, умная женщина?

Девочка нахмурилась.

— Видно, не такая уж умная. Я хотела, чтобы он задумался, а не сбегал.

— Ему и в самом деле не мешает подумать, Джейми. — Мэг покачала головой. Пора что-то делать со все возраставшей враждебностью Дэнни. Иначе вскоре во всем городке у него будут одни враги. — А я зашла просто так… думала приготовить горячего шоколада. Думала… может, вы оба составите мне компанию?

Джейми задорно улыбнулась.

— Конечно! От шоколада я никогда не откажусь. Но вы не заняты?

— Нет, я… — Или занята?

— Сдается мне, сейчас у вас, Мэг, не будет на это времени. — Марианна сняла с руки Мэг позабытые полотенца и положила их на стол. — Томми попросила меня разыскать вас. Они уже здесь.

Мэг отправилась в кабинет, Марианна пошла с ней. Они шли молча, но Мэг было очень спокойно рядом с Марианной. Разговор не будет тяжелым, Мэг знала об этом. Вдруг она остановилась, как раз перед главным холлом. Слова Джейми, все слова Джейми, прокрутились в ее мозгу. Выходит, ее первое впечатление от Лукаса оказалось верным. С самого начала она вообразила гладиатора со шрамами, полученными в сражениях. Который всю свою жизнь занимался тем, что предупреждал убийства и вставал на сторону тех, кто не мог постоять сам за себя. Страшно подумать, какие опасности окружали его!

— Мэг! — обернувшись, тихонько позвала се Марианна.

— Это правда? — вырвалось у Мэг.

— Что именно?

— О Лукасе. То, что сказала Джейми?

Марианна замялась; она внимательно посмотрела на Мэг.

— Да, — ответила она, — правда.

В кабинете се ожидал только один фэбээровец. С ним был Лукас. Завидев Мэг, незнакомец, до того говоривший с Лукасом, замолчал. Марианна мягко, но решительно дала понять Мэг, что та пойдет без нее. И ушла.

— Мисс Уилсон, — приветствовал ее агент, и Мэг уловила тот же легкий южный акцент, что и у Лукаса. — Я — Трент Доусон. Рад, что мы, наконец, встретились. Я побеседую с вами и постараюсь сделать так, чтобы беседа оказалась как можно менее болезненной для вас.

Как можно менее болезненной! Но это не значит, что совсем безболезненной. Мэг уже успела уяснить это сегодня. Но могло быть и хуже, гораздо, гораздо хуже. Трент Доусон добивался от нее воспоминаний — того, чего у нее не было. Он намеревался распутать дело, которому уже не один десяток лет, и думал, будто ключ к разгадке у нее.

— Не помню, — наконец, не выдержала она, отвернувшись к окну, за которым дождь поливал все сильнее и сильнее. — Разве вы не понимаете, что, помни я хоть что-нибудь, я бы непременно рассказала вам? Похитители лишили жизни двух человек и исковеркали жизнь мою и моего брата. Разве не желаю я, чтобы их наказали? Но я правда, правда ничем не могу помочь.

— Мэг… — Лукас подошел к ней.

— Все в порядке, — успокоила она Лукаса. — Со мной все в порядке.

Но на самом деле это было не так.

— Вы не согласитесь пройти сеанс гипноза?

— Разве это что-нибудь даст? — засомневался Лукас.

Ничего. Абсолютно ничего. Уж Мэг была уверена в этом.

Она подошла к столу и села. Расстояние, отделявшее теперь се от агента, придавало ей уверенности. А еще воспоминания о том, как она подписывала документы на миллионы долларов. Мэг чувствовала свое могущество.

— Я уже пробовала гипноз, — ответила она. Лукас в удивлении глянул на нее. Она едва удержалась от улыбки. Едва… Но на самом деле веселого было мало. — Несколько лет назад я работала с одной женщиной. Она училась в интернатуре, специализировалась по психологии. Я помогала ей, став объектом ее исследований. Уже тогда в моих ранних детских воспоминаниях обнаружились провалы. Целью ее работы было помочь мне восполнить их.

— И что произошло?

— Я легко поддаюсь гипнозу, — призналась Мэг. — Так мне сказала моя знакомая. Она быстро ввела меня в состояние полусна. Я без запинки отвечала на ее вопросы, испытывала ощущения, которые становились все сильнее и разнообразнее. Мы успешно продвигались вперед, а вернее сказать, назад в моих воспоминаниях… до определенного момента. Дальше я наотрез отказалась вспоминать. Когда она пыталась заставить меня говорить дальше, я просто выходила из транса.

Лукас подошел к ней и положил руку на плечо. Мэг покосилась на нее. Ей вдруг захотелось коснуться его руки, прижаться к нему… Но вместо этого она облокотилась о спинку кресла, прикрыв глаза. Перед ней возникла картинка; она не поняла ее смысла тогда, не понимала и теперь.

— Я сижу в своей комнате в доме Стемплов. Мне приснился дурной сон, и вот я плачу. Мы с моей знакомой так никогда и не смогли вспомнить, что за кошмар приснился мне. В комнате было темно. Какой-то мужчина, мне показалось, уже в возрасте, пытался успокоить меня; я не могла вспомнить его, потому что даже лица не видела. Дверь в комнату приоткрылась, и темноту прорезала полоска света. Тогда-то я рассмотрела комнату. На пороге появилась Одри. Она потребовала от мужчины, чтобы он утихомирил меня, потому что к ним пришли.