Безрассудная любовь - Элизабет Лоуэлл

Тай громко засмеялся, постепенно восстанавливая нарушенное душевное равновесие. Он намеревался отомстить этому сероглазому хамелеону и получить удовольствие от процесса. Она еще пожалеет, что притворялась перед ним женоподобным мальчишкой.

— Если бы ты хоть отдаленно напоминала женщину, — медленно произнес Тай, — я бы чувствовал стыд, что ты обвела меня вокруг пальца. Но, принимая во внимание, что ты только на словах заявляешь о своей принадлежности к слабому полу, а я до мозга костей джентльмен, чтобы просить тебя доказать это… В общем, мои сомнения останутся при мне.

— Это ты-то джентльмен? — недоверчиво воскликнула Жанна, меряя многозначительным взглядом его бороду и ветхую набедренную повязку. — Из того, что я сейчас вижу — а вижу я чертовски много, — могу заключить, что передо мной дикарь.

На сей раз смех Тая был гораздо менее искренним.

— Тот факт, что я джентльмен, не нуждается в подтверждении, парень. И истинную леди видно уже по внешности.

Мысленно Жанна сравнила себя с портретом матери — ветхие лохмотья в противовес изящному шелковому платью, индейские косы в противовес аккуратной прическе. Да, сравнение было явно не в ее пользу, и осознание этого причиняло девушке боль. Так же как и тот факт, что Тай был очарован образом ее матери и отказывался видеть в дочери хоть малую толику женственности.

На глаза ей навернулись слезы, но она сумела сдержаться, не желая, чтобы Тай застал ее плачущей. Она вытерла руки и пошла прочь, не говоря ни слова, зная, что любые возражения бесполезны.

Достигнув края долины, Жанна поднесла руки ко, рту и издала ястребиный крик, который ровным счетом ничего не значил для непосвященного человеческого уха, а для Зебры был настойчивым призывом. Не прошло и нескольких минут, как она заметила кобылу, легким галопом скачущую к ней в высокой траве.

— Привет, красавица, — прошептала девушка, похлопывая кобылу по шее и вытаскивая колючки, запутавшиеся в ее длинной гриве и хвосте. — Покажи мне свои копыта.

Жанна медленно обходила вокруг лошади, по очереди осматривая каждое копыто и ловко орудуя заостренной палочкой, вычищала грязь и растительные остатки, забившиеся между наружной и внутренней стенками подошвы копыта.

— С помощью копытного крючка было бы проще, — раздался у нее над ухом голос Тайрелла.

Она чуть не подскочила от неожиданности. Мягкая трава поглотила звук шагов Тая, и ему удалось подойти незаметно.

— Если я куплю такой крючок, люди начнут интересоваться, зачем он мне. Только один человек на свете знает, что я приручила… — начала было Жанна и осеклась. Она совсем забыла, что не только Безумному Джеку, но и Тайреллу теперь известно, что ее принимают в табуне Люцифера. — Ты сохранишь мой секрет? — с мольбой спросила она, глядя прямо ему в глаза. — То, что я расплачиваюсь золотой рудой, само по себе плохо. А если людям станет известно, что я могу подобраться к Люциферу, мустангеры, мечтающие захомутать этого жеребца, начнут на меня настоящую охоту.

Глядя на это умоляющее личико, Тай почувствовал себя так, словно его только что с силой пнули в живот. Ему и самому приходила в голову мысль использовать Жанну, чтобы подобраться к Люциферу…

«Они начнут на меня настоящую охоту», — снова раздались у него в голове ее слова.

Не до конца осознавая, что делает, Тай осторожно взял Жанну за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не скажу ни одной живой душе, — произнес он. — Обещаю тебе, Жанна. И не буду использовать тебя сам. Да, я хочу поймать этого жеребца и сделаю это, но не заставлю тебя почувствовать себя предательницей по отношению к нему.

Горячие слезы обожгли его пальцы, и это повергло его в шок, так же как и мягкость ее трепещущих, как крылья бабочки, губ. Мгновение спустя она отвернулась.

— Спасибо, — хрипло произнесла девушка, пряча от него лицо и продолжая чистить копыта Зебры. — И прости за то, что я сказала раньше. Конечно, ты джентльмен, вне зависимости от того, что на тебе надето.

Тайрелл закрыл глаза, изо всех сил сопротивляясь чувственности, затопляющей его тело, начиная от кончиков пальцев на руках и заканчивая ступнями. Не осознавая, что делает, он поднес руку к губам и ощутил на языке вкус слез Жанны. У него перехватило дыхание.

«Ты слишком долгое время провел без женщины, приятель, — сказал себе Тай, борясь с приступом желания. — И твое лекарство зовется Жанна Вайленд».

— Нет! — резко воскликнул Тайрелл вслух в ответ на свои мысли.

— Что? — спросила девушка, отвлекаясь от своего занятия.

Тайрелл на нее не смотрел. Он стоял очень прямо, и лицо его перекосилось, словно от боли. Когда он начал говорить, его глаза отразили намерение, которое Жанна предпочла бы не видеть.

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь, — твердо произнес он. — Я слишком истосковался по женщине, чтобы вести себя как джентльмен. Не доверяй мне, Жанна. Не стоит.

Под внимательным взглядом Жанны Тай одним по-кошачьи ловким движением запрыгнул на спину Зебры. Кобыла повела ушами, но безропотно приняла его как седока.

— Говорила же я тебе, она возражать не будет, — произнесла Жанна. — Ты уже ездил на ней раньше.

— Не напоминай, — ответил Тай. — Та поездка каждую ночь снится мне в самых страшных кошмарах. — Он наклонился, протягивая девушке левую руку со словами: — Хватайся повыше локтя, словно за гриву, и запрыгивай за мной.

Жанна последовала его совету и легко села верхом, тут же отпустив его сильную теплую руку. Она изо всех сил старалась не касаться широких плеч, которые, казалось, заслонили собой половину мира.

— К-как поживает твоя спина? — поинтересовалась она.

— Вот ты мне и скажи, — сухо отозвался Тай. — Тебе виднее.

Она закусила губу, раздосадованная своим глупым вопросом и его вымученным ответом. И все-таки безопаснее было задать такой вопрос, чем, поддавшись порыву, начать гладить его загорелую эластичную кожу. Глубоко вздохнув, девушка заставила себя сосредоточиться на уже поблекших синяках и тонких красных линиях заживающих ран. Она легонько провела кончиками пальцев по самому длинному шраму. Тай вздрогнул, словно от удара хлыстом.

— Не делай так больше, — резко произнес он.

— Извини. Не думала, что раны еще болят. На вид так совсем затянулись.

Тайрелл плотно сжал губы, не решаясь разубедить Жанну, что своим касанием она сделала ему приятно, а вовсе не причинила боль. Ее теплые пальцы были такими же чувственными, как и губы, — определенно под несуразным мужским костюмом скрывалась настоящая женщина.

— Когда вернемся из города, я помажу твою спину бальзамом, — продолжала девушка.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Соблазн вновь ощутить ее заботливые руки на своей коже был слишком велик, чтобы отказаться от него.