Россия, которой не было - 4. Блеск и кровь гвардейского столетия - Александр Бушков
Шрифт:
Интервал:
Петр также лично составляет другую бумагу в Сенат – о подготовке «хороших национальных мастеров» (его собственная терминология!) Речь идет о том, что с момента основания корпуса в нем трудится множество квалифицированных мастеров-иностранцев: кузнецы, слесари, шорники, коновалы, сапожники, садовники. Однако передавать опыт русской молодежи им не вполне удается, поскольку учеников набирают из рекрутов, а среди них преобладают лица неграмотные, «или грамотные, только весьма порочные, потому что ни один помещик грамотного доброго человека в рекруты не отдаст». Поэтому Петр предлагал «взять из гарнизонной школы от 13 до 15 лет 150 человек школьников», передать их Корпусу и учить всерьез, обучая не только вышеперечисленным ремеслам, но и грамоте, немецкому языку, арифметике, геометрии, рисованию. «Чрез оное и во всем государстве национальные хорошие ремесленные люди заведутся, а особливо чрез умножение знающих коновалов могут конские и рогатого скота частые падежи отвращены быть».
Перед нами, без всяких преувеличений, проект одновременно технического и сельскохозяйственного института! Или, по крайней мере, техникума. Ремесло, иностранный язык, прикладные дисциплины… Кстати, несколькими годами раньше Петр создал в Ораниенбауме школу для подготовки музыкантов и театральных артистов из детей «садовниковых и бобылских». Он и сам неплохо играл на скрипке.
Словом, в тех редких случаях, когда Петру удавалось заняться чем-то серьезным, он проявлял себя неплохо.
Миф 2. «Петр питал нездоровое поклонение перед Фридрихом и предал интересы России, заключив мир с Пруссией и отдав Фридриху завоеванную русскими Восточную Пруссию. Общественное мнение России было возмущено миром с Пруссией».
По-моему, из всех связанных с личностью Петра мифов, этот – наиболее распространенный. В самом деле, даже Исабель де Мадариага, испанка из знатного рода, почетный профессор Лондонского университета и глава британской школы историков-славистов, не отстает от российских коллег: «Победоносных русских генералов, как гром среди ясного неба, поразила весть…» (о мире с Пруссией – А.Б.).
Ну начнем с того, что никакого такого «общественного мнения» в России тогда не существовало, как и в других державах, где на троне сидели монархи. В те годы одна только Англия, даром что монархия, могла похвастаться тем, что можно назвать общественным мнением: независимые газеты, независимые депутаты парламента. Правда, при необходимости редакторов запросто, без церемоний ставили к позорному столбу, а депутатов отправляли за решетку, но это уже другая история.
Общественное мнение, ага! Нас хотят уверить, что где-нибудь на ярмарке в Вышнем Волочке торговавший солеными огурцами мужик обращался к соседу-горшечнику:
– Как вы в стратегическом плане оцениваете мирные инициативы императора касательно Пруссии, Сидор Карпыч?
А тот, стало быть, отвечал:
– Боюсь, Мефодий Силыч, решение непродуманное и в тактическом, и в стратегическом аспекте, и уж, безусловно, в корне противоречит военно-политическим интересам. Общественное мнение Нижних Мхов, где я был давеча, также фраппировано…
Ну-ну… Промежду прочим, когда война с пруссаками закончилась, в некоторых уголках необъятной Российской империи еще вообще не знали, что она и начиналась…
Но зато каков слог у Исабель де Мадариага! Вот вам образчик, без изъятий…
«Офицеры и солдаты нового поколения оказались достойными противниками прославленных прусских войск и их блистательного венценосного полководца и сумели выйти из испытания огнем с окрепшей верой в себя и с возросшим чувством национального достоинства».
Хорошо сказано, аж слеза продирает. А Петр, стало быть, заключив мир, по Исабель, «нанес тяжелый удар» столь воодушевленным офицерам и солдатам…
Что взять с холеной лондонской дамочки? Ей самой в жизни не приходилось месить грязь с полной выкладкой и подставлять брюхо под штык. Обычные красивые рассуждения кабинетного интеллигента, прекрасно знающего, что ему самому никогда не придется оказаться в шкуре рядового пехотинца середины XVIII столетия…
А кто, интересно, спрашивал солдат? Всегда, везде, во все времена солдат только радовался окончанию войны, тем более что в данном случае речь шла не об обороне отечества от вторгшегося супостата, а о войне, совершенно непонятной простому солдату, ненужной никому.
3ачем? Какого рожна делала русская армия в Пруссии, с которой у России даже не было общей границы? Кому нужна была эта война? «Испытание огнем»?
Канцлер Бестужев-Рюмин вроде бы знал ответ: «Коль более сила короля прусского умножается, тем более для нас опасности будет, и мы предвидеть не можем, что от такого сильного, легкомысленного и непостоянного соседа столь обширной империи приключиться может».
Вот вам государственный муж, проникнутый серьезной тревогой за судьбу родины, которой может в будущем угрожать нашествие со стороны воинственного соседа…
Можно и так подумать – если не знать, что именно канцлер Бестужев-Рюмин был с потрохами куплен Францией и Австрией, от которых получал не разовые взятки, а регулярный немаленький «пенсион»…
Ситуацию можно – и необходимо! – обрисовать иначе. Франция и Австрия воевали с Пруссией по своим практическим причинам. Англия непосредственно не участвовала в сражениях на континенте, но поддерживала союзников материально. Во-первых, чтобы обеспечить наибольшие права и привилегии своим торговым представителям в Европе, а во-вторых, чтобы отвести угрозу от Ганновера. Ганновер, если кто запамятовал, – это наследственное владение английских королей, попавших на эту должность из ганноверских курфюрстов. Землица эта лежала в наиболее тогда развитой торгово-промышленной зоне Германии, имела огромное экономическое значение, была удобным плацдармом для военного проникновения в Европу. А посему еще за несколько лет до Семилетней войны Англия пыталась убедить Россию разместить на территории Ганновера русский корпус, содержание которого оплачивал бы Лондон, но Елизавета не согласилась.
Вот вам и расклад. Англия защищала свою торговлю и свой Ганновер. Франция стремилась свести к нулю прусское влияние на Рейне и в Вестфалии и в тех местах утвердиться. Австрия жаждала отобрать у Пруссии Силезию, потерянную во время прошлой, неудачной для себя войны. Пруссия, естественно, хотела всем им всыпать и перечисленные планы сорвать.
Во всей этой истории российские интересы не были затронуты ни с какого боку. У России попросту не было причин воевать с Пруссией, которая к России не проявляла ни малейших агрессивных поползновений. Вспомним, при Анне русские войска дрались в Польше не с пруссаками, а с французами – это к вопросу о теоретических построениях канцлера Бестужева. У России и Пруссии попросту не было «точек вражды». Наоборот, стратегические интересы России как раз и требовали дружить с Пруссией, потому что их коалиция могла бы противостоять любому союзу других европейских держав!
Но австрийцы и французы отвалили продажному Бестужеву немалую денежку, и он ради своих шкурных интересов форменным образом затолкал Россию в совершенно ненужную ей, чужую войну… Да, наши солдаты дрались геройски. Да, наши армии вошли в Берлин… но зачем?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!