Пятнадцать суток за сундук мертвеца - Фаина Раевская

В глазах девицы появился неподдельный интерес:

«Может, обойдется?» — спросила я сама себя, впрочем, слабо в это веря. На этой печальной мысли и провалилась в сон.

Следствием тревожного состояния вечером и ночью стали апатия и разбитость утром. Помимо этого, во сне ко мне явился не душка-телеведущий, а гориллоподобные юноши с бритыми затылками и бычьими шеями. Настроения, разумеется, мне это не прибавило, поэтому я появилась на кухне хмурая и недовольная жизнью. А вот Клюквина, по всей видимости, окружающей действительностью была удовлетворена. Она просто порхала возле плиты, мурлыча себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.

— Доброе утро, Афанасия! — весело поприветствовала меня сестра. — Чего мрачная такая? Выше нос, нас ждут великие дела!

Если по совести — ее мнения я не разделяла, но спорить ни сил, ни желания не было. Клавка поставила передо мной тарелку с омлетом, щедро посыпанным тертым сыром и зеленью, пододвинула чашку кофе и уселась напротив, лукаво блестя глазами.

— Вкусно? — спросила она, наблюдая, как я буквально впихиваю в себя завтрак.

— М-м… — промычала я.

На самом деле, Клавдия готовит просто великолепно. Можно только позавидовать тому счастливчику, который станет ее мужем. Однако мое состояние не способствовало аппетиту. Но чтобы не обидеть Клавдию, я упиралась: ела омлет и счастливо скалилась.

— Спасибо, Клава, — поблагодарила я сестру, еле сдерживая тошноту.

— Вот и славно. Тогда собирайся, нам пора…

— Куда?

— Как куда? В «Импульс», конечно же!

Совсем из головы выскочило! Сегодня первое занятие, и персональный тренер Гена нас, наверное, уже с нетерпением дожидается. Вспомнив об этом, я совсем скисла. Можно представить, что будут вытворять с моим любимым телом! Господи, ну почему все это происходит со мной? От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Клюквина заметила мое минорное настроение, но истолковала его по-своему:

— Ты опять о Европе печалишься? Напрасно, честное слово! Только представь, Афоня, какие приключения нас ждут. Ведь не всякому доводится пережить что-нибудь подобное. Между прочим, — оживилась Клавдия, — ты как литератор могла бы и роман написать, когда все закончится. А что? По-моему, блестящая идея. И деньги получишь, и славу всенародную…

Всенародная слава меня мало интересовала и даже пугала. А насчет романа… нет, пожалуй. Когда все закончится, я предпочту как можно скорее забыть эту историю.

Спустя час мы уже входили в тропические джунгли «Импульса». Всю дорогу я вздыхала, горюя о собственной незадавшейся судьбе, чем сильно нервировала Клавдию. В конце концов, ей это надоело, и она, чтобы я замолчала, купила мое любимое шоколадное мороженое.

В центре нас встретила Светлана, профессионально радуясь нашему появлению. Девица одарила нас стандартными комплиментами, вручила пластиковые клубные карточки и пригласила на какую-то клубную вечеринку. Клавдия поблагодарила администраторшу, уверяя, что «непременно будем», «обязательно придем», «это так неожиданно, но приятно» и тому подобное. Вообще я заметила — настроение у Клюквиной было приподнятое. Интересно, что ее так взбодрило: предвкушение свидания с Геной или предстоящие занятия физкультурой?

Описывать четырехчасовую тренировку не буду. Я до сих пор вспоминаю о ней с содроганием. Скажу лишь одно — таких мучений, какие выпали на мою долю, не испытывал даже Джеймс Кук, когда его ели аборигены. Через пятнадцать минут с начала занятий у меня возникла мысль написать завещание, а еще через полчаса она окрепла настолько, что я решила сегодня же вечером проконсультироваться со знающим юристом. В том случае, разумеется, если удастся выжить в этом аду. Речи о том, чтобы побеседовать с Геной о Николае, вообще не было: мне едва-едва хватало сил дышать. Когда полномочный представитель всех чертей произнес: «Пожалуй, на сегодня хватит», — я рухнула прямо на пол, тщетно пытаясь унять дрожь в конечностях и разогнать зеленую мошкару перед глазами.

— Девочки, сейчас в душ, а потом можем по чашечке кофе в баре выпить. Если хотите… — ухмыляясь, предложил Геннадий.

— Хотим, — прохрипела я голосом умирающего бойца.

— Отлично. Тогда я вас жду в баре.

Гена удалился. И правильно, между прочим, сделал, потому что без смеха смотреть на мои попытки занять вертикальное положение было невозможно. Ориентируясь на негромкие стоны Клю-квиной, я по-пластунски подползла к ней и слабым голосом спросила:

— Клава, ты жива?

— Я еще не поняла, — простонала сестра. — Но если слышу тебя, значит, жива…

— Нас Гена ждет, — напомнила я, открывая глаза, — а нам еще в душ…

Клюквина дрыгнула ногами и предложила:

— Поползли, что ли?

Под душем мы с Клавкой более или менее пришли в себя.

«Господи, — обратилась я к высшим силам, подставляя разные части тела под прохладную водичку, — неужели я столько нагрешила? За что ты мне посылаешь подобные мучения? Как же хочется прежней спокойной жизни! Вот все говорят, что ты не даешь испытаний человеку больше, чем он может вынести. А ты уверен, что я выдержу?!»

Всевышний молчал, из чего я сделала вывод — господь занят более серьезными делами и в данный момент мною не интересуется.

— Ты готова, Афоня? — раздался относительно бодрый голос Клюквиной.

Я вышла из кабинки и, кутаясь в полотенце, вздохнула:

— Домой хочу…

— Конечно, хочешь, — хохотнула Клавдия, — скоро твой мент придет.

…В баре негромко играла музыка. За стойкой на высоком стуле сидел Геннадий и оживленно беседовал со смуглым барменом. Завидев нас с Клавдией, Гена помахал рукой, жестами приглашая присоединяться.

— Как самочувствие? — подмигнул инструктор.

— Отлично! — воскликнула Клавка. — Все просто замечательно. Нам очень нравится с вами заниматься.

— Могла бы только за себя отвечать, — под нос проворчала я.

Слышала сестра мою реплику или нет, но она оставила ее без внимания и весело защебетала с Геннадием. Я неторопливо выпила кофе, потом еще заказала стакан сока, мороженое, маленький эклерчик… По окончании трапезы жизнь уже не казалась такой мрачной, а оздоровительный центр «Импульс» — камерой пыток.

— … Имена у вас красивые, — донесся до моего сознания голос Гены. — Редкие.

— Да уж, папенька постарался, — кивком подтвердила я. — Зато у вас работа интересная. Целый день со спортом дружите. Устаете, наверное?

— Во-первых, мы на «ты», а насчет усталости… Я привык. С детства, как ты говоришь, со спортом дружу. До мастера спорта додружился, — здесь персональный тренер произвел залп глазами.

— Надо же! — восхитилась Клавка. — А в каком виде спорта?

— Плавание.

Клюквина молча аплодировала. Гена гордо восседал на высоком стуле, напоминая мне петуха среди своего куриного гарема. Тихонько хихикнув, я решила восстановить справедливость: