Герой ее романа - Инга Берристер

Повинуясь мгновенному импульсу, Дженнифер закрыла ладонями уши, не желая слышать то, что он скажет дальше. Ее охватили одновременно чувство небывалого возбуждения, неловкости и досады из-за того, что ему, пожалуй, придется во всех подробностях объяснять ей, что именно он имеет в виду. Ей было нетрудно представить себе, какое наслаждение доведется испытать в те восхитительные минуты, когда мужчина, ее любимый мужчина будет ее ласкать. Однако ей и в голову никогда не могло прийти, что однажды во время прогулки по шумной, оживленной улице ее возлюбленный будет поддразнивать ее, объясняя, что именно женщина может позволить любимому мужчине, если хочет, чтобы эта любовь сделала ее самой счастливой на свете.

— Следует ли понимать твое молчание как «нет»? — спросил Мэттью, все еще смеясь.

Несмотря на игривый тон, Дженнифер расслышала в его голосе коварную нотку, свидетельство того, что смех — лишь ширма, за которой скрываются серьезные намерения ее спутника. В пользу ее подозрений говорил и взгляд этого красавца.

Хотя она была не слишком искушенной в вопросах секса, но наивной дурочкой ее не назовешь. Что ж тут непонятного? Мэттью хотел бы прикасаться к ней, желал ласкать, открывать для себя тайны ее тела — причем так, как он только что описал. И поскольку она продемонстрировала ему свое видимое непонимание, ему явно захотелось этого еще сильнее, причем немедленно. Сердце Дженнифер учащенно забилось от волнения. Как приятно было осознавать власть своих женских чар над мужчиной!

— Представляешь, как нам было бы хорошо! — горячим шепотом произнес Мэттью и, затащив Дженнифер в тень к стене какого-то дома, тут же решительно обнял ее.

У нее не осталось сил сопротивляться. Через несколько секунд руки Мэттью скользнули к ней под пальто, и он обнял ее так крепко, что у нее перехватило дыхание. В их первом поцелуе было все — нежность, блаженство, страсть. Они жадно впились друг другу в губы, ощущая, что тела их сжигает испепеляющий огонь. Однако, хотя Мэттью и просунул руки ей под пальто, к удивлению Дженнифер, за этим ничего не последовало, он просто продолжал обнимать ее.

— Я не осмеливаюсь, — произнес он, прервав поцелуй, будто читал ее мысли. — Богу известно, чего я хочу, но если я сейчас к тебе прикоснусь… Помнишь, что я говорил тебе сегодня днем?

— Ты говорил… о детях… о том, как они появляются на свет, — дрожащим голосом отозвалась Дженнифер.

— Не надо, ничего не говори, — простонал Мэттью, прижимаясь к ней еще крепче, и принялся расстегивать на себе пальто.

Девушка ощутила, что он возбужден да предела. Она тут же инстинктивно прижалась к нему еще крепче, словно осознав, что настал момент ответить на его страсть так, как и положено женщине, желающей ответной любви. Оказалось, что этим качеством она наделена сполна. Женская природа, отозвавшаяся в ее теле сладким томлением, брала свое, дразнила и возбуждала.

Почему-то в памяти всплыли рассказы однокурсниц об их постельных приключениях, — разумеется, в качестве главного героя в них неизменно фигурировал Мэттью. Дженнифер поразила собственная реакция на эти воспоминания, внезапно ее охватила решимость опытной, много повидавшей женщины, ревность, чувство собственности — и все при одной только мысли о том, что кто-то осмеливается посягать… нет, заявлять права на мужчину, которого она ни с кем не желает делить. Правда, эта мысль одновременно и позабавила ее.

— Что такое? Что случилось? — раздался голос Мэттью. Он уже расстегнул пальто и, нежно улыбаясь, взял в ладони ее лицо и приблизил к своему.

— Просто я вспомнила о том, что мне рассказала одна сокурсница. Вот мне и стало смешно… что я тебя ревную, — простодушно ответила она.

— И кто это, скажи на милость? — поинтересовался Мэттью. — Нет никакой девушки, уверяю тебя, и никогда не было. Вот увидишь, я не дам тебе повода для ревности. Никогда, слышишь, никогда не причиню тебе боль. Повторяю, никакой девушки не существует.

— Верю, — согласно кивнула Дженни, но, немного помедлив, все-таки не удержалась от шпильки. — Как мне повезло, что у меня нет сестры-близнеца.

— Что-что?

Она рассмеялась и замотала головой, — мол, ничего не спрашивай, все равно ничего не скажу. Нет, это не для нее — делить Мэттью с кем бы то ни было… Будь то постельный роман или что-то еще. Никогда и ни за что!

Они встречались более месяца, прежде чем наконец по-настоящему занялись любовью. Правда, ей было известно, что никто из тех, кто видел их вместе, ни за что не поверил бы в этот рекордный срок.

Дженнифер ни одной из подруг не обмолвилась о том, как состоялось их знакомство, вызванное тем самым роковым столкновением, за которым последовал ужин в итальянском ресторанчике. Но уже через неделю — так, как это происходит с любыми слухами, — о том, похоже, уже знал весь кампус.

Позднее Мэттью признался ей, что не стал делать секрета из их романа, потому что хотел, чтобы все знали: Дженнифер — его девушка.

— А что мне еще оставалось? Допустить, чтобы за тобой приударил кто-то другой, — попытался оправдываться он, но она лишь покачала головой. К тому времени девушка уже была влюблена в него до беспамятства и поэтому не выразила никакого протеста.

Первые дни их романа были одновременно восхитительными и пугающими. Женщина-гинеколог, у которой проконсультировалась Дженнифер, предупредила, что полностью убедиться в эффективности противозачаточных таблеток можно будет лишь спустя несколько недель. Мэттью тоже заявил, что никоим образом не желает подвергать ее риску нежеланной беременности. Когда они впервые занялись любовью, он пожелал, чтобы между ними ничего такого не было.

— Я имею в виду ничего, — повторил он, сделав особый акцент на слове «ничего».

У них были определенные обязательства перед своими родителями, и поэтому Рождество они предполагали провести порознь. Мэттью планировал поехать домой, чтобы провести праздник и встретить Новый год в обществе деда.

— Ежегодные встречи нашего клана — это что-то особенное, — с легким раздражением пояснил он. — Дед требует, чтобы мы придерживались старых традиций, невзирая на то, что наш дом на самом деле и не дом вовсе, а огромный холодный сарай, который ни за что на свете нельзя как следует протопить. Мои родители, когда отправляются туда, все время ссорятся. По пути туда ссору затевает мать, которой не хочется ехать, по пути обратно — отец, который не желает возвращаться домой. И так из года в год. Дети моей старшей сестры не могут и минуты высидеть спокойно, и от них в доме настоящий бардак. У младшей сестры детей нет, и поэтому она в ужасе от того, как воспитывают ее племянников. По ее мнению, родители их портят, потворствуют всем их прихотям. Когда же я пытаюсь утихомирить их обеих, сестры тут же набрасываются на меня, будто это я во всем виноват. Короче говоря, эти ежегодные встречи нашего семейства — настоящий ужас.

— А по-моему, это просто замечательно! — с ноткой зависти отозвалась Дженнифер. Она тоже собиралась провести Рождество в семейном кругу. Вместе с отцом они съездят на ферму, где прошло ее детство. Там теперь заправляет ее дядя, брат отца. Будут и ее двоюродные сестры, а также прочие дядюшки и тетушки. Компания наберется внушительная.