Лесной хозяин - Р. Л. Тоалсон

– Пианино. – И прихлопнул ладонью по ноге.

– Я бы хотела позаниматься пока, если вы не против, – пояснила Ленора. – Чтобы от остальных не отставать.

– Гм, – кивнул дядя Ричард, и на этот раз голос его прозвучал мягче. Он кашлянул и сказал: – Фортепьяно есть в бальной зале.

Бальная зала. С ума сойти.

– Подойди к миссис Джонс, попроси показать, – продолжал дядя, – скажи, я разрешил. – Он снова кашлянул – или он так рычит? – и стукнул разок тростью об пол. – Правда, на нём давно никто не играл. Может, придётся поднастроить. Я об этом позабочусь. – Он повернулся к выходу и остановился. Потупил глаза, уронил голову, но затем снова поднял лицо и посмотрел на Ленору. – Здорово будет снова услышать музыку.

За то короткое время, что Леноре довелось общаться со своим дядей, она ещё не слышала от него так много слов зараз. Но его голос ей понравился. Если закрыть глаза, можно представить, что это говорит папа. Однако дядя не проронил больше ни слова, и когда Ленора открыла глаза, он уже ушёл.

По пути на кухню Ленора ошиблась поворотом только один раз. Зайдя в тупик, она развернулась и пошла обратно той же дорогой, которой пришла. Осмотр дома она решила отложить на попозже или на завтра: сейчас очень хотелось есть.

Миссис Джонс сновала по кухне, слегка шаркая ногами по плитке пола. Она вытащила из духовки противень и нагнулась за чем-то к ящику со льдом. По кухне витал потрясающий аромат – смесь чего-то сладкого с корицей и вообще всякими специями. В животе у Леноры буркнуло, да так громко, что услышала и миссис Джонс.

С широкой улыбкой на лице она повернулась к Леноре.

– Доброе утречко, золотце, – сказала она. – Как тебе спалось, хорошо?

Ленора кивнула и подошла поближе, желая взглянуть на содержимое противня. Булочки с корицей. И откуда миссис Джонс могла знать, что это её самый любимый завтрак на свете? Мама редко их пекла, говорила, булками не наешься. В груди у Леноры защемило.

Разве это не вероломно – есть булочки с корицей, когда мама просто терпеть не могла такой завтрак?

– Детонька, ты садись, – проворковала миссис Джонс. – Я тебе положу на тарелку. Ещё можно омлетику с беконом вдобавок, будешь?

Вот на это мама, пожалуй, согласилась бы, так что Ленора кивнула. Она поест и булочек, и омлет. Сытный завтрак и к нему десерт.

Одна коричная булочка заняла половину тарелки. Ленора улыбнулась.

– Ты дядю ещё не встречала? – спросила миссис Джонс. – Он уже встал.

– Он наткнулся на меня в библиотеке.

– Так значит, ты нашла библиотеку?

– Да, и она просто… – Ленора затруднялась подобрать подходящее слово.

Миссис Джонс подняла голову от противня, который уже усердно драила в раковине.

– Она просто чудесная, конечно. – В её голосе не было и тени сомнения. – Книги для этой библиотеки собирались веками.

– Мне кажется, у нас в городской библиотеке столько книг не наберётся.

Миссис Джонс усмехнулась.

– Ну, у вас в семье все потомственные книголюбы.

Они немного помолчали, кухарка домыла противень, вытерла плиту и протёрла внутри ледяного ящика – причём очень умело и проворно; а вот Ленора больше всего ненавидела убираться как раз на кухне. После паузы Ленора сказала:

– Дядя Ричард сказал, в бальной зале есть фортепьяно.

Миссис Джонс застыла. Прошло несколько секунд, прежде чем она повернулась и посмотрела на Ленору стеклянными глазами.

– Да, в бальной зале есть потрясающее фортепьяно.

– Дядя сказал, вы можете провести меня туда.

– Обязательно, конечно, после завтрака отведу, – быстро проговорила миссис Джонс, но в её глазах мелькнуло что-то странное, а что – Ленора не разобрала. Смесь тревоги и смутной надежды, что ли. А может, нет, и Ленора всё выдумывает. Мама всегда говорила, что у неё чрезмерно развитое воображение. Этим она объясняла дочкины страхи вроде боязни темноты.

– Мне сегодня такой странный сон приснился, – сказала Ленора. Сказала, чтобы заполнить пустоту – вокруг, в этой кухне, в своей собственной груди. Это она бы сказала сейчас маме с папой, сиди они здесь, перед ней. Это они бы стали обсуждать за завтраком.

Миссис Джонс промокнула глаза краем передника.

– И что же за сон?

Похоже, она готова была выслушать, и Ленора продолжила:

– Меня звала какая-то тень, по форме как человек. Похожая немного на моего папу. – На последнем слове её голос дрогнул. Если папа является ей во снах, значит ли это, что он мёртв?

Нет. Нет, не значит.

Миссис Джонс стиснула губы так, что они превратились в тонюсенькую ниточку и, не разжимая их, слегка кашлянула. Свела ладони вместе, и Ленора вдруг заметила, что они дрожат.

– А ты закрывала на ночь окно? – спросила кухарка, и её голос звучал значительно выше, чем обычно.

Ленора склонила голову набок.

– Не помню. Когда я проснулась, оно было закрыто. – В этом она была уверена. Слишком уж душно стало в комнате к утру, чтобы окно стояло ночью открытым.

Миссис Джонс кивнула.

– Обязательно закрывай окно перед тем, как ложиться спать.

– Зачем? – Ленора уже спрашивала, но удовлетворительного ответа так и не получила, поэтому решила попробовать ещё раз. С папой это частенько срабатывало. С мамой – никогда.

Миссис Джонс мельком сощурилась; если бы Ленора не следила сейчас внимательно за её глазами, она бы и заметить этого не успела. Между Ленорой и кухаркой – а может, и не кухаркой на самом деле, а экономкой: это пока оставалось неясным – выросла невидимая пропасть, а молчание словно набухало, пока миссис Джонс раздумывала, отвечать ли на вопрос или нет. Она открыла рот, закрыла, опять открыла, опять закрыла. Наконец выговорила:

– Таково правило, установленное твоим дядей. Все вопросы относительно правил – к нему. – Она отвернулась к раковине и уставилась в окно, на лес.

У Леноры внутри всё вспыхнуло.

Свою тарелку Ленора выскоблила дочиста.

– Да ты ешь прямо как Бобби, брат твой двоюродный, – заметила миссис Джонс. Она присела за стол напротив Леноры.

– Омлет такой вкусный, – честно призналась Ленора. Ей очень понравилось, как воздушная яичная масса тает во рту, будто солёненькие маслянистые облачка. Ей бы хотелось добавки, но она не решалась попросить. Она же здесь гость, зачем создавать дяде неудобства.