Сначала забудь ее - Линн Грэхем

– Нет, свои.

Он был уже так близко к ней, что она чувствовала кожей жар, исходящий от него.

Попалась! Лучиано знал, что несколько месяцев назад у матери его сына была короткая стрижка. Собственные волосы не могут так быстро вырасти. Но он уже смирился с тем, что она не настоящая мать ребенка. Чарльз Беннетт не ошибся. Проводя рукой по ее шелковистым волосам, Лучиано не мог думать о том, кто она на самом деле, Джемайма, и чем занималась. Единственное, чего он хотел – запустить пальцы в эти чудесные волосы, насладиться их мягкостью и шелковистым блеском, вдохнуть их аромат.

Без долгих размышлений он приподнял ее, перекинул через плечо и понес в спальню.

– Оставь меня!

– Нет! Я хочу тебя немедленно.

– Но этого недостаточно!

Лучиано плечом открыл дверь в спальню.

– Для меня этого вполне достаточно, крошка.

Она пыталась сказать, почему одного его желания мало, но он впился губами в ее губы, целовал долго и сильно, пока кровь не застучала у нее в висках, а в голове не осталось ни одной мысли. Она запустила пальцы в его густую шевелюру. Потребность прикасаться к нему стала нестерпимой, затмила все, что вспышками всплывало в сознании.

Лучиано усадил ее на кровать, изучая с явно выраженным удовлетворением. Он знает, кто она и на что способна. Однако эти знания не могут ему навредить. Ее жадность была ее слабостью, и он обязательно воспользуется этим, чтобы держать ее под контролем. Нерешенным оставался вопрос: сможет ли он избавиться от тяги к ней за одну ночь? Сейчас он не контролирует себя в полной мере, и это дает ему некую свободу делать с ней все, что захочет. Она будет принадлежать ему так долго, как он пожелает. Только это имеет значение в данный момент. Он наклонился и еще раз страстно поцеловал ее пухлые губы, переместив руку ей на грудь. Сквозь футболку он чувствовал, как бьется ее сердце. Его пульс зашкаливал. Ее губы были нежными и сладкими, он никак не мог насладиться ими.

Для Джемаймы его поцелуи были как наркотик. Всякий раз, говоря себе: «Еще один поцелуй, и все», она думала: «А потом что?» Но он уже стянул с нее футболку и расстегнул бюстгальтер.

– Ты великолепна, – прохрипел Лучиано, проводя кончиками пальцев по упругой молодой груди, и начал ее ласкать.

Он проводил по ней языком, поигрывая с сосками, целовал, сосал, покусывал. Непередаваемо приятные ощущения разливались по телу Джемаймы. Она постанывала, сама того не замечая. Действия Лучиано становились все более и более решительными. Она ерзала и извивалась от удовольствия. Бедра сами приподнялись, сигнализируя о готовности. Ни единой мысли в голове, только ощущения, только чувства. То, что он делал с ней, было ни на что не похоже.

Он бесцеремонно сорвал с нее юбку и сам оголился до пояса. Джемайма смотрела на него снизу вверх с замиранием сердца. Красив, как бог! Бронзовая кожа, широкие плечи с округлыми упругими мышцами, плоский твердый живот, мускулистые узкие бедра. Она с неохотой оторвала от него взгляд и обнаружила, что ее грудь оголена. Инстинктивно она подняла руки, чтобы прикрыться, но он перехватил их и прижал к кровати над головой Джемаймы.

– Без самодеятельности. Мы сделаем так, как я хочу.

Джемайма зарделась, хотя не чувствовала стыда за то, что лежит полуобнаженная. Лучиано снова начал ласкать ее грудь языком. Она выгнулась от переполняющих ее новых ощущений.

– Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе.

– Как-нибудь в другой раз. – Он осыпал ее поцелуями, медленно спускаясь все ниже.

Джемайма застыла в ожидании, пока он не дотронулся языком до самой чувствительной точки. Джемайму обдало жаром. Мысли улетучились, она всем своим естеством сосредоточилась на том, что он с ней делал и как ей было хорошо. Он начал медленно, осторожно, будто несмело, но поразительно точно. Раз за разом от прикосновений его языка ее бедра самопроизвольно напрягались, а потом и вовсе приподнялись.

Лучиано усмехнулся:

– Я действительно хорош в этом.

Он не лгал, ухитряясь найти каждую чувствительную точку ее лона, умело орудовал языком, пальцами и зубами. Джемайма издавала стоны от каждого его прикосновения. Ощущала, как в ответ на его действия становится влажной, а сердце бешено стучит. Страсть переполняла ее, она была не в силах с ней справляться и начала крутиться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то выплеснуть накопившуюся сексуальную энергию. Лучиано крепко держал ее за бедра, каждое его прикосновение было сродни электрическому заряду. Пожар разгорался все сильнее, и вскоре Джемайма уже не могла себя сдерживать. Казалось, все вокруг поплыло, душа воспарила в облака, а тело, тяжелое и изможденное, осталось на земле.

Он оторвался от нее и накрыл полностью своим телом.

– Я с ума по тебе схожу.

Джемайма не успела ничего ответить, он тут же впился в ее пухлые губы. Все, что сейчас происходило, стало для нее открытием. Она покинула свой комфортный надежный мирок и вступила в более опасный мир страсти, познав собственную слабость. С наслаждением смотрела в его смеющиеся хитрые глаза, когда он наблюдал за ней сверху. Осознание того, что, ублажая ее, он сам получает удовольствие, давало ей еще большее наслаждение. Она знала, что так помогает ему избавиться от плохого настроения.

– Что ты со мной вытворяешь? Я чуть не забыл о презервативе.

Быстро и умело надев его, Лучиано крепко схватил ее за бедра и впервые прикоснулся к ней своим готовым к бою орудием.

Не проникая, он плавно касался ее разгоряченного лона, наклонился и нежно, почти ласково стал целовать в губы. Проник языком ей в рот и закружил в танце с ее горячим жаждущим языком. Не было ничего более соблазнительного, чем этот поцелуй. Глаза его горели жаждой овладеть ею немедленно. Джемайма видела это и тоже хотела его. Внезапно она почувствовала первый толчок. Глаза широко раскрылись от неожиданности.

– У тебя все так узко там, – прохрипел Лучиано немного расстроенно.

Он проявил настойчивость и обхватил ее бедра.

Джемайма чувствовала, как внутри ее все растягивается, чтобы принять его полностью. Она не могла признаться, что он у нее первый, и зажмурилась, приподняв бедра, будто приглашая его действовать дальше.

Лучиано еще немного продвинулся вперед и тут же вошел полностью. Джемайма распахнула глаза. Боль пронзила все тело.

– Мне больно!

Лучиано остановился, не доверяя собственным ушам. Сознание отказывалось в это верить. Он явно чувствовал некое препятствие на своем пути, но он не ожидал, что девственная плева окажется не тронутой, хотя уже точно знал, что она не является матерью его ребенка, но почему-то был уверен, что она в постели столь же опытна, как и ее сестра. Осознание того, что он лишил ее девственности, прояснило разум от алкоголя и страсти, до этого затмевавших рассудок.

– Ты в порядке?

– Да, да, конечно.