Любить и верить - Марианна Лесли

— Что бы ты ни думал обо мне, но делала это я потому, что не хотела, чтобы ты лишился своей собственности. Я хорошо помню, с какой любовью и восхищением ты рассказывал мне об этих местах, о своих приездах сюда, о том, как твой дедушка брал тебя с собой на охоту на оленей, как вы ловили форель в прозрачной горной речке, как ты лежал на ковре из сосновых иголок, смотрел в ясное голубое небо и мечтал о будущем. Столько тепла, столько ностальгии было в твоем голосе, когда ты говорил об этом, что я, человек сугубо городской, даже завидовала тебе. У меня возникало желание тоже взобраться на гору, встать на ее вершине и любоваться вересковой долиной, простирающейся внизу на много миль. — Она вздохнула. — Ты говорил, что твои предки владели этой землей с тысяча восемьсот семидесятого года. Я решила, что ты не захочешь лишиться земли своих предков из-за неуплаты налогов.

— Я очень тяжело переживал смерть деда, — с болью в голосе сказал Брюс.

— Я знаю.

— Я рос без матери, и отец с дедушкой были моей семьей. Но, видно, судьба решила, что и этого для меня слишком много, и забрала у меня сначала дедушку, потом и отца. И теперь у меня на всем белом свете никого нет.

— У тебя есть я, — чуть слышно прошептала она, переживая его боль, как свою собственную.

Он ничего не ответил, и она решила, что он ее не слышал. После короткого молчания он вдруг спросил:

— Что ты имела в виду, когда сказала, что стояла в моей гардеробной?

Неожиданная смена темы разговора застигла Клэр врасплох. Она почувствовала, что краснеет. Ее счастье, что в комнате было темно.

— А ты сам как думаешь?

— Ответь мне, — резко бросил он.

— Только то, что безумно тосковала по тебе.

— Мне трудно в это поверить.

— Во что? В то, что я скучала по тебе? Что нуждалась в тебе? Да ты был необходим мне как воздух, если не больше, особенно когда… — Она осеклась. Еще не время говорить ему правду. Он еще не готов выслушать ее. — В общем, потребовалось немало времени, чтобы я более или менее пришла в себя и снова начала жить. У меня не было выбора.

— Ты была невинна, когда мы впервые встретились.

Она мягко улыбнулась.

— Но не очень долго.

Клэр вспомнила, что их тянуло друг к другу словно магнитом с самой первой встречи. На память пришли воспоминания об их первом свидании. Он испытывал некоторую неловкость, потому что она была дочерью его босса, но уже через несколько дней им стало казаться, что они знают друг друга всю жизнь. Самой судьбой было предначертано им быть вместе.

— Несмотря на свою невинность, ты оказалась такой пылкой и чувственной.

Ее пульс учащенно забился.

— Ты разбудил мою чувственность. — Она вспомнила, каким неотразимым соблазнителем он был. В их первую ночь он сумел заставить ее извиваться и кричать от страсти, хотя Клэр была немного напугана. Брюс точно знал, какая ласка, какое прикосновение смогут заставить ее потерять разум.

— Мне кажется, ты не имела ничего против.

Она взглянула на него, не совсем понимая, к чему он клонит, но нашла в себе смелость ответить искренне и прямо:

— Я любила тебя и дорожила каждым мгновением, проведенным с тобой.

Брюс помолчал, потом признался миролюбивым тоном:

— А ты удивила меня сегодня. Ты стала сильнее духом. Раньше ты не отстаивала с таким упорством свою точку зрения и не давала сдачи, если задевали твои чувства. — Он повернул голову и посмотрел на нее с неподдельным интересом.

— Я стала старше и мудрее. Жизнь научила меня защищать свои интересы и добиваться желаемого.

— С другими мужчинами?

Гордость не позволяла Клэр признаться, что за эти годы у нее практически не было никакой личной жизни. Так, несколько ни к чему не обязывающих встреч. Ни один мужчина не выдерживал сравнения с Брюсом, ни один не привлекал ее. Но сказать ему об этом сейчас означало подвергнуть себя очередным насмешкам с его стороны.

— Я не желаю отвечать на подобный вопрос, а у тебя нет никакого права спрашивать. Впрочем, я не сомневаюсь, что у тебя есть собственное мнение на мой счет.

— Ты молодая, привлекательная женщина, к тому же не замужем, что немаловажно.

— Это ничего, не доказывает. Таких, как я, вокруг тысячи, сотни тысяч.

— Я говорю не о других женщинах. Речь о тебе. Ну так что ты скажешь?

— Я не собираюсь обсуждать эту тему. — Несмотря на зарок быть терпеливой, она начала злиться. — Если я говорю, что изменилась, то это совсем не значит, что я вешаюсь на шею каждому встречному.

— И все-таки я хочу, чтобы ты мне рассказала. — Его глаза горели подозрением.

— Мне нечего тебе рассказывать. Тебе следовало бы знать это. — Она протянула руку, чтобы погладить его по небритой щеке, но Брюс уклонился, и ей пришлось опустить руку. Клэр со спокойным достоинством выдержала его взгляд. Было заметно, что он раздражен. Он не хочет ей верить. — Тебе очень хочется осудить меня, да? Обвинить во всех смертных грехах? Что бы я ни сказала, ты ведь все равно мне не поверишь, правда? Ты заранее все для себя решил и не желаешь прислушаться к голосу рассудка. — Если не сердца, добавила она про себя. — Я не заслуживаю такого отношения с твоей стороны. И никогда не заслуживала. — Клэр замолчала, опасаясь зайти слишком далеко.

— А чего, по-твоему, ты заслуживаешь? — Его голос дрогнул.

— Того же, что и ты. Справедливого отношения, не голословных обвинений, не имеющих под собой никакой почвы.

— Справедливого отношения! Справедливость — красивое слово, которым некоторые прикрывают свою подлость и коварство! Справедливость всего лишь иллюзия.

— Ты не прав, — вспыхнула она. — Справедливость существует, и она восторжествует, если оставишь в стороне эмоции и трезво оценишь положение вещей. Время прошло. Все изменилось. Прочитай дневник, а потом мы поговорим с тобой о справедливости.

Брюс посмотрел на нее с некоторой долей уважения.

— Ты повзрослела, стала сильнее, у тебя горячий нрав, но все равно ты слишком наивна и многого не понимаешь в этой жизни, Клэр.

Она наклонилась к нему и крепко сжала его руки.

— Жизнь — это не только кромешный ад. Вокруг столько хорошего, столько добрых и любящих людей, нужно только позволить себе увидеть их и впустить в свою жизнь. Если ты отказываешься от всего хорошего в этой жизни, значит, отказываешься и от себя самого. Я не могу позволить тебе этого.

Клэр все еще держала его руки в своих. Она заметила, как на его лице мелькнул луч надежды, но скептическая улыбка тут же погасила его. Не отрывая от него взгляда, она пыталась разглядеть что-нибудь на его лице, но он лишь бесстрастно взирал на нее.

Клэр хотелось плакать от отчаяния, но она сдержалась. Она отпустила его руки и, закрыв глаза, потерла виски. Неужели ей никогда не удастся убедить его? Неужели у нее не получится заставить взглянуть на все — в том числе и на себя — в новом свете?