Волчья дикость - Ульяна Соболева

— Он все равно больше не придет.

— Придет…скоро ты им понадобишься. Жди…Терпеливым да воздастся!

И я ждала. Каждый день и каждую ночь. Прикасаясь кончиками пальцев к шрамам и боясь посмотреть в зеркало. Заха сделала для меня маску из телячьей кожи. Я надевала ее, когда ходила в деревню на рынок, покупала для нее травы. Люди оборачивались на меня, дети показывали пальцем. Кто в наше время ходит в масках…Как же долго тянулось время. Для меня делились дни на три части. Утро полное надежд и какой-то эфемерной радости, вечер, наполненный разочарованием и ночь, утопающая в боли и тоске по своему ребенку и по жуткому деспоту, который лишил меня счастья, лишил материнства и отобрал у меня красоту. Палачу, которого я все еще продолжала любить и ненавидела за это только себя.

И не переставала ждать его появления, ждать как одержимая свой источник боли и счастья. Только он мог заставить мое мертвое сердце биться…Меня ломало от адского одиночества, от боли потерь, от воспоминаний, подбрасывало от ночных кошмаров, в которых жуткий зверь полосовал мое тело когтями. Или детский плач. Там, где-то далеко от меня плачет моя девочка, кричит. Кто заботится о ней? Кто ее кормит? Любят ли ее? Но я обещала Захе не задавать вопросы, таков был уговор. И я молчала, оплакивая свою малышку и разлуку с ней, чувствуя как течет из груди молоко только при мысли о младенце.

— Сцеживай молоко. Я продам его в деревне и будет нам на что жить и есть. Ты теперь должна мне.

Можно подумать ей не платили за то, что я здесь нахожусь.

— Кому нужно мое молоко?

— Меньше вопросов. Сцеживай. Я сама разберусь.

— Ты отдашь его моей дочери?

— НЕТ! Я его продам на рынке. Женское молоко стоит больших денег, а еще оно нужно мне для ритуалов. Так что давай, не ленись. Сцеживай каждый час-два. Чтоб было побольше.

И я сцеживала, отдавала ей наполненные бутылочки и тешила себя надеждой, что она отдаст мое молоко моему ребенку или ребенку, который и правда в нем нуждается.

Но однажды двери кельи открылись…За мной пришли. Банахиры в черной одежде и в черных сапогах. Один из них сделал шаг ко мне.

— Собирайся. У меня приказ отвести тебя к императору!

Глава 9.1

Кем он был для меня? Он был для меня всем…кем может стать мужчина для женщины. Любовником, отцом, другом….убийцей, палачом, насильником, зверем, чудовищем. Моим всем. Всем ради чего я продолжала дышать. Воздухом. Моим отравленным кислородом без которого мои легкие корчились от боли. После адского всплеска его жестокости ничего не изменилось…Я помнила кем он был для меня раньше. Нет, не просто императором и наложницей, не просто любовником, который приходит чтобы трахнуть свою женщину и уйти. Нет. Он всегда выслушивал меня. Я рассказывала ему обо всем, о том, о чем женщины не говорят с мужчинами. Ему всегда было интересно, он меня слушал с величайшим вниманием. При каждой нашей встрече он обхватывал мое лицо руками и тихо спрашивал:- Скучала по мне? Чем занималась без меня моя девочка? Чем была занята? И я с ума сходила от этих вопросов потому что они делали меня значимой для него, не просто королевской подстилкой. А сейчас, стоя в его кабинете я ощущала, что многое изменилось и мутировало между нами. Он смотрел на меня исподлобья, наклонив голову и сжимая руки в кулаки. И меня ослепило его красотой, меня окатило ею словно кипящей волной от которой бешено забилось сердце. Его растрепанные черные волосы, эти глаза цвета кристально-чистой изумрудной зелени от которой перехватывает дыхание…Они непроницаемо холодные, они чужие и злые. В них больше нет моего отражения. И они могут становиться звериными и голодными эти глаза. Голодными до моей боли и смерти. Вначале я испугалась, что увидев мое уродство его лицо исказит гримаса отвращения, он отпрянет от меня, отвернется, отведет взгляд…Но этого не случилось и вспомнились слова ведьмы — он не видит моего уродства. Для него я все такая же. И я не знаю наказание ли это или спасение. «Вахид…что с нами не так? За что ты меня так ненавидишь? Почему не веришь мне? Почему веришь кому угодно, но только не своей Лане? Если бы я могла впустить тебя в мое сердце, в мою голову, в мой разум, если бы я могла дать тебе увидеть тебя самого моими глазами ты бы осознал как дико, как невыносимо и одержимо я люблю тебя. Я даже не смогла тебя возненавидеть… только страх, отчаяние и боль. Никогда и никого у меня не было и не будет кроме тебя. А ты…ты настолько дьявольски жесток со мной. Любимый Вахид…»Наши взгляды встретились и зеленые глаза сверкнули как будто всполохами молний, как будто засветились изнутри на какие-то мгновения, на какие-то считанные секунды. И эти секунды длиной в бесконечность. Как будто время остановилось. Позвал меня. Разве имеет значение зачем если я снова вижу его спустя столько времени, спустя недели которые казались мне ежедневной смертью. А потом вдруг шагнул ко мне, дернул за плечи и крепко обнял. Так сильно, что у меня захрустели кости и из глаз покатились слезы, казалось каждая молекула моего тела сжалась от боли, словно после обморожения их обдали кипятком и теперь они корчатся в агонии. Вся я сплошная агония. Пусть только его руки не разжимаются…Пусть никогда не кончаются эти страшно-прекрасные секунды когда зверь был пока что человеком и человек…человек захотел прикоснуться ко мне. А потом резко оттолкнул…и меня накрыло диким разочарованием. Нет, он не позвал меня к себе. Нет, я не пришла для того чтобы мой император увидел меня. Я всего лишь донор. Меня привели не к нему, а к Айше. Что ж…Если это мое предназначение я его исполню. — Ты дашь ей столько крови сколько потребуется, — услышала я глухой голос Вахида. Словно он обращался не ко мне, а к пустому месту, — никакого сопротивления, никаких разговоров. Ты здесь только для этого. Я ничего не ответила, только пустила взгляд. Можно подумать такого уже не было, можно подумать мою кровь не брали для Айше раньше и я этому сопротивлялась. Хотелось спросить, а где же та синтетическая дрянь, которую они вливали ей раньше, чтобы больше не пользоваться мной, но промолчала. Так вот почему меня не убили. Горечь затопила с такой силой, что казалось я задохнусь