Принцесса ждет - Мэг Кэбот

– Но Джейн Эйр так жестоко обошлась с бедным мистером Рочестером! – воскликнула она.

Я не сказала ей, что именно эта мысль первой пришла мне в голову, когда я читала книгу.

– Мам, – твердо сказала я, – а что ты скажешь насчет Берты, запертой на чердаке?

– Не забывай, что она была сумасшедшей, – ответила мама. – А ведь в то время у них не было психотропных препаратов. Понимаешь, Берта страдала душевным расстройством, и запереть ее на чердаке было куда более гуманно, чем отправлять в психушку. Учти, в то время людей там приковывали к стене. Ума не приложу, откуда ты набралась подобных идей, Миа. Кто, кстати, порекомендовал тебе эту книгу?

– Ну… – промямлила я. Мама уж точно не будет в восторге от моего ответа. – Бабушка.

Улыбка на ее лице померкла, а затем и вовсе исчезла.

– Я и сама могла бы догадаться, – сказала она. – Ладно, Миа, я одобряю, что ты и твоя подруга решили не вешаться на шею парням. Однако Майкл оставил тебе милое сообщение на автоответчике и просил перезвонить. И если ты исполнишь его просьбу, вряд ли это будет истолковано как назойливость. Это будет простой вежливостью.

Я задумалось. Действительно, мама права. Вряд ли у Московитцев на чердаке заперта сумасшедшая жена Майкла. Да на Пятой авеню, где живет Майкл, домов с чердаками вообще нет, насколько я знаю.

– Ладно, – я отложила вещи, которые вынимала из чемодана. – И правда, надо бы перезвонить.

Сердце у меня так и заколотилось. Через минуту, если, конечно, я выпровожу маму из комнаты за минуту, я услышу его голос! И мне не будут мешать все эти шорохи и потрескивания, которые доносились из моей трубки, когда я говорила с ним из-за океана. Ведь теперь никакой океан нас не разделяет! Только парк на площади Вашингтона. И уже не надо волноваться, что меня заменит Кейт Босуорт, потому что на Манхеттене девиц вроде Кейт Босуорт нет и в помине… А если и есть, то их сногсшибательные формы прикрыты зимней одеждой.

– Перезвонить – это не значит навязаться, – сказала я. – Точно. Все правильно.

Мама, сидевшая в изножье кровати, энергично кивнула.

– Совершенно верно, Миа, – сказала она. – Ты знаешь, я не люблю спорить с твоей бабушкой, – а вот это было самое грандиозное вранье на свете, не считая утверждения Рене, что я божественно танцую. Но я списала это на мамино неважное самочувствие, – но я думаю, что тебе не стоит играть в психологические игры с парнями. Особенно с парнем, который тебе нравится. Особенно с парнем вроде Майкла.

– Мам, если я хочу провести с ним остаток своей жизни, мне волей-неволей придется играть с ним в различные игры, – терпеливо объяснила я. – Конечно, правду я ему сказать не могу. Если он постигнет всю глубину моей страсти, то сбежит от меня, как матерый олень от охотника.

– Как кто? – опешила мама.

– Как матерый олень, – объяснила я. – Смотри, Тина рассказала о своих чувствах своему парню Дэйву Фаруху Эль-Абару, а он тут же умчался от нее, как Дэвид Карузо.

Мама недоверчиво прищурилась.

– Как кто?

– Дэвид Карузо, – повторила я.

Мне было жаль мамулю. Видимо, мистера Джанини она смогла заарканить только благодаря белизне своих зубов. Прямо не верится, что она может не знать таких элементарных вещей.

– Дэйв тогда очень надолго исчез и объявился только тогда, когда Тина раздобыла билеты на рестлинг.[4]Тина говорит, что с тех пор у них все как-то странно. – Распаковав все вещи, я шуганула Толстого Луи из чемодана и поставила чемодан на пол. Потом присела рядом с мамой на кровати. – Мам, – сказала я, – я не хочу, чтобы такое случилось у нас с Майклом. Я люблю Майкла больше всех на свете, ну, после тебя и Толстого Луи, конечно.

О ней я сказала больше из вежливости. Думаю, что Майкла я люблю больше, чем маму. Я знаю, это звучит ужасно, но что я могу поделать?

Но никогда и никого я не буду любить больше, чем Толстого Луи.

– Так что видишь, я не хочу испортить то, что есть у нас с Майклом. Он – мой Ромео в черных джинсах. – Правда, я никогда не видела Майкла в черных джинсах, но я уверена, что они у него есть. Просто у нас в школе положено ходить в форме, поэтому я обычно вижу Майкла в серых фланелевых штанах. – Но дело в том, что Майкл может найти кого-нибудь получше меня, так что мне нужно быть особенно осторожной.

Мама удивленно моргнула.

– Лучше тебя? Миа, о чем это ты?

– Ну, ты же знаешь, мам, что я, в общем-то, не подарок, – ответила я. – Я не очень красива и думаю, мы обе знаем, как тяжело мне далась алгебра в первом семестре. И похоже, у меня нет никаких талантов.

– Миа! – Мама была в шоке. – Что ты несешь? Да у тебя куча талантов! Ты знаешь все об окружающей среде и экологии, об Исландии и о том, что идет по каналу «Lifetime»…

Я улыбнулась ей, словно поверила, что это и впрямь можно считать талантами. Не хочу, чтобы она испытывала чувство вины за то, что не передала мне по наследству ни одного из своих художественных талантов. Это вовсе не ее вина, просто странное неудачное сочетание ДНК.

– Да, – кивнула я. – Но, мам, это не совсем таланты. Майкл же очень красив, он великолепен во всем, может играть на разных инструментах, пишет песни, и только вопрос времени, когда он увлечется какой-нибудь красоткой, которая умеет кататься на доске или еще что-нибудь в этом роде…

– Не знаю, с чего ты взяла, что только из-за того, что тебе пришлось чуть больше других попотеть над алгеброй, у тебя нет никаких дарований, и что Майкл обязательно увлечется серфингисткой. Но я думаю, что если ты не виделась с парнем целый месяц, и он оставляет тебе сообщение, то надо ему перезвонить. И если ты этого не сделаешь, то он точно сбежит. И вовсе не как испуганный олень.

Я уставилась на маму. А ведь она в чем-то права. Я поняла, что в бабушкиной тактике – ну, помните, всегда держать любимого мужчину в неведении относительно своих истинных чувств – есть свои недостатки. Например, он может просто решить, что ты не любишь его, и уйти, и может влюбиться в какую-нибудь другую девушку, в чьей любви ему не придется сомневаться, например, в Джудит Гершнер, президента компьютерного клуба и вообще вундеркинда. Хотя, конечно, говорят, что она встречается с парнем из Тринити колледжа, но вдруг это всего лишь уловка, чтобы усыпить мою бдительность…

– Миа, – окликнула меня мама, – с тобой все в порядке? – Вид у нее был очень озабоченный.

Я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Как же мы с Тиной допустили такой просчет в нашем плане? Вот даже сейчас Майкл может висеть на телефоне с Джудит или с другой не менее интеллектуальной девицей, рассуждая о квазарах или фотонах, или о чем там еще говорят умные люди. Или, что еще хуже, треплется с Кейт Босуорт о виндсерфинге.