Нет рецепта для любви - Евгения Перова

Нинель Павловна с успехом играла роль безутешной вдовы, хотя кавалеров, желающих ее развлечь, было предостаточно. Когда юная Ника вошла в семью, свекрови едва перевалило за шестьдесят, и выглядела она великолепно: не особенно красивая, но весьма женственная и кокетливая, она умела привлечь к себе мужское внимание. Нинель Павловна за всю свою жизнь не работала ни дня: Аристарх Филиппович, важный номенклатурный работник, полностью обеспечивал ее запросы. Домашним хозяйством она тоже не утруждалась – в семье всегда были домработницы и разного рода приживалки. После мужа остались приличные накопления и связи, так что будущее сына было надежно обеспечено.

«Ах, – восклицала Нинель Павловна, – я всю себя посвятила Мишеньке, просто всю себя!» Мишенька при этом слегка морщился и отворачивался: на самом деле Нинель Павловна всегда занималась только и исключительно собой. Ника первый раз столкнулась с таким явлением, как Нинель Павловна, и не сразу осознала, что Мишина мама просто самовлюбленная эгоистка, капризная стерва и паталогическая врунья. Хотя, наверное, вруньей ее называть было неправильно: свекровь свято верила собственным измышлениям и фантазиям – правда, все они каким-то удивительным образом играли ей на пользу.

Надо сказать, что Нинель Павловна тоже обманулась в невестке: маленькая и хорошенькая Ника показалась ей безобидной и кроткой куколкой, но очень скоро выяснилось, что за ангельской внешностью скрываются крепкий характер и ясный ум. Первым пробным камнем стала уборка квартиры: Нинель Павловна как раз поругалась с очередной приживалкой и попыталась свалить на Нику все домашнее хозяйство. Ника работала, училась на вечернем и убивать все свободное время на уборку не собиралась. К тому же она не понимала, что мешает неработающей, здоровой и не сильно еще старой женщине самой взять тряпку в руки?

Конечно, их с Мишей «любовная лодка» не сразу разбилась о быт, но первая течь появилась именно тогда. Довольно скоро между свекровью и невесткой началась холодная война – Миша самоустранился, стараясь не слушать жалобы Нинель Павловны: он любил Нику и слишком хорошо знал собственную маму с ее неуемной фантазией. Ника же старалась не жаловаться и избегала общения со свекровью, как только могла.

Это было тяжелое для молодой семьи время: поженились Заварзины накануне перестройки, которая изменила весь расклад – прежние связи рухнули, а накопления сожрали дефолты и реформы, так что Мише пришлось начинать свой бизнес практически с нуля. В это время Ника оформила опекунство над бабушкой Леной, которой уже исполнилось восемьдесят, и надеялась, что когда-нибудь они с Мишей смогут съехать с Зубовского бульвара и поселиться в доме на Чистых прудах, где появилась на свет и выросла ее мама Лиза. Бабушка Лена умерла, когда Ника была на восьмом месяце беременности – после двух выкидышей это стало настоящим чудом! Родители Ники сами сделали ремонт в бабушкиной квартире, и Ника планировала после родов переехать туда, но из роддома муж привез ее обратно на Зубовский бульвар: последний месяц Ника лежала на сохранении, и за это время свекровь сама переехала на Чистые пруды. У Ники случилась истерика:

– Это моя квартира! – кричала она на Мишу, который только страдальчески морщился. – Как она посмела? Почему ты пошел у нее на поводу?

– Она сказала, ты не против. И вообще, все к лучшему – эта квартира больше, и мы будем тут одни, как ты всегда и хотела.

– Мы с ней вообще это не обсуждали, никогда.

Ника так разъярилась, что позвонила отцу с просьбой забрать ее домой – и уехала. С Алиной на руках и с двумя сумками, полными детского барахла. Она прожила у родителей полтора месяца, а Миша каждый день умолял ее вернуться. В конце концов общими усилиями ее уговорили, и Ника вернулась на Зубовский бульвар, хотя простить Мишу не могла еще долго, а со свекровью не разговаривала несколько лет.

Ника прекрасно понимала, почему свекровь решилась на такой шаг: ей совсем не улыбалось существовать рядом с младенцем, да еще, вполне возможно, как-то помогать. И остаться одной на Зубовском бульваре ей вовсе не хотелось: а кто же будет наводить порядок в огромной квартире? А квартирка на Чистых прудах совсем маленькая, только что отремонтированная, там она как-нибудь справится, к тому же какая прекрасная возможность – рассказывать всем знакомым, что она пожертвовала собой ради сына и его семьи. «Ах, я всю себя отдала Мишеньке, просто всю себя! Конечно, некоторые не способны это оценить. Бедному мальчику так не повезло с женой. И что он в ней нашел, не понимаю?» – Ника так и слышала жеманный голос Нинель Павловны.

И вот теперь Нике приходится ухаживать за ненавистной свекровью. Что за насмешка судьбы! И как разрешить эту проблему, она не представляла – не уходить же, в самом деле, на Чистые пруды? К тому же вдруг выяснилось, что это и не удастся, потому что Миша за спиной Ники эту квартиру кому-то сдал.

– Временно, – объяснял он, отводя глаза. – Это временно. У людей чрезвычайная ситуация, пойми.

Ника смотрела на мужа в растерянности:

– Почему ты мне не сказал?

– Замотался, прости. Послушай, ну сколько еще маме осталось? Может, ты как-нибудь пока справишься? Черт с ним, пусть кто-нибудь приходит убираться, что ли! Только ты контролируй. Нет, не знаю… Посторонний человек в доме…

Кончилось тем, что он дал Нике денег – неожиданно много! – и она, плюнув на все, добавила из своих и купила новую машину, а то старая совсем дышала на ладан. «Черт с ней, со свекровью – как-нибудь потерплю. Действительно, не будет же она жить вечно», – подумала Ника. И теперь лихо разъезжала на зеленом «Мини-Купере», который обожала и ласково называла козявочкой. Это была ее единственная радость на фоне бесконечно длящегося «дня сурка»: одно и то же изо дня в день, одно и то же, до одурения. А ей так хотелось… цветов и музыки – как называла это состояние подруга Нонна.

Вот и сегодня утром, как всегда, Ника встала пораньше, чтобы приготовить три разных завтрака: муж предпочитал яичницу с беконом и черный кофе, свекровь – творожники и чай, а дочь требовала по утрам свежеотжатый апельсиновый сок и мюсли с йогуртом. Впрочем, если не уследить, свекровь могла после сырников смолотить и Мишину яичницу – на мюсли она не покушалась. Сама Ника хватала какие-то кусочки, запивая чем попало. Муж, слава богу, вставал сам, а Алину надо было еще поднять, что было делом долгим и мучительным. Поднять, накормить, собрать, выпроводить – и все это под неумолчное бормотание свекрови, которая просыпалась первой и медленно перемещалась по квартире, путаясь у всех под ногами и занимая ванную в самый неподходящий момент. А уже потом собраться самой и постараться не опоздать на работу. Какие уж тут цветы и музыка.

Ника накрасила один глаз, когда вдруг вспомнила, что сегодня пятница. Пятницы она особенно не любила – впереди выходные, заполненные бесконечными домашними делами. Тоска. А потом осознала, что у нее день рождения. И опять огорчилась. Конечно, они тоже забыли, если уж она сама не помнит. Ника постояла, рассеянно глядя на себя в зеркало, потом вздохнула: «Ну и ладно. Не буду напоминать. А то придется собирать в субботу гостей, весь день торчать у плиты и суетиться по хозяйству, пока они там пьют за мое здоровье, а вечером рухнуть без сил. Нет уж, лучше вообще никакого дня рождения, чем так».