Великие умы России. Том 6. Андрей Чохов - Дмитрий Гутнов

Так после шестилетних проволочек в 1843 году Царь-пушка переехала от главных ворот Арсенала к зданию Оружейной палаты, где и находилась почти 120 лет – до 1960 года. В связи с началом работ по постройке Кремлевского Дворца съездов старое здание Оружейной палаты было разобрано, а стоявшие возле него древние орудия были вновь перевезены к Арсеналу. Позже Царь-пушка была установлена на Ивановской площади Кремля, возле церкви Двенадцати апостолов, где она стоит и поныне.

Уже в середине XIX в. Царь-пушка стала одной из главных московских достопримечательностей. Перед ней поместили доску с надписью «Дробовик Российский, лит 1586 г. Вес ядра 120 пуд». Последнее было заведомым преувеличением. Согласно технической документации обмеров Царь пушки и лафета, выполненных перед реставрацией 1980 г., вес каждого из четырех декоративных ядер, сложенных у Царь-пушки в 1843 г., – 1000 кг. Таким образом, дореволюционные экспозиционеры завысили вес снарядов практически вдвое. По обе стороны от орудия сложили еще две пирамиды из ядер поменьше: по одной стороне – 10 штук, по другой – 5.

О Царь-пушке сообщали все путеводители по Москве, а с появлением фотографии и почтовых открыток ее изображение стало широко тиражироваться, в т. ч. в печати. В начале XX в. около нее установили фонарь и полицейскую будку. Фонарь и пушку с пирамидой бутафорских ядер можно видеть еще на фотографиях 20-х гг. прошлого века.

С 1977 года по инициативе Государственных музеев Московского Кремля началось изучение чугунных лафетов двадцати старинных русских и иностранных пушек, экспонируемых на территории Кремля, в том числе и самого большого из них – лафета Царь-пушки. Выполнение этой ответственной работы было доверено специалистам-реставраторам Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского.

В результате тщательного исследования лафетов удалось установить, что подавляющее большинство крепежных и соединительных элементов требует полной замены. Кроме этого, встал вопрос о воссоздании на лафетах большого количества литых чугунных украшений, ранее утраченных. Причем самые значительные утраты имел лафет Царь-пушки, который испытывал самую большую нагрузку. Экспериментальные и опытные работы заняли около двух лет. Непосредственная реставрация Царь-пушки и ее лафета была выполнена в 1980 году – в канун XXII Олимпийских игр, проходивших в Москве.

В начале ноября 1980 года на Ивановской площади Московского Кремля появилась колонна машин, в которую входили гигантский автокран, огромный трейлер, мощный «КрАЗ». Опытные мастера-монтажники, обернув 40-тонный ствол Царь-пушки войлочными матами и обвязав крепкими тросами, сняли его с лафета и уложили на специальные подставки, укрепленные на трейлере. В специально отведенном месте началась работа по возвращению Царь-пушке первоначального вида.

Специалисты-реставраторы очистили ее поверхность от коррозии, смыли многочисленные слои краски, нанесенные при косметических ремонтах, проводившихся в разные времена.

На следующий день из Спасских ворот Кремля выехал «КрАЗ», на котором находился лафет Царь-пушки. На одном из заводов была проведена скрупулезная работа по его реставрации. Лафет был разобран на части, очищен в специальной камере от старой краски и ржавчины.

Вместо утраченных и негодных деталей накладного орнамента, украшающего лафет, необходимо было сделать новые и восстановить недостающие части. Специалисты брали с лафета Царь-пушки пробы, определяли состав чугуна. Им удалось получить состав, не уступающий исходному материалу. На Мытищинском заводе художественного литья по рисункам отлили недостающие элементы накладного орнамента.

Не меньше хлопот доставила реставраторам и такая проблема: чем покрыть очищенный лафет? Современные краски оказались непригодными – они достаточно прочны, но зачастую исчезает ощущение, что перед вами произведение древнего литейного искусства. После долгих поисков, проб в лабораториях Государственного научно-исследовательского и проектного института лакокрасочной промышленности были созданы новые лакокрасочные покрытия, полностью отвечавшие необходимым требованиям.

Летом 1980 года после завершения сложных реставрационных работ Царь-пушка вновь была доставлена в Кремль, установлена на прежнем месте, где и пребывает до сих пор.

Рассказ же об Андрее Чохове был бы неполным, если бы мы ограничились только его пушками и ничего не сказали бы о еще одной стезе этого литейного мастера. А именно – об отливке колоколов. Мы уже говорили раньше, что это занятие в мире вообще и на Руси в частности было древнее, чем изготовление пушек. Строго говоря, обычай украшать колокольчиками или бубенцами одеяния жрецов различных древнегреческих храмов описаны еще древними авторами, такими как Страбон или Полибий, жившими чуть ли не за 200 лет до нашей эры. Эта традиция перешла и в христианство. Звон таких бубенчиков на одежде священнослужителей первых веков обретения веры во Христа символизировал звуки Божественного откровения. Своя, если не более древняя, традиция использования колокольчиков и бубенцов сложилась и на Древнем Востоке: в Китае, Японии и Индии. Но мы ее касаться не будем, ибо это уведет нас от темы нашего рассказа.

Использование же колоколов именно в современном понимании – как средства оповещения паствы для сбора на богослужение – имеет более позднюю историю. Легенда приписывает изобретение его Павлину Милостиливому (353–431), епископу из итальянского города Нола провинции Кампании. Поскольку дело происходило в середине IV в., то в епархии Павлина было множество язычников, которые с большой неохотой обращались в Христову веру. Епископ проповедовал, укреплял во Христе веру тех немногочисленных христиан, которые были под его опекой, и долго думал о том, как убедить заблуждающихся встать на путь истинный. Часто он мысленно в молитвах обращался к Богу за советом и помощью. Наконец однажды, когда утомленный пасторской поездкой по своей епархии епископ решил прилечь и отдохнуть на утесе, ему привиделся чудесный сон: в небесах, среди вечерних облаков, появился сонм ангелов, державших в руках цветы колокольчики, от которых исходил чудесный мелодичный звон. Божественные звуки сливались в слова: «Воззови, зови!»

Когда Павлин проснулся и голоса исчезли, он увидел поодаль от себя большое число колокольчиков, растущих на утесе. Вернувшись в Нолу, епископ, воодушевленный своим видением, поделился им с соседом-медником. Тот, понаблюдав за цветами, соорудил форму и отлил первый колокол из меди. Когда он показал свое творение Павлину, тот очень обрадовался и, схватив лежавший молоток, легонько стукнул по нему. Раздался божественный звон. Колокол был помещен рядом с церковью, и с тех пор звон его стал созывать верующих к молитве. Кстати говоря, именно поэтому первое время колокола в Европе назывались «Нола» (маленькие колокольчики) или «Кампана» (большие), по имени провинции, жители которой первыми освоили колокольное производство. Современное же русское название «колокол» идет от появившегося в VIII в. названия Clocam. Отсюда происходит и французское обозначение колокола Cloche, и немецкое Glocke.

Правда, некоторые авторы, особенно в XIX веке, полагали, что название «колокол» идет не только с Запада, но и может быть объяснено нашими, русскими условиями жизни. Дело в том, что в византийской традиции церковных служб в большей степени использовались не колокола, а била и клепала. Било – это деревянная доска, в которую ударяли особой колотушкой для извлечения громкого звука. И именно била висели изначально на киевской Десятинной церкви и даже Св. Софии Киевской до появления там колоколов. Позже деревянные била дополнились металлическими клепалами – такой же доской, но сделанной из железа. Таким образом, слово «колокол» согласно этой теории означает бить «кол о кол» и отсылает нас к древней традиции использования бил и клепал. Как сказано в Никоновской летописи: «Колокола не держат в Святой Софии, но било малое в руце держа, клепят на заутреню, обедню и на вечерню. Било же держат по ангелову учению, а в колокола латыняне звонят».