Лучше, чем в мечтах - Энн Лоуренс

Кэсс снова зарделась и кивнула:

— Здорово.

— Здорово, — пробурчал он и, посмотрев, спит ли в коробке щенок, быстро вышел из комнаты.

Обычно он был воплощением сдержанности: его даже называли мистер Контроль и всегда говорили, что на него можно положиться. Им восхищались. Как он дошел до того, что уже почти не владеет собой? Что с ним происходит?

— Понятно было только одно: Кэсс — это лучшее, что с ним когда-нибудь случалось.

Бен дошел до того места, где под розовым табло «Свободно», мигающим в такт всеобщей вакханалии розовых лампочек и пьяных голосов, стоял лимузин. Разве здесь место для нее, думал он, одновременно понимая, что не ему рассуждать об этом. Лучше он понаблюдает за происходящим на стоянке.

Всеобщее веселье, видимо, шло на убыль. Когда его взгляд остановился на белом седане, в котором за ними гнались «бандиты графини», Бен улыбнулся. Какое счастье — теперь можно забыть об этом дурацком деле и о том, что недавние преследователи спят всего в нескольких шагах от их номера. «Труба Наполеона» у них в руках, и завтра утром они уедут обратно в Майами. Больше он никогда их не увидит.

Признаться, Бен был удивлен не меньше, чем они, когда отдал им вазу, но то, как он в тот момент разозлился, удивило его гораздо больше. Он не привык выражать свой гнев таким образом. И мог приписать это лишь эмоциональному состоянию, в котором находился со времени приезда в Майами. Мысль о том, что именно Кэсс сыграла решающую роль в этом всплеске эмоций, Бен пока не мог принять, но его душевное равновесие было нарушено.

Сегодня ему необходимо сделать все, чтобы выспаться, а завтра, Бог даст, он попытается снова стать самим собой.

Перебирая пакеты, наваленные на полу перед задним сиденьем, Бен раздумывал, брать или нет в номер апельсины и грейпфруты. В конторе мотеля он слышал разговор о том, что ночью может пойти снег, однако пока температура намного превышала нулевую отметку, и Бен, не особенно доверявший прогнозам погоды, решил оставить фрукты в лимузине, а с собой взял вещи, которые действительно могли понадобиться.

«Боже мой, — думал он, — неужели я накупил все это с тех пор, как уехал из Майами всего день назад?» Человек, всегда испытывавший отвращение к магазинам, скупил все, что попалось под руку!

Бен повертел в руках бестселлер, который уже начал читать, и положил его обратно в машину. Надо сосредоточиться, быть начеку — ему предстоит спать в одной постели с Кэсс.

Как только его угораздило так влипнуть?

Схватив в охапку вещи, Бен помчался обратно в номер. Кэсс все еще была в душе. Он вынул из целлофанового пакета футболку и постучал в дверь ванной.

— Я принес одежду…

Он услышал, как она закрыла краны.

— Уже выхожу.

Стараясь не думать о том, как она сейчас выглядит, Бен сделал глубокий вдох, чтобы справиться с возбуждением.

Кэсс приоткрыла дверь, но ровно настолько, чтобы просунуть руку. На него пахнуло душистым паром.

— Спасибо.

Чтобы как-то отвлечься, Бен решил проверить маленькую картонку, которую им дал доктор Мерфи для щенка, но сладкий аромат, проникавший в комнату из ванной, туманил ему голову. В принципе ему не нравились надушенные женщины, но Кэсс…

Как же все-таки трудно бороться с собственным воображением!

Бен попытался найти спасение в холодном, влажном, освещенном розовым светом воздухе. Шагая взад-вперед по крытому входу в мотель, он пытался понять, что, собственно говоря, здесь делает. Он же не похотливый юнец, и дешевые мотели никогда его не привлекали, да и времени на это не было: слишком рано пришлось ему взвалить на свои плечи ответственность за семью и отцовский бизнес. Это касалось и секса. Бен несколько лет был с Тамарой и ни разу ей не изменил, хотя она большую часть времени отсутствовала. Разве это не говорит о его консерватизме в сексуальных отношениях? Даже накануне свадьбы в Майами Тамара попросила его отложить занятия любовью под тем предлогом, что ей хочется побыть с друзьями, и он согласился.

Почему же он сейчас вдруг переменился? Почему, вопреки тому, что Кэсс рассчитывает на его благоразумие, он еле сдерживается, чтобы не сорваться?

Бен не собирается набрасываться на нее, как какой-нибудь подросток, у которого разбушевались гормоны, но… он мог бы ее утешить, держать в своих объятиях, прикасаться к ней и узнать, что ее беспокоит.

«Смотри ей в глаза и ты все поймешь», — сказал он себе.

С ней что-то произошло, когда они были у доктора Мерфи. Бену казалось, что Кэсс беззаботна и открыта миру, но он ошибся: она только притворяется таковой, ему же хотелось, чтобы она была с ним откровенной.

А чтобы доказать, что она может ему доверять, он должен сдерживать свои импульсы и держать подальше руки. После того как Бен принял решение, ему стало легче, однако его благоразумию был брошен вызов сразу, как только он вошел в номер.

Кэсс сидела на краю кровати в его нелепой футболке и втирала в ноги лосьон.

Потрясающие ноги, подумал Бен. Раньше он их не замечал, потому что она всегда была в брюках.

Выражение ее лица, когда она взглянула на него, чуть не лишило его самообладания.

— Простите меня, но я потратила слишком много горячей воды — не подумала, что ее запас в мотеле может быть ограничен…

— Не важно, я помоюсь под холодным…

— Право, Бен, мне очень жаль, но пока вода еще теплая…

— Я же сказал, что это не имеет значения.

Вот он и сорвался!

Бен заторопился в ванную, чтобы не растерять остатки своей решимости.

— Вы позвонили тете и объяснили ей, почему мы задерживаемся?

— Да, но она сказала, чтобы я не беспокоилась. Тетя мне доверяет, так что все в порядке.

Бен старался не обращать внимания на красные сердечки-подушечки, на полосатое тигровое покрывало. Все, что в комнате не выглядело красным или полосатым, было ярко-розовое, кроме, разумеется, Кэсс. Ее золотистые волосы небрежно заколоты на затылке, и сама она была как сливочная помадка…

— Простите меня за воду, — услышал он ее мягкий, хрипловатый голос.

Бен скрылся в красную ванную и открыл душ, пытаясь снять растущее физическое напряжение.

Когда он, переодевшись в чистое белье, вернулся в комнату, Кэсс обрабатывала пилкой ногти, и было что-то успокаивающее в том, что она вот так, по-домашнему, занимается привычным делом.

Бен с облегчением почувствовал, что тоже готов говорить о самом обыденном.

— Вы были правы — вода достаточно теплая, но бриться мне все равно придется утром. Для бритья нужна горячая вода, — добавил он, потрогав уже довольно сильно отросшую щетину. — У меня, наверное, вид человека, сбежавшего из ближайшего исправительного учреждения.