Останний день - Андрей Васильев

— Сестра моя о себе весточку подала — задумчиво произнесла Марфа Петровна, покрутив на пальце кольцо — Валера, ты, стало быть, с ней пообщался?

— Довелось — не стал врать я — Плохого не скажу, убить она меня не пыталась, даже особо не пугала. Под конец только ладонью шарахнула, результат удара вы только что видели. Но я никак не мог этого избежать, все произошло очень быстро. И рассказать не успел, вы…

— К тебе претензий у меня нет — оборвала мои речи верховная ведьма — Ни по обещанной помощи, ни по тому, что случилось. А вот к сестрице они появились. Не надо так со мной. Не стоит. Даже если ты одной ногой за Кромкой находишься — не надо.

Надо же, за одну ночь мне довелось увидеть Марфу Петровну сразу в двух ипостасях — радостной и злой. Первая мне нравилась больше.

Ох, как верховную ведьму покойная сестрица из себя-то вывела! Она разве что только не искрит от ярости.

— Еще она велела передать, чтобы на ее поляну больше не совались, под страхом смерти — решил не откладывать в дальний ящик поручение Аглаи я — Ни ножа, ни книги она не отдаст, ни мне, ни кому-то другому. Сразу скажу — лично я туда точно не ходок, уж не обессудьте. Есть у меня подозрение, что сестра ваша не шутила, в следующий раз дело миром не кончится. И я не уверен в том, что смогу с ней совладать, больно разные у нас весовые категории.

— Ты же смелый парень, Валера — усмехнулась Марфа — Неужто ты испугаешься тени давно умершей неудачницы?

— Смелый — подтвердил я — Но на поляну больше не пойду. Не хочу. Так что в качестве желания за услугу этот вариант точно не пройдет, имейте в виду.

— Хорошо — согласилась Марфа — Будь по-твоему. Да и не сильно мне та книга с ножом и нужны.

Интересно, а почему она сразу все четыре предмета не пожелала заполучить? Мне же без разницы сколько вещей добывать? Наверняка ведь какая-то причина на это есть.

— Может, поедем уже? — подавив зевок, спросил я — И это… Надеюсь, мои слова ничего не изменили в наших традиционно дружеских отношениях, и вы до дома меня подбросите?

— Ну, конечно же — улыбнулась Марфа, и Васька за ней следом кивнула головой — Жизнь сложная штука, Валера, если на каждое «нет» реагировать болезненно, то долго ты не протянешь, умрешь от нервного истощения.

— Не хочу умирать — пробормотал я, убирая корзину с грибами в багажник — Хочу жить долго и счастливо.

— Ну, с этим тоже не всегда складывается — с ехидцей глянула на меня Верховная Ведьма — Я же говорю — жизнь сложная штука. Она, знаешь ли, любит подкидывать каждому из нас совершенно нежданные сюрпризы. Ты вроде все знаешь наперед, ко всему приготовился, а судьба раз, и выкинула неожиданный фортель. И все, пошли дела по новой колее.

И ведь накаркала, зараза такая. Когда я, клюющий носом и с трудом волокущий ставшую невероятно тяжелой корзину, буквально вывалился из лифта, то обнаружил там Стеллу, которая за каким-то чертом ждала меня на этаже.

— Швецов, у тебя совесть есть? — набросилась она на меня, вскочив со ступеньки, на которой сидела — А? Я, как какая-то бомжиха, сижу в зассаном подъезде…

— Ты, ведьма, давай, не того! — раздался возмущенный голос Анисия Фомича— Нормальный у меня подъезд, никто в нем нужду не справляет. И приехала ты всего десять минут как!

— Тьфу на тебя, мохнорылый! — немедленно вызверилась на подъездного ведьма — Да и не многое это меняет, главное… Валер, ты куда?

Ведьму, как видно, невероятно удивил тот факт, что я просто побрел к двери, совершенно не обращая на нее внимания. Я частенько так поступал и раньше, но, чтобы совсем уж игнорировать — такого не случалось.

— Спать — пробормотал я, открывая дверь — Все — завтра. Вернее — сегодня. Только потом. Потом.

Грибы, конечно, следовало бы почистить, но сил на это не было совершенно. Да что грибы? Я штаны — и те стянул на последнем издыхании, уже практически коснувшись головой подушки.

— Ты уснешь, зная, что рядом эта змея подколодная? — возмущенно взвизгнул в ушах голос обитательницы браслета, которая наконец-то удостоила меня своим общением — В твоем доме? С тобой рядом?

— Тебе надо, ты и сторожи — то ли про себя, то ли вслух произнес я — Разрешаю сие, и даже поручаю. А теперь отвалите от меня все! Я — сплю.

— Так нельзя! — возмутилась браслетница — Так не положено!

— Положено — выдавил из себя я.

— Валера — начала трясти меня за плечо Стелла — Нам поговорить надо. Срочно!

— Да блин. Не надо. Ничего не надо — я с трудом разлепил глаза — Завтра. Все завтра.

— Ну как завтра? — чуть не плача спросила Воронецкая — Дело важное, я специально тебя тут ждала!

— Пусть проваливает — вторила ей жительница из украшения — Прямо сейчас! Или я с тобой неделю говорить не стану. Нет. Даже две!

— Как же вы мне все дороги! — вроде бы громко рявкнул я, но, скорее всего, это было не так, потому что реальность перед глазами окончательно поплыла, поплыла, а после вовсе превратилась в сон.

Я вымотался так, что мне даже София де Боде не снилась, хотя по идее должна была. Если уж один раз предмет примерещился, то все, от него не отвяжешься, пока не найдешь. А тут — ничего, спал как младенец, крепко и безмятежно, и возможно, продрых бы до полудня, опоздав на званый обед к Певцовым, кабы не собственное раздолбайство. Забыл я накануне с устатку левой шторой окно задернуть, потому и разбудил меня яркий луч взошедшего на небо солнца. Кто-то на такие вещи не реагирует совершенно, а вот я просыпаюсь, имеется у меня такая слабость. Как влупит солнце в глаза, пусть и закрытые, так все, прощай царство Морфея.

Ну, а остатки сна слетели с меня тогда, когда я обнаружил, что рядышком расположилась Стелла, закинувшая мне руку на грудь и тихонько посвистывающая носом. Забавно, но сейчас она была совсем не такой, какой я привык ее обычно видеть. Не было в ее лице привычной легкой агрессии ко всему миру и желания стать первой во всем. Женщина и женщина, красивая, даже беззащитная. И еще сон, конечно, накинул ей десятка полтора лет, кабы не больше. Вылезли тут и там легкие морщинки, да и вообще… Но меня, например, это не сильно смутило, мы все не бессмертны, мы все стареем. Хотя легкую неловкость я все же испытал, появилось детское ощущение, что я за Стеллой подглядываю исподтишка, в надежде увидеть то, что не положено.

Кстати, о неположенном. Надеюсь, мы не шалили в ночи? Вряд ли, конечно, я так устал накануне, что использовать меня можно было только в качестве бревна, но кто их, ведьм, знает?

Вдумчивый взгляд под одеяло подарил мне понимание того, что, похоже, все-таки не шалили, а также знание о том, что у Воронецкой, оказывается, на теле имеется несколько татуировок, причем довольно оригинальных. На правом бедре у нее, например, набита птица Сирин, а под левой грудью какой-то смутно знакомый знак, напоминающий столб с подпоркой. Но это, конечно, был никакой не столб, с чего бы Стелле такую ерунду на свое тело наносить? А еще мгновением позже я вспомнил, что это за знак и где я его видел. В институте, на втором курсе, когда мы славянистику изучали во всем ее многообразии. Это руна, и называется она, если не ошибаюсь, «Алатырь». Во времена наших пращуров знак сей имел несколько значений, основными из которых являлись верность роду, величие и начало нового пути, сиречь — перерождение в своем же сознании. Не упомянутое ранее бессмертие, но что-то вроде того.