Любовь и выборы - Лана Барсукова

– Теперь поговорим о сложностях.

– Вечно он все усложняет… – послышалось роптание из глубины молодежной массы.

Дима не реагировал.

– Подписные листы проверяются избирательной комиссией. И каждая закорючка может стать причиной отбраковки подписи. От вас требуется предельное внимание при заполнении. Работает простое правило: правильно так, как написано в паспорте.

– Это как? – включился Сашка.

– Это так, что если человек всю жизнь считал, что он Ковалёв, а в паспорте у него вместо ё напечатали е, то в подписном листе должно стоять именно Ковалев. Потому что проверку осуществляют по базам МВД. Правильно – не так, как привык писать человек, а как напечатано в паспорте, это важно запомнить. И если в паспорте написано «кор. 2», то нельзя писать «корпус 2». Такие мелочи считаются ошибками и служат основанием для исключения подписи.

– Бред! – выразил Сашка общее мнение.

– И еще. Мы не знаем, какого года базу МВД будут использовать для проверки. Насколько я понял, это законом не регламентируется. Это значит, что если человек прописался в квартире недавно, то высока вероятность, что его подпись забракуют, поскольку человека нет в старой базе. И аккуратнее с недавно присоединенным к городу поселком Затулинка. Это часть нашего округа. Все жители считают себя горожанами, что верно согласно новому административному делению, но в паспортах у них стоит «поселок Затулинка». Повторяю в сотый раз: правильно так, как в паспорте.

– Бред! – однообразно реагировал Сашка.

– И никакой смены ручки по ходу заполнения. Если человек начал писать паспортные данные одной ручкой, а потом расписался другой, то можно сразу отправлять этот подписной лист в корзину.

Сашка открыл рот, но Дима его опередил:

– Да, бред! Но другого пути нет. Раз Петр не захотел идти от какой-нибудь партии и решил стать независимым депутатом, то сбор подписей – единственное, что нам остается. Таково законодательство, и другого у меня для вас нет.

– Да ладно, не дрейфь, соберем подписи, накроем их бумажками, – подытожил Сашка.

– Накроешь бумажками? А закидать шапками не хочешь?

– Какими шапками?

– Это идиома, устойчивое словосочетание с метафорическим смыслом.

– Иди ты со своими идиомами. Мы все равно прорвемся!

И все ребята загудели в знак поддержки. Поддерживали Сашку, а не Диму.

– Не уверен, – тихо сказал Дима. – При желании на этих бумажках можно кого угодно развернуть. Этот барьер преодолеть довольно трудно. Важно не злить руководство города, чтобы в отношении нас не дали команду «фас!». До тех пор пока избирательная комиссия не проверит подписные листы и не зарегистрирует Петра кандидатом в депутаты, я бы настоятельно рекомендовал сохранять публичный нейтралитет по отношению к действующей городской администрации да и власти вообще.

– Это как? – подал голос Петр. И голос этот был с ноткой раздражения. – Ты предлагаешь мне молчать? Чтобы дяденьки в кабинетах не расстроились? Дима, ты себя слышишь? Зачем мы тогда вообще ввязываемся в эту борьбу? – Петр говорил тихо, веско и угрюмо.

Все смолкли, как перед грозой.

Маша почувствовала нервную дрожь. Она привычно изумилась величию Петра, но было в этом нервном возбуждении что-то новое, какая-то свежая нота. Маше стало тревожно за Диму, за его несоразмерность той роли, которую он на себя взял.

– Петр, ты можешь делать все, что считаешь нужным. Но если ты просишь моих советов, то они таковы: не дразни гусей, пока тебя не зарегистрировали. Поверь, у них достаточно возможностей тебя снять.

– Да не дрейфь, Димка, – вступил Сашка, – мы же подписи соберем, целую гору, все как надо – по паспорту, одной ручкой…

Дима его перебил:

– Вы не понимаете. Это машина. Мощная бюрократическая машина с полным подчинением администрации. Нельзя идти на танк с саблей. А ваши подписи – это даже не сабля, это бумажная трубочка.

Все поняли, что лучше бы Сашка промолчал. Отвечать должен только Петр. И он ответил:

– Дима, я ценю твои советы, но давай так: ты сказал, я услышал. Однако выбор за мной. Подписи мы будем собирать честно и тщательно, ни одна сволочь не подкопается. Ты не переживай, этот барьер мы возьмем. Но никакой лояльности они от меня не дождутся ни во время сбора подписей, ни потом. Никогда. Я не сверну. Воров нельзя считать ворами только по выходным, а с понедельника по пятницу жать им руки. Ты меня понял?

– Я понял. Это твое право, Петр. Но я предупреждаю о возможных последствиях.

– Спасибо за предупреждение, – усмехнулся Петр.

В этой усмешке было столько превосходства и чувства безусловной правоты, что спор можно было считать оконченным. Ребята выдохнули, а Дима, пожав плечами, всунул в уши беруши и вновь уткнулся в компьютер.

Маша в очередной раз восхитилась Петром. Но где-то глубоко, в самом потаенном месте сознания, тревожно саднила мысль, что доводы Димы не лишены смысла. И что он парень умный. Конечно, не такой умный, как Петр, но все же.

Заходя в кабинет к Сергею Павловичу, Лева каждый раз ощущал легкое сердцебиение. Он знал слишком много историй о том, как люди выходили отсюда с покалеченными судьбами.

– А, Лев Михайлович, дорогой, проходи, садись, – приветствовал его губернатор.

– Спасибо. Я ненадолго, только несколько моментов…

– Не переживай. Время у меня есть, – оборвал его хозяин кабинета. – Так что ты обсудить хотел?

– Мне бы уточнить общий расклад по округу…

– Да, забыл сказать, – снова не дослушал Сергей Павлович. – Смотри! С мэром я обо всем договорился. В твой избирательный округ его ребята носа совать не будут. Это только твоя вотчина. Но и, сам понимаешь, ответственность полностью лежит на тебе. Кстати, на границе твоего округа есть старое кладбище. Там тебя и закопаем, если что. – И Сергей Павлович громко захохотал, но как-то многозначительно. Дескать, шутка, но и не шутка.

Лев Михайлович тоже хохотнул, хотя в глазах промелькнул страх.

– Смотри! Округ в твоих руках, имя победителя ты знаешь. Дело за малым – провести выборы. И уедешь ты отсюда бизнес-классом, с хорошим настроением и соответствующим вознаграждением. Ты же сюда экономом летел?

Лев Михайлович кивнул, ожидая, когда ему дадут слово.

– Ну что там у тебя?

– Только несколько моментов обсудить хотел, – заторопился Лев Михайлович.

– Не мельтеши! Сказал же: время у меня есть, все спокойно обсудим. Мне твоя идея с кино сразу понравилась. Все-таки не ошибся я в тебе. Кто бы еще до такого додумался? Хвалю! Ты скажи мне сначала, хорошо павильон оборудовали? Как тебе работается с нашим кандидатом? Ладите?