Сад зеркал - Дмитрий Самохин

– О происшествии доложила соседка Марка. Она время от времени заглядывала к нему, чтобы помочь по хозяйству, – сообщил один из кентавров, вызвавшийся сопровождать меня и шерифа до места преступления.

– Чем себе на жизнь Одержимый зарабатывал? – спросил я.

– Он был краснодеревщиком. Нельзя сказать, что жировал, но и бедным его назвать сложно, – сообщил мне Красавчег.

– Так, а что же все-таки произошло, что мы сорвались с места и помчались на ночь глядя на другой конец города? – спросил я.

– На Марка опять что-то нашло, и он обратился, а вот вернуться назад никак не может. Есть подозрения, что уже никогда не сможет. Поскольку скончался от напряжения, – доложил Красавчег.

Мы оказались в просторной квартире из четырех комнат, заставленной древней мебелью. Чувствовалось, что здесь жил человек, который понимает толк в хорошей обстановке. По комнатам сновали кентавры, что-то обсуждали, что-то записывали, заглядывали в каждый угол. Шла привычная оперативная работа на месте преступления. На наше появление никто не отреагировал.

Вдвоем с Красавчегом мы обошли и осмотрели все комнаты. Ничего интересного. И никаких следов преступления.

– Подбрось да выбрось, и где же тут Марк? – спросил я.

– Сам не понимаю, – сказал Красавчег, оглядываясь по сторонам.

Ник остановил пробегавшего мимо кентавра и задал ему этот вопрос.

– Так ведь никто не знает. Он же обратился, а вот во что и как теперь выглядит, мы пока не знаем. Рядом с ним никого не было. Пытаемся вычислить.

Ник Красавчег выругался грозно, но кентавра отпустил.

– Что делать будем, Крейн? Народ узнает, паника поднимется, а нам пока даже тело не предъявить.

– Если тела нет, а мы уверены в его существовании, значит, надо искать.

Происходящее мне очень не нравилось. Я поискал глазами, куда бы присесть. Все стулья и кресла были завалены хламом, старыми журналами, раскрытыми посередине книгами, давно не стиранной одеждой. На большом столе, накрытом прожженной во многих местах старой скатертью, стояли большая бутылка водки и пара стаканов, несколько пустых пивных бутылок сгрудились под столом. Рядом с водкой стояла тарелка с закуской. Скромные несколько кружков колбасы, пара соленых огурцов, маринованные помидорчики и чеснок.

– Подозреваю, что в последний день жизни Марк с кем-то встречался и выпивал. Это похоже на Колю Факела. Тот тоже перед смертью отдохнул с чувством, расстановкой, – сказал Красавчег.

– Надо бы найти этих неизвестных собутыльников. Уж они-то точно должны что-нибудь знать, – сказал я, присев на краешек второго обеденного стола.

Кстати, а откуда в одной комнате два обеденных стола. Интересно, от жадности, или Марк взял работу на дом. Мне показалось, что стол подозрительно пошатнулся и словно бы вздохнул. Наверное, именно так честные люди сходят с ума.

В этот момент один из кентавров заглянул в комнату и подозрительно на меня посмотрел:

– Что вы сделали?

Ник Красавчег также с сомнением уставился на меня.

– Крейн, а ну-ка встань, – попросил он.

Я поднялся, пока еще не понимая, что происходит. Ник и безымянный кентавр осторожно приблизились к столу, на котором я сидел, и стали осматривать его со всех сторон.

– Кажется, Марка мы нашли, – через некоторое время сообщил мне Красавчег.

Я с подозрением воззрился на обеденный стол. Большой, красного дерева, новенький, словно только что изготовленный. Кажется, еще даже лак не успел просохнуть. Странно, что я не прилип.

– Подбрось да выбрось!..

– Вот то-то и оно, – согласился со мной Красавчег и посмотрел на прозорливого кентавра. – Ты кто такой?

– Джек Браун, – ответил тот.

– Если я правильно помню, ты лучший следопыт. Можешь след взять?

– Я, конечно, попробую, но ничего обещать не могу. Я чувствую обрывки линий, но смогу ли раскрутить клубок, вопрос.

– Приступай, Джек Браун. Возьми с собой парочку кентавров, и попробуйте показать отличный результат. На рожон не лезть, найдете бандюгана, брать не пробуйте. Сразу меня с преподобным зовите.

Кентавр коротко кивнул.

– Выполнять!

Кентавр выбежал из помещения, словно легавая, взявшая след.

пробормотал себе под нос пожилой кентавр, вальяжно прогуливающийся по коридору.

– Думаешь, у Брауна получится найти преступника? – спросил я.

– Шансы есть. Но там, где из Коли Факела сделали силуэт на стене, никаких следов не осталось. Тут же есть зацепка. Если опять никого не найдем, завтра стихоплеты начнут новые вирши по улицам города распевать.

– С этим ясно, надо теперь подумать, как мы можем Марку помочь. Не век же ему столом жить, – предложил я.

– А чем мы ему помочь можем? Ты что-нибудь понимаешь в метаморфах? – спросил Ник.

– Я-то ничего в этом не понимаю. Но вот Рик Шепот в этом толк знает. Думаю, надо его просить о помощи.

Ник Красавчег поморщился, словно откусил добрую часть лимона.

– Тебе он, может, и поможет, Крейн. А меня даже на порог не пустит.

В этом была правда. Рик Шепот не любил Ника Красавчега, и тому были причины.

* * *

Рик Шепот согласился нам помочь. Правда, при упоминании Ника Красавчега зашипел на меня и посоветовал проваливать подобру-поздорову. Я никак не мог понять этого Рика. И чего он на Ника обозлился? Подумаешь, несколько лет назад замутил шашни с его бывшей женой. Предположим, в ту пору она еще не была бывшей. Но разве ж в том виноват Красавчег, ведь у него дар такой. А кто против дара сражаться будет? В какой-то степени все мы рабы своего таланта. Несмотря на это, Рик Шепот до сих пор терпеть не мог нашего шерифа и старался держаться от него подальше. Хорошо, что Шепот профессор математики, человек интеллигентный, а то в среде метаморфов до сих пор бытует обычай кровной мести. Устроил бы он нашему шерифу кровавую баню за поруганную честь, а так матрицы решает да корни из квадратных уравнений высчитывает – мирный человек.

Теперь о судьбе Марка Одержимого можно было не беспокоиться. Если его реально вернуть к человеческой жизни, Рик Шепот справится. Я сочинил для него пропуск на место преступления, чтобы кентавры к мирному человеку не цеплялись, и поехал домой. Было глубоко за полночь.

На обратном пути я встретил девушку с чемоданом. Ту самую, о которой мне так долго рассказывал Ник Красавчег. Она плелась по улице, и вид у нее был очень утомленный. И чего она повсюду со своим чемоданом таскается. И ведь что интересно. Сама такая утонченная, гламурная, вся на последнем писке моды, а чемодан у нее – крик о помощи из лавки старьевщика. Я даже не знал, что такие еще есть в Большом Истоке. Девушка шла по кривой улице, смотрела перед собой и о чем-то думала. Когда я проехал на своем красном Бьюике Роудмастере 1954 года выпуска с белой крышей, она даже не оглянулась.