Великие умы России. Том 16. Борис Якоби - Полина Ломакина

Также Якоби повстречался с французским математиком и инженером Ж. В. Понселе, академиками М. Э. Шеврелем и А. В. Реньо, в Геттингене навестил К. Ф. Гаусса, а в Лейпциге побывал в физическом кабинете В. Вебера. Неутомимый ученый успел ознакомиться с работами по реставрации Кельнского собора и посетить обсерваторию в Мюнхене, где собрал свежую информацию для своего друга В. Я. Струве.

Пожалуй, единственным разочарованием для Бориса Семёновича стала французская научная молодежь, о которой он писал: «Мне не так легко было симпатизировать молодым физикам Парижа. Их старания достигнуть любой ценой и всеми средствами кресла в институте мне не нравились и меня не привлекали».

В начале октября 1851 года Якоби, подведя итог своему четырехмесячному путешествию, намерился возвращаться в Россию. Совершив пятидневное плавание на пароходе «Владимир», Борис Семёнович прибыл в Кронштадт.

В России Якоби ждали неприятные события. Надвигающаяся война с западными державами казалась неизбежной, что вновь привлекло внимание правительства к необходимости устройства телеграфной связи между Петербургом и Москвой, а также с западными и южными границами России. Борис Семёнович вновь приступил к опытам над подземной проводкой и пришел к выводу, что такой вид связи не будет работать на больших расстояниях. Правительство восприняло заявление Якоби о необходимости воздушных линий как упрямство и заключило контракт на проведение подземных линий с В. Сименсом, который ради выгодного контракта закрыл глаза на то, что даже на его родине, Пруссии, уже отказались от этой техники. В итоге Борис Семёнович был отстранен от дальнейшего участия в телеграфном строительстве, а Сименс получил полную монополию в этом деле. Однако подземная линия Петербургско-Московского телеграфа не прослужила и двух лет, и Сименс без малейших колебаний приступил к проведению воздушных линий. С началом Крымской войны он также получил заказ на телеграфную линию с Севастополем, в ходе строительства которой он успевал еще и продавать телеграфное оборудование Англии. «Если бы царь не хорошо платил, – писал он, – я бы не имел ничего против, чтобы англичане и французы пожрали его еще до окончания линии».

Борис Семёнович с горечью говорил о сложившейся ситуации:

«После моего формального отказа заниматься долее подземными проводами, устройство такой линии вдоль Николаевской железной дороги в Москву было вверено иностранцу. Известно, что эта линия не прослужила даже двух лет и что она заменена в настоящее время воздушною линией. Не подлежит сомнению, что если бы я причинил казне такого рода бесполезные издержки, достигавшие от 200 до 300 тысяч рублей, то мое положение было бы сильно скомпрометировано, тем более если бы я имел неосторожность принять на себя какую-либо ответственность в успехе, доверившись появлявшимся с упорством за границей сообщениям относительно высокой степени совершенства этих проводников. Но более странно то, что, несмотря на мои предупреждения, к постройке подземной линии в Москву приступили уже тогда, когда в Пруссии такие линии на опыте дали настолько неблагоприятные результаты, что решено было отступиться от этой мысли. Утешение находили, правда, в обвинении единственно мышей, приведших эту линию до плачевного состояния. При этом, вероятно, предполагали, что эта порода грызунов, портящих не только гуттаперчевую изолировку, но и самую медную проволоку, или вовсе не существует в России, или имеет здесь другие занятия…»

«Синопское сражение». Художник И. Айвазовский.

После отстранения от телеграфных работ Якоби направил все свое внимание на электроминное дело, возглавив подготовительные мероприятия по устройству защиты Балтийского побережья. Как говорилось ранее, еще П. Л. Шиллинг за много лет до этого обратил внимание русского правительства на то, как важно научиться использовать электрический ток во взрывном деле, а также провел ряд опытов, подтверждающих эту мысль. Занимались этой идеей и представители военного ведомства, в частности генерал К. А. Шильдер, по инициативе которого в ведомстве также были предприняты опыты. Для продолжения данных разработок генерал и обратился к Якоби, Ленцу и Соболевскому. В своем рапорте генералу-инспектору по инженерной части в гвардейском корпусе великому князю Михаилу Павловичу он писал так:

«Вследствие предписания вашего императорского высочества от 10 сего сентября касательно усовершенствования вообще способа воспламенения мин посредством гальванизма я обратился немедленно к гг. корпуса горных инженеров полковнику Соболевскому, профессору Дерптского университета Якоби и академику коллежскому советнику Ленцу, имеющим наилучшие сведения по сей части, из которых г. Якоби исключительно занимается электромагнетизмом, прося их об оказании содействия своего в составлении подробного наставления об улучшении способа составления гальванического снаряда и проводников, для чего приготовляется мною для сих лиц описание способа гальванического воспламенения мин в теоретическом и практическом отношении, употребляемое у нас со времени первоначального применения оного покойным бароном Шиллингом и до сего времени; на каковое предложение мое полковник Соболевский, профессор Якоби и академик Ленц изъявили готовность свою содействовать по возможности к усовершенствованию гальванических снарядов».

Ценность минирования как средства обороны гаваней и портов была подтверждена, и ученый совместно с морской учебной гальванической командой создал минное поле из двух групп телеграфических мин по пять в каждой.

И вновь Борис Семёнович попал в ситуацию конкурентных интересов, на этот раз со стороны известнейшего изобретателя Э. Нобеля. Дело в том, что Нобель создал пиротехнические мины с сернокислотным запалом и предложил их русскому правительству. В 1843 году ему было отпущено 13 тыс. руб. серебром на устройство минного перемета длиной 500 саженей, однако хороших результатов в этом деле Нобель не достиг. При этом ученого поддерживали многие консерваторы, в том числе А. С. Меншиков, благодаря которым он добился новых ассигнований для испытаний якобы усовершенствованной им минной системы.

На сторону Якоби встал главный командир и военный губернатор Ревельского порта генерал-адъютант Ф. П. Литке. Под его наблюдением в 1852 году были проведены учения с минами Якоби, по итогам которых Комитет о подводных опытах признал, что система обороны портов Якоби как в теоретическом, так и в практическом отношении действенна. Кроме того, комитет предложил приступить к формированию постоянных практических команд по работе с минным оружием, что и было реализовано.

Ученики Бориса Семёновича, попав в самый центр военных действий, показали не только хорошую подготовку в своем деле, но и умение проявить инициативу и действовать исходя из обстоятельств. Благодаря работе гальванических команд вражеские судна не смогли пройти в Сулинское и Георгиевское гирлы Дуная, в Днепровский лиман у Аккермана, в Днестровский лиман и к Бугу между Очаковом и Николаевом – путь был прегражден минами Якоби. Кроме того, последователи Бориса Семёновича показали себя и как самостоятельных инженеров: например, штабс-капитан В. Г. Сергеев оградил Свеаборг минами собственной конструкции, капитан Д. К. Зацепин создал свою защитную систему у берегов Ревеля, а капитан Н. П. Патрик – у Динамюнде. В феврале 1854 года Якоби было предложено указать лицо, имеющее подготовку в минном деле и способное к устройству минных заграждений для отправки на юг. Якоби ответил: «Могу смело рекомендовать морской артиллерии поручика Чечеля, который в продолжении нескольких лет с успехом занимается у меня этим делом. Хотя я сам имею в виду потребить означенного офицера на предстоящих известных работах, но я постараюсь найти возможность обойтись без него».