Каракал - Владимир Матвеев

– Забудешь тут, – передернуло ее. – Да и полдекады только прошло, даже если захочешь – помнить будешь.

– Я ведь до самого конца верила, что все это какая-то глупая шутка. «Вот мой племянник, и для сохранения клана Хаэрс вы обязаны выйти за него замуж», – очень достоверно изобразила Скамма Альтива. – В тот миг у меня пропали последние сомнения в том, что за всеми несчастиями, постигшими нашу семью, стоит именно этот человек. Как ему мог так доверять отец?

– Да ладно, – отмахнулась берката, – чего сейчас воздух-то сотрясать? Даже если бы брат не пропал много лет назад на Костяных Порогах, он тоже не смог бы ничего изменить. Покажи Женер обязательство на первом же Совете кланов Семиградья, о Великограде и говорить нечего, он ему практически принадлежит, и Хаэрсы прекратили бы свое существование как клан. Ни один аристо никогда бы не посмотрел в сторону тех, кто хоть раз нарушил свои обязательства, клятвы, договоры и соглашения.

– Ты права, – кивнула эльфийка. – Но меня просто трясти начинает, когда я вспоминаю его довольную рожу. А этот жест, – скривилась она, – «можете забрать его в свой клан». Будто никто не знает, что Скамма – это дурак на дураке и дураком погоняет. И вообще, он человек и совместных детей с ним мы иметь не сможем, даже если бы мир перевернулся и мы захотели этого. Словно специально старался побольнее сделать.

«А вот это обидно, Златоглазка, – совсем по-детски шмыгнул носом про себя Матвей. – Нет, я, конечно, понимаю, что не эталон красоты, если он существует здесь, но на Земле, как пел Валера Сюткин: «Девушки во мне что-то находили, не знаю что, но девушкам видней». Хотя, что тут обижаться, – тут же усмехнулся он. – Дурак я для них. И этим все сказано».

– Слушай, Аль, – вырвал эльфийку из размышлений голос сестры. – А он симпатичный.

– Кто? – недоуменно раскрыла та свои огромные глазища, сверкающие позолотой.

– Да муж наш, – кивнула она в сторону парня, все так же лыбящегося непонятно чему. – И взгляд стал более умным, что ли? – добавила берката, но тот вдруг пустил слюни, и она, поморщившись от брезгливости, поспешила исправиться. – Нет, мне это показалось.

Альтива посмотрела на молодого человека и тоже заметила, что в его лице что-то неуловимо изменилось. Что – пока она сказать не могла, но вот то, что их муж был не похож на того себя, что стоял под сводами храма шесть дней назад – это было точно.

– А ты видела у него на спине шрамы? – спросила она вдруг сестру.

– Какие? – удивилась та. – И откуда ты знаешь о каких-то там шрамах на его теле? Ты что ходила к нему миловаться за эти дни?

– Извращенка, – фыркнула эльфийка. – Служанка сказала, когда переодевала его после храма, да и потом, когда купала. И еще у него на спине вытатуирован большой Сумеречный кот. По ее словам, хищник словно живой. А уж как она его тело расписывала, надо было видеть. У нее слюни текли, как сейчас у нашего муженька.

– Тело кота?

– Какого кота? Мужа нашего.

«Да, тату я себе набил классную, во всю спину, свой позывной во всей красе, так сказать. А потом мне морду лица набил отец в тренировочном спарринге: дурь выбивал, как он потом сказал. Ну, не нравились мне эти шрамы, никогда не нравились. Как я их получил, внятного ответа так и не добился. А постоянное отцовское: «шрамы украшают мужчину» надоели хуже горькой редьки. Вот и решил отвлечь от них внимание: шрамы-ветви, а на них лежит сытый, но очень опасный каракал. Далеко от природной правдоподобности, зато красиво».

– Слушай, Аль, а он ведь действительно прекрасно сложен, – по-новому разглядывая парня, сказала Хэльда. – А этой озабоченной надо вставить по первое число, муж наш хоть и недалекий, но это наш муж. И он симпатичный, даже не спорь со мной.

– И не собиралась, – как то устало ответила сестра. – Делать-то мы с ним что будем?

– Ты о нем, как бревне каком говоришь сестренка, – нахмурилась берката. – Все же живой разумный, пусть и ущербный. Да к тому же он теперь Хаэрс. А кстати, – подскочила она на кровати, – как его вообще зовут?

– Да уж, – нервно рассмеялась Альтива. – Хороши жены, не знают, как мужа зовут.

«Разрешите представиться грессы (да я уже знаю, как здесь называют высших аристократов) Матвей Владимирович Хантов, офицер Краснознаменного Тихоокеанского Флота, орденоносец, остальная информация проходит под грифом секретно, совершенно секретно и особой важности, а допуска у вас нет. Так что звиняйте».

– Да ладно, – отмахнулась сестра. – Когда нам узнавать было? Обе ревели, как две дуры, не слушая ни жреца, ни еще кого-либо. И вообще, я от него ни одного слова не слышала. Может, он вообще немой. У кого узнавать, как его зовут, у этой скотины Женера?

– Забыли о Женере, – ядовитой змеей прошипела Аль. – Следующий раз, я надеюсь, мы встретимся на его тризне, – но подумав немного, отрицательно покачала головой. – Никогда не встретимся, а о смерти узнаем из «Великоградского болтуна». Для меня этот разумный уже мертв, осталось услышать или прочитать некролог. И только ради этого стоит жить сестра, – веско закончила она, словно припечатала.

– Да я разве спорю, – кивнула Хэль и слезла с кровати, чтобы подойти к парню, который так и оставался безучастным ко всему, что вокруг него происходило.

Зайдя за спину Матвея, она посмотрела на сестру поверх его головы.

– Нет, Аль, я просто уверена, что наш муж родился нормальным, – без толики сомнений произнесла она. – Все слабоумные, что я видела за свою жизнь, были с рыхлыми телами. А если и отличались отменным телосложением, что бывало крайне редко, то только его размерами. Помнишь тех грузчиков, что мы видели в Вольнограде, когда с отцом на юг ездили?

– Помню, конечно, – кивнула эльфийка. – Один меня чуть с причала не сшиб здоровенным тюком. Ка-а-ак повернется…

– Точно, – хитро улыбнулась Хэльда. – А помнишь, что дальше произошло?

Альтива нахмурилась, но все же кивнула.

– Ты меня дернула за юбку, чтобы удержать, и в следующий миг я осталась на причале, но стояла среди толпы в одних рейтузах.

Небольшая пауза, и сестры закатились чистым, как журчание лесного ручейка, смехом. Жизнь продолжалась, несмотря на все, что с ними случилось. И как они проживут ее, зависит от них самих. Уж ходить с постной миной на лице точно не стоит. За ними хоть и малочисленный, но клан. Что они скажут? Как им-то жить, если они увидят, что даже представители правящей семьи руки опустили? Нет, так быть не должно.

«Черт, какие же они хорошенькие. Особенно когда смеются. Еще чуть-чуть и придется сдаваться. Штирлиц как никогда был близок к провалу. Бред несу? Да. Так легче спасать свой разум от этих чаровниц», – изгалялся над собой Матвей.

– Так вот, – отсмеявшись, продолжила Хэльда, положив на плечи парня свои ладошки. – У нашего мужа тело именно тренированное. Посмотри на его широкую грудь и потрогай эти плечи, – попыталась продавить она дельтовидные мышцы. – Они словно гранит. Голову даю на отсечение, лук он точно держал в руках. Что-то я сомневаюсь, что идиотам дают в руки лук. Только вот мозолей на ладонях от меча не вижу.