Пират в любви - Барбара Картленд

Появиться на людях вместе с Бертиллой, такой юной, значило бы дать повод сплетничать о ней женщинам, у которых не было других занятий и интересов в длительном путешествии.

В то же время нельзя было оставлять Бертиллу в одиночестве, лишить ее возможности хоть с кем-то перемолвиться словом. Да и страх перед не в меру предприимчивым голландцем мог снова овладеть ею.

Лорд Сэйр знавал женщин страстных, разгневанных, одержимых желанием, сыплющих едкими обвинениями, но не мог припомнить общения с женщиной, которая бы чего-то боялась.

Бертилла, дрожащая, с вздрагивающими губами и крепко стиснутыми руками, казалась ему необычайно трогательной.

Ему подумалось также, что ни разу еще он не встречал таких глаз, выражающих все, что она чувствует.

— Миллисент Элвинстон следовало бы пристрелить! — громко произнес он в темноте.

И решил сделать для Бертиллы хотя бы самое малое: устроить так, чтобы кто-то из женщин на время плавания взял бы ее под свое покровительство.

Не в его власти было повлиять на ее дальнейшую судьбу, но он прекрасно понимал, насколько угнетает девушку перспектива стать миссионеркой.

Лорд Сэйр вполне мог себе представить, что за человек тетушка Бертиллы, так как ему неоднократно приходилось иметь дело с миссионерами.

Большинство из них были людьми истинно верующими в свое призвание спасать души от ада, обращать язычников в христианство, но женщины-миссионерки чаще всего оказывались ожесточенными, суровыми и агрессивными.

У них не оставалось иного выбора, как только следовать за своими мужьями в чужие земли, тогда как лучше для них было бы оставаться дома.

Лорд Сэйр с искренней грустью думал о будущем Бертиллы.

Он знал, что отвращать язычников от веры их отцов — задача неблагодарная.

Прежде чем уснуть, однако, он пришел к одному решению насчет Бертиллы.

На следующее утро после обычной прогулки по палубе, которую лорд Сэйр совершал, пока все еще спали, он отправился на поиски леди Сэндфорд.

С этой дамой он был знаком уже несколько лет, но во время поездки старался избегать ее, так как считал скучной.

Теперь он устроился на палубе возле нее, спросил сначала о здоровье мужа, а потом обратился к ней тем тоном, который обычно обезоруживал женщин:

— Мне нужен ваш совет.

Леди Сэндфорд выглядела удивленной, но и явно польщенной.

Муж очень тепло рассказывал ей о деятельности лорда Сэйра, но сама она считала его высокомерным молодым человеком, к тому же во время плавания он не выражал никакого намерения примкнуть к их обществу.

Но сейчас она опустила на колени свое вязанье и сказала вполне простодушно:

— Мой совет, лорд Сэйр?

— Я только что обнаружил, что на борту находится дочь леди Элвинстон, — ответил лорд Сэйр, — и, по правде говоря, меня это поставило в довольно затруднительное положение.

Леди Сэндфорд слушала его очень внимательно, и он продолжал:

— Вышло так, что я виделся с леди Элвинстон в Мальборо-Хаусе накануне моего отъезда, и она сообщила мне, что ее дочь отправляется в Саравак. К сожалению, это как-то ускользнуло у меня из памяти.

Тейдон заметил искорку, промелькнувшую в маленьких и некрасивых глазках собеседницы, и понял, что причиной его забывчивости она считает рыжеволосую и зеленоглазую пассажирку, которая вытеснила все прочее из его памяти.

— Вчера я узнал, что из-за оплошности пароходной компании, и оплошности весьма предосудительной, мисс Элвинстон оказалась во втором классе.

— Во втором классе! — воскликнула леди Сэндфорд.

— Это произошло по недосмотру клерка, — объяснил лорд Сэйр, — но вы легко себе представите, насколько я почувствовал себя виноватым из-за того, что не побеспокоился расспросить о мисс Элвинстон.

— Со стороны пароходства это и в самом деле недопустимая и непростительная ошибка, — сказала леди Сэндфорд. — А как обстоит дело теперь?

— Я понял, что казначей уже перевел ее сюда, — ответил лорд Сэйр. — Но девушке, естественно, не с кем и словом обмолвиться, и я могу себе представить, насколько задеты ее чувства тем, что ей пришлось вытерпеть.

— Во втором классе, разумеется, немало вполне достойных людей, — произнесла леди Сэндфорд с оттенком сомнения, — однако боюсь, что там немало и чужеземцев.

Тон, которым она произнесла последнее слово, не оставлял сомнения в том, как она относится к нежелательным чужакам, и лорд Сэйр поспешил сказать:

— Вот поэтому, леди Сэндфорд, и возникла моя дилемма.

Леди Сэндфорд улыбнулась:

— Я полагаю, лорд Сэйр, вы бы хотели, чтобы я позаботилась об этой юной леди?

— Это вполне отвечало бы вашей обычной сердечной отзывчивости, — со всей доступной ему искренностью произнес лорд Сэйр и добавил почти саркастически: — Даю вам слово, леди Сэндфорд, я совершенно утратил представление о том, как себя вести со столь юными особами. Прошло достаточно лет с тех пор, как сам я был дебютантом в свете.

Леди Сэндфорд рассмеялась:

— Предоставьте это мне, лорд Сэйр. Как зовут девушку?

Лорд Сэйр поднес ко лбу ладонь.

— Сейчас… дайте подумать. Леди Элвинстон. мне сказала, но боюсь, что я слушал не слишком внимательно. Имя начинается на букву «б»… да, совершенно точно… Белинда… или Бертильда. Словом, что-то в этом роде.

— Не затрудняйтесь, — с улыбкой проговорила леди Сэндфорд.

— Вы воплощенная доброта! — воскликнул лорд Сэйр. — Я крайне признателен вам за то, что вы отпускаете мне грехи.

— Я прекрасно понимаю, что ваша голова была занята другим, — сказала леди Сэндфорд не без иронии. — Полагаю, что как раз сейчас кое-кто старается привлечь ваше внимание.

Лорд Сэйр оглянулся и увидел, что на палубу вышла миссис Муррей.

Она выглядела весьма привлекательно в платье из зеленого шелка под цвет ее глаз и в большой соломенной шляпе, затеняющей лицо.

— Кажется, миссис Муррей хочет попрощаться со мной, — произнес лорд Сэйр.

— Я уверена, что именно этого она и хочет, — согласилась леди Сэндфорд.

Лорд Сэйр поднялся и легкой походкой направился навстречу зеленым глазам, которые смотрели на него с укоризной.

Когда пароход причалил к пристани в Александрии, Бертилла, выйдя на палубу, была удивлена и одновременно обрадована прямо-таки пылким приветствием леди Сэндфорд.

— Я вас ищу, мисс Элвинстон, — заговорила леди Сэндфорд, — с той самой минуты, как узнала, что вы на борту. Я знаю вашу маму, дорогая моя, и уверена, что она попросила бы меня присмотреть за вами в те долгие и чудовищно жаркие дни, пока мы будем плыть по Красному морю.