Замок на двоих. Любовь короля эльфов - Александра Черчень

Но кстати: даже без приемов совершенно понятно, что мода здесь не менялась веками. Ни стиль, ни силуэты, ни сам подход. И эти люди, в смысле фейри, говорят мне, что смертные копируют их искусство! Уж как минимум – не искусство одеваться!

Да и швы местами кривоваты…

Тронный зал Неблагого Двора

Посол его величества Оберона, владыки всея Летней Стороны Земли Холмов, с любопытством и некоторой опаской глядел на сидящего на троне короля Кэйворрейна. И жо… дипломатическим чутьем понимал, что разговор будет не из приятных. Для приятных разговоров в тронный зал не вызывают.

Вдвойне неприятно было то, что кроме венценосного правителя и самого посла тут присутствовала лишь Неблагая гвардия. Слуа. От них тянуло холодом и жутью, несмотря на то, что воины недвижно стояли между колонн на приличном расстоянии от Филидэля.

– Ваше величество, темная ночь на Неблагой земле, искуснейший Плетущий нашего времени, да пребудет с тобой магия предков, – начал стандартную сладкоречивую речь летний фейри.

С некоторой иронией он заметил, как поскучнело лицо правителя, который, вне сомнений, отчаянно сожалел о том, что не имеет возможности просто отключить мозг на время вступления. Филидэль же обожал риторику и словоблудие. Во-первых, это давало ключи к сердцу и разуму тех, кто любил лесть, а таковых было очень много в верхушке власти… да, собственно, совершенно любого народа. Фейри в этом плане были даже более падки на сладкие слова, чем люди. Скорее всего, из-за того, что очень стеснялись своих физических изъянов, хотя и пытались это скрыть. Да, безупречность во всем остальном вовсе не помогала спокойно воспринимать неизбежные уродства.

А во-вторых, словоблудие раздражало окружающих из категории тех, кто посерьезнее, – и это было местами приятно, а местами и полезно. Но так как посол всегда был безукоризненно вежлив, то избежать разговора у его собеседников не получалось и, хоть и скрипя зубами, а приходилось слушать. И пытаться продраться сквозь многочисленные метафоры к сути дела.

Ну и в-третьих, вишенкой на тортике являлся тот милый факт, что пока язык уже машинально мелет комплименты и превозносит собеседника до небес, можно чуть подумать. Зачем король позвал его? Неужели шпионы при Благом дворе тоже не зря едят свой хлеб и Кэйворрейну донесли о том, что Оберон испытывает интерес к его пряхе?

Про нового правителя зимних фейри дипломат знал немного. Слишком мало прошло времени от его восхождения на престол, и Кэйворрейн еще не успел показать себя во всей красе. Потому было совершенно непонятно чего от него ждать. Вдруг отдаст слуа приказ расспросить его более обстоятельно?..

Филидэль перевел дыхание и с подозрением воззрился на короля, который с каменным лицом ожидал окончания этого парада лицемерия.

– Рад приветствовать в сердце моих владений, Аэлар Филидэль, первый лорд Туманного Дома и седьмой лорд Радужного Дома, – поспешно вставил Плетущий, опасаясь (и небезосновательно), что посол сейчас задвинет очередную речь на тему того, как же повезло Неблагому Двору, что ими теперь правит такой замечательный мужик. – И для начала хочу заметить, что ваш вклад в налаживание гармоничных отношений между нашими государствами сложно переоценить.

– Моя благодарность за признание заслуг не имеет границ и пределов, словно свет утреннего солнца, – несколько удивленно, а потому кратко ответил посол. – И я счастлив служить вашему величеству в меру моих скромных сил.

– Ваши труды не остаются незамеченными, – сообщил король и улыбнулся, не размыкая губ. – Особенно удивительно встречать следы вашего присутствия… в очень неожиданных местах. И головах.

Между строк звучало, что за трудами достопочтенного посла следили настолько пристально, что хорошо бы ему чуть поумерить свою активность.

Филидэль нервно вспомнил все свои сомнительные подвиги при Неблагом Дворе. Пользуясь неразберихой после воцарения Кэйворрейна, он успел весьма много. Начиная с договоренностей с некоторыми лордами и купленной информации и заканчивая вовремя обороненными словами, которые посеяли нужный ему раздор между определенными членами совета.

Не переставая размышлять, Благой посол рассыпался в пространных заверениях, что его преданность Оберону и Титании, конечно, не знает границ, но ему так нравится Неблагой Двор, так нравится… вот жил бы и жил!

– Это отрадно слышать. – Голубые глаза короля стали откровенно злыми. – Так что оказанная вам честь, пожалуй, станет достойной наградой за эти свершения.

Если честно, послу стало жутковато. Королева Мэб, роняя фразы о том, какую честь она оказывает, могла подразумевать под этим словосочетанием что угодно. От богатых даров – и до кандалов из железа, в которых тебя с почестями сопроводят в камеру. Ее прекрасное величество была большой затейницей! К почти всеобщему счастью, уже покойной.

– Я с достоинством приму все из ваших рук! – с наигранным воодушевлением, но все же несколько нервно ответил златовласый фейри. Было крайне сложно врать так, чтобы каждое твое слово было правдивым от первого и до последнего звука. Но волшебные дипломаты на то и дипломаты, чтобы освоить это непростое искусство.

– Прекрасно. Ваша награда – возможность скакать на охоте в числе моей свиты, лорд Филидэль Туманный. А также сопровождать мою пряху во время бала.

От оказанной чести Благому захотелось немедленно депортировать себя обратно к Летнему Двору! Или заболеть! Или еще что… Останавливало лишь то, что этим самым родным Двором правит не менее интересный персонаж. У которого тоже имеются железные кандалы для воспитания дерзких или своевольных подданных.

Запястья невольно заныли, несмотря на то, что на них давно уже не осталось следов. Правда, вовсе не таких, какие железо оставляет на теле нормального фейри.

У Аэлара Филидэля, первого лорда Туманного дома, были свои секреты. К сожалению, его величество Оберон их знал. И хотелось бы, чтобы круг посвященных не ширился. У этого могли бы быть очень нехорошие последствия.

Потому Благой посол согнулся в поклоне, рассыпался в положенных случаю восторгах на тему оказанной ему чести и откланялся.

Спину сверлил ледяной взгляд Неблагого короля. А в голове бегали, сталкивались и расходились хаотичные мысли. Что задумал Кэйворрейн?

Впереди два события. Охота и бал. Бал и охота.

Какое из них ведущее? Главное?

С точки зрения почетности не подкопаешься к обоим. Скакать в свите – он и не думал, что ему выпадет такая возможность. Но не стоило забывать, что во время гонки за дичью очень легко можно умереть. Совершенно случайно и оттого очень обидно. Фейри вообще обидно умереть, и шанс возродиться в траве и листве не особенно воодушевлял.

Неужели его шпионская и вредительская деятельность при Неблагом Дворе вышла за рамки досадного фактора? Но даже если так, то проще намекнуть, что новый правитель Неблагих будет править стальной рукой, а не подставлять посла Оберона…