Тайны анатомии - Кэрол Доннер

– А потом, – продолжил Макс, – определяет, что он видит и как на это отозваться.

– И выполняет свое решение, – с торжеством докончила Молли.

Внезапно их ослепил свет, невыносимо ярким потоком хлынувший сквозь зрачок и хрусталик. Колбочки заверещали от неожиданности. Палочки взвыли и попытались отключиться.

– Ай! – вскрикнули близнецы и отчаянно зажмурились.

Бакстер подпрыгнул и проснулся уже в воздухе. По всей сетчатке клетки вопили, посылали сигналы тревоги, по зрительному нерву понеслись потоки искр.

– Нет, я должна посмотреть! – прошептала Молли. Она заставила себя открыть глаза и взглянула вверх. Хрусталик содрогался, радужка стремительно стягивалась, но Молли успела кое-что разглядеть. В ошеломлении она подождала, пока сумятица не улеглась, и только тогда тихонько спросила Макса: – Ты видел, что там?

– Нет, я зажмурился. Где – там?

– Да Снаружи. За зрачком я увидела… стропила.

– Как стропила?

– Ну, да. Такие же, как у бабушки на чердаке. По-моему, этот глаз смотрит вверх… на чердачный потолок.

– Но это невозможно! В таком случае Тело должно лежать навзничь на чердачном полу. А с чего ему лежать на полу? Тебе почудилось.

– Ничего не почудилось. И не спорь! Я видела потолок бабушкиного чердака.

– Куда девался Вольняшка?

– Я тут. Меня немножко разбрызгало, но я уже собрался.

– Где, собственно, находится Тело? – грозно спросил Макс. – Если знаете, лучше скажите добром! Ну-ка! – Он указал на зрачок. – Что там, Снаружи?

– Это ты меня спрашиваешь? Меня?! – Вольняшка возмущался все больше. – Откуда мне знать? Я живу Внутри. А что там, Снаружи, – это не по моей части, с тех пор как меня выволокли из моря.

– Макс! – Молли даже ногой топнула. – Это бабушкин чердак! И мы на полу прямо там, где… ой!.. там, где положили ту книгу из сундука!

Макс ошарашенно смотрел на нее.

– Картинка головы с открытым ртом…

– И с открытыми глазами!

– Этого не может быть. Каким образом мы вдруг очутились в книге? Человек не способен забраться вот так внутрь книги.

– А если книга волшебная?

– Нет! Объяснение должно быть осмысленным и логичным.

– Почему? – Молли пожала плечами. – Где ты тут видел смысл и логику?

– Потише! – обиженно сказал Вольняшка. – Может, в вашем мире нет ни логики, ни смысла, но нечего чернить мой! Мы тут никогда не теряемся, мы всегда…

– Перестаньте, не то я все кругом вычерню! – Молли угрожающе шагнула к нему.

– Не надо! – И Вольняшка упорхнул, крикнув через плечо: – Давайте выбираться отсюда. А то как бы снова не ударило светом.

– Где Бакстер?

– Здесь, позади меня. А как мы отсюда уйдем?

– Как пришли. Только поторопитесь!

– Я быстрее не могу!

Несколько секунд спустя они покинули глаз.

Близнецы вышли из глаза по зрительному нерву и огляделись. Их нерв пересекал основание черепа, смыкался и сливался с нервом другого глаза, отделялся от него и, изгибаясь, скрывался из вида под большими полушариями, нависающими сверху точно облака.

– Прямо буква «X»! – воскликнул Макс. – Они что – перекрещиваются?

Вся компания направилась к месту пересечения.

– Половина волокон одного нерва направляется в другую половину Головного Мозга, – сообщил Вольняшка. – В результате сопоставляются две правые и две левые половинки изображения. То есть каждый нерв несет одну половину картинки, но в двух копиях, что облегчает Мозгу задачу сопоставления левой и правой половин. Ведь Мозг сам тоже имеет две половины. Вот поглядите! – Он указал на обширную нижнюю поверхность Мозга. Глубокая расселина делила ее пополам. – Пошли! Я покажу вам, где левая и правая половины соединяются. – Он повел их туда, где половины Мозга смыкались, словно опираясь на гигантский столб, который погружался в костяное кольцо. – Ну как?

– Мозг словно стоит на одной ноге, – сказала Молли.

– Вот уж нет! – торжествующе прожурчал Вольняшка. – Вы видите гипофиз, железу внутренней секреции, источник химических распоряжений. Гипофиз получает их Сверху, – он подбросил пару брызг над своей головой в сторону Мозга, – преобразует в другие химические распоряжения и рассылает их с кровью по всему Телу. Гипофиз руководит деятельностью остальных желез внутренней секреции, а потому мы его называем дирижером. Ему нейроны не требуются, он обходится гормонами.

– Ах, да! – спохватился Макс. – Мой эритроцит про них говорил.

– Ему-то что о гормонах известно? – сердито спросил Вольняшка.

– Он сказал только, что гормоны путешествуют с кровью в поисках клеток, которые знают их код. Как я понимаю, код у каждого свой?

– А что гормоны сообщают клеткам? – заинтересовалась Молли.

– Одни говорят: «Начинай работать», другие говорят: «Прекрати». Это же целая система: железы – другие железы – клетки. Она называется эндокринной системой, и гипофиз ее возглавляет.

– Но я все-таки не понимаю, – перебил Макс, – а почему просто не послать распоряжение по нейрону?

– И сколько бы нейронов тогда понадобилось? К тому же эндокринная система занята постоянным неспешным инструктированием клеток. Ну, например, ты – клетка щитовидной железы, – продолжал Вольняшка. – Получаешь распоряжение от гипофиза: выдели гормон, который проинструктирует клетки есть побольше, чтобы повысился обмен веществ, как мы его называем. Или, скажем, ты – клетка поджелудочной железы. Ты начнешь вырабатывать больше инсулина, а он сообщит клеткам, чтобы они всасывали побольше питательных веществ сквозь свои стенки.

– Но ведь в тонкой кишке ты говорил, что поджелудочная железа вырабатывает пищеварительный сок! – напомнила Молли.

– Ну и что? У нее двойные обязанности. Кроме того, гипофиз поставляет гормоны, которые контролируют почки и процесс роста…

– Роста? – Макс так и впился глазами в гипофиз. – А что, если раздобыть этого гормончика, чтобы мы снова выросли?

Молли кивнула и постучала в стенку железы. Но клетки не обратили на нее ни малейшего внимания, а продолжали выделять малюсенькие капельки гормона и накачивать их в капилляры.

– Ну что? Убедились? – сказал Вольняшка. – Они с вами возиться не будут. Я же говорил!

– Ладно… – Макс со вздохом отвернулся. – Идем!