Тень Серафима - Наталья Сергеевна Корнева

не удовлетворил его. Вернее, твой ответ, Кристофер.

В свое оправдание Кристофер мог бы заметить, что ответ был составлен в точном соответствии с официальными предписаниями дипломатической службы, а также личными директивами самого правителя и детально согласован с ним же, но такая крамольная мысль даже не пришла в голову. Он вновь поднял взгляд на «Властелин», хоть и знал, что делать этого не следует.

Камень почти ослепил.

Проклятье, находиться так близко к камню невыносимо! Даже дышать становится тяжело: в воздухе словно парит мельчайшая алмазная крошка, забивает нос, рот, залепляет немилосердно слезящиеся глаза. Сердце застучало, закололо, и Кристофер пошатнулся, с трудом сохраняя равновесие. Сухой, дерущий горло кашель душил, и сдерживать его было все сложнее.

«Властелин» сиял ярче полуденного солнца.

Это было страшно и… против ожидания, почти приятно, как великолепный неотразимый удар в сердце, который нельзя не оценить по достоинству. Ничто на свете не существовало, – ничто, кроме безупречного камня. На него хотелось смотреть вечно, не отрываясь ни на миг, растворяясь без остатка в мучительном и сладком блаженстве его непостижимой природы.

Но в этом случае вечность была бы непростительно коротка.

– Ожидаю ваших распоряжений. – С трудом, но Кристоферу удалось оторвать взор от древнего алмаза, однако гипнотический блеск по-прежнему стоял перед глазами. Аристократа немедленно затошнило, во рту появился чуть заметный привкус крови. Ах, вот даже как! «Властелин» недоволен. «Властелин» мстит.

И ведь такое воздействие на психику камень совершает, даже не «работая». Страшно представить его реальную сокрушающую мощь.

– Ознакомься с этой… занудной писаниной и подготовь достойный ответ. Позиция Ледума остается неизменной.

– Я счастлив служить вам, милорд. Прикажете приступить немедленно?

– Нет нужды торопиться, Кристофер. Это подождет до утра.

– Благодарю.

Кристофер поклонился, уже размышляя над текстом будущего письма.

Что и говорить, положение щекотливое. Стремясь упрочить пошатнувшуюся власть Аманиты, лорд Октавиан Второй Севир готовился принять титул верховного лорда Бреонии, положенный ему по праву рождения. Казалось бы, ничего необычного. Да вот незадача – официальную церемонию не проводили вот уже более ста лет, да и сам титул был скорее данью прошлому, чем реальным рычагом власти.

Лорд Октавиан не хотел мириться с таким положением дел. Он вознамерился возродить традицию прежних, канувших в Лету времен, и направил приглашения во все города Бреонии. В Аманите полным ходом готовили церемонию, полностью, во всех подробностях повторяющую древний ритуал, способный изменить политический рисунок на карте. Все правители обязаны были явиться, чтобы принести старую клятву верности и признать над собой абсолютную волю верховного лорда.

Такой поворот событий вызвал переполох в высшем обществе и, по сути, разделил страну на два лагеря. Часть лордов-защитников, сохранивших зависимость от Аманиты, готовы были пойти на это, так как все равно ничего не теряли. Остальные задумались и пока временили с ответами. Выбор стоял непростой: расставаться с независимостью не желали, тем более что многие давно уже с большей опаской смотрели в сторону Ледума, нежели Аманиты. Однако никому не хотелось войны, которая отчетливо замаячила на горизонте, а тем паче – становиться в этой войне первой глупой жертвой.

В конце концов, покидать город было опасно: кто знает, не решится ли лорд Октавиан на резню, вероломно желая устранить всех неугодных одним ударом? Сложно, но на своей территории он сумел бы подготовиться достойно. Да и полисы на время оставались без защиты лордов, что могло спровоцировать нападение обитателей Пустошей и Леса.

В общем, подумать тут было о чем, и тяжелые переговоры с Аманитой велись уже не первую неделю.

– Прошу прощения, милорд, – торопливо окликнул Кристофер, видя, что правитель намеревается уходить. – Разрешите выполнить просьбу инфанта и передать вам его слова. Собственно, эта простая просьба и послужила единственной причиной сегодняшнего позднего визита.

– Я слушаю.

Лорд Эдвард обернулся на полпути к выходу. В темных глазах его мелькнули и погасли искорки легкой заинтересованности.

– Престолонаследник потрясен случившимся и безмерно оплакивает брата, однако слухи о его собственной причастности к заговору весьма… хм… тревожат светлейшего инфанта. Если быть точным, он с трепетом ожидает вашей реакции… – Кристофер замялся. – Вероятно, трагические судьбы двух старших братьев, в свое время попытавшихся устроить заговоры, серьезно пугают Эдмунда.

– Может, есть основания для страхов?

– Не думаю, если милорд пожелает знать мое скромное мнение… Но не буду брать на себя много: специалисты особой службы разберутся лучше главы ювелиров. Ведь эту версию также рассматривают?

– Разумеется. Это все?

– Да, милорд. Примите еще раз заверения в моей искренней радости. Счастливый случай избавил всех нас от катастрофы, равной которой Ледум еще не знал. – На губах Кристофера появилась та особенная слабая разновидность улыбки, которая демонстрирует не страх, не унижение, не заискивание даже, а полное, безоговорочное подчинение. – Ведь город любит вас, как бога.

Лорд Эдвард равнодушно передернул плечами и отвернулся.

– Я и есть ваш бог, Кристофер.

И это была не ложь.

Глава 6,

в которой проясняется ценность молитвы и неожиданно звучит слово «война»

Завершив молитву, Себастьян приступил к вечерней трапезе.

Молился он не слишком долго, памятуя о том, что Создатель не любит многословий, однако искренне. В эти мгновения разум чудесным образом очищался от всего суетного, наносного, от привязчивых мыслей и эмоций. Он уносился ввысь и наполнялся гармонией, которую трудно передать словами.

– А ты чего не ешь? – Себастьян, морщась, сморгнул зыбкую поволоку и согнал с лица благостную улыбку.

Пристальный, испуганно-настороженный взгляд Софии позабавил. Пялится на него, как на юродивого какого-то, ей-богу.

– Прошу прощения, – София поспешно опустила глаза в тарелку, с преувеличенным интересом изучая содержимое, – за бестактность.

Луковая похлебка была простенькой, зато горячей, густой и наваристой. К сожалению, это единственные достоинства сегодняшнего ужина. В гостинице, куда им спешно пришлось перебраться, кормили не в пример хуже, чем в «Старой почте», даже хлеб подавали самого низкого качества – овсяный, с ощутимой добавкой отрубей и подгнившего гороха.

– Должно быть, сэр, я вас смутила чрезмерным вниманием.

– Вовсе нет. – Не торопясь, но и не мешкая, Себастьян принялся флегматично уплетать свою порцию. – Я не столь впечатлителен, как кажется. Знаю, в это трудно поверить. Но что есть, то есть.

Шутливый ответ его мало удовлетворил: любопытство явно раздирало Софию своими кошачьими когтями. Пару минут она молча ожидала разъяснений, которых, увы, так и не услышала. Себастьян полностью сосредоточился на приеме пищи, как будто напрочь позабыл про существование собеседницы.

Пришлось поднимать щекотливую тему самой.

– Кажется, теперь я понимаю, почему вас прозвали Серафимом.

– Да? – Себастьян на миг перестал стучать ложкой. – А я вот до сих пор теряюсь в догадках. Неужели у меня и впрямь за спиной – шесть