Хроники вечной жизни. Проклятый дар - Алекс Кейн

В тот вечер, подходя к своему дому, Тильон увидел на улице грязного черноволосого мальчугана лет девяти. Патрик кинул ему монетку. Что-то в этом пареньке напомнило ему сына. Впрочем, тогда он так много пил, что смутно помнил, как выглядел его Жак. Вот бы знать, где он сейчас, что делает.

Патрик быстро поужинал и лег спать. Завтра День святого Мартина Турского, нужно встать пораньше, чтобы не опоздать на утреннюю мессу.

Тильон проснулся с ощущением, что на него кто-то смотрит. Он открыл глаза и в тусклом утреннем свете увидел юношу, стоявшего рядом с кроватью. Патрик был удивлен, но не испугался. Он приподнялся на кровати и спросил:

– Кто вы, господин? Что вам угодно?

Юноша мрачно усмехнулся:

– Я пришел, чтобы вернуть тебе долг.

Жак пристально смотрел на отца, пытаясь разглядеть страх на его лице. Но видел лишь недоумение. Не оно было нужно Жаку: он хотел, чтобы тот боялся, до судорог, до паники, как когда-то он сам и его несчастная мать боялись этого вечно пьяного изверга. Юноша вытащил из-за спины толстую деревянную палку и легонько стукнул отца по руке.

– Да что такое?! – возмутился тот, потирая ушибленное место. Теперь в его глазах было негодование.

Опять не то. «Ну погоди же!» Жак с силой ударил дубинкой по плечу Патрика и на этот раз добился своего. Что-то хрустнуло, отец издал громкий вопль, лицо его перекосилось от боли, он с ужасом уставился на непрошеного гостя. Наконец-то! Сын с мрачной радостью смотрел, как в глазах отца разгораются страх и ненависть. Вот они, те самые чувства, с которыми он сам так часто смотрел на Тильона-старшего! Вид скривившегося от боли отца, который пытался закрыться от ударов руками, еще больше разжег ярость юноши. «Ненавижу! Ненавижу!» Он размахнулся и снова опустил палку на раздробленное плечо. Патрик взвыл, а Жак вновь поднял дубинку, он бил и бил по лежащему телу, совершенно перестав себя контролировать и словно питаясь болью отца. А тот уже не кричал, лишь хрипел, изо рта его хлестала кровь, кости превратились в сплошное месиво.

В последние секунды своей жизни Патрик Тильон понял, кто стоит перед ним. Уже теряя сознание, он успел прошептать «Жак!», прежде чем удар тяжелой дубинки обрушился прямо на его голову.

* * *

Рене надеялся, что друг забудет о безрассудной идее захоронить рыцаря, но вскоре Филипп заговорил об этом вновь. Рене в ответ тяжело вздохнул и покачал головой:

– Я не пойду.

– Почему? – удивился Филипп.

– Господи, ну как ты не понимаешь? – Он еще раз вздохнул и прошептал еле слышно: – Я боюсь.

Но Филипп лишь рассмеялся:

– Это ничего, Рене. Мой отец всегда говорил, что у страха есть предел.

– Как это?

– Если сильно-сильно себя напугать, то потом бояться перестаешь.

– Хм… и ты в это веришь?

– Как я могу не верить собственному отцу? – с достоинством спросил Филипп.

– И что ты предлагаешь?

– Мы сядем в подвале и будем друг другу рассказывать страшные легенды, пока не перепугаемся до предела. Тогда страх уйдет, и мы сможем похоронить рыцаря.

Рене недоверчиво пожал плечами:

– Ну хорошо, давай попробуем.

Жак Тильон, услышав их шепот, замер и обратился в слух.

Друзья запаслись новой веревочной лестницей, прямоугольным отрезом полотна величиной с человеческий рост, свечами и отправились в путь. Найдя в лесу две длинные ветки, они обстругали их и прихватили получившиеся жерди с собой.

Они вышли на поляну и снова почувствовали смятение в душе.

Решено было, как и в первый раз, залезть через окно. В доме было довольно светло. К ножкам тяжелой скамьи, стоящей возле входа в подвал, Филипп привязал веревочную лестницу, а другой ее конец опустил в люк. Рене в это время укрепил углы купленного полотна на жердях. Получилось нечто вроде носилок. Друзья зажгли свечи и, перекрестившись, начали спускаться.

Дышать было легче, чем в прошлый раз: свежий воздух из открытого люка развеял вековую затхлость подвала.

Поначалу было совсем не страшно. Света двух свечей вполне хватало, чтобы видеть все на несколько шагов вокруг. Но лишь только они подошли к гробнице, Рене почувствовал неприятный холодок внутри.

– Может, сначала принесем тамплиера?

– Тогда нам придется класть его на пол, пока мы открываем саркофаг, а это не соответствует его статусу. Помоги сдвинуть крышку.

Мальчишки, укрепив свечи на полу, налегли на плиту всем телом, и она со скрежетом поползла в сторону.

– Стой! – воскликнул Рене. – Если мы еще немножко ее подвинем, она упадет на пол. У нас не хватит сил поднять эту тяжеленную плиту обратно.

– Но мы не сможем положить рыцаря через такую узкую щель, – возразил Филипп.

– Давай ее обратно поставим, а потом поднимем с одного конца и подопрем чем-нибудь.

Обойдя плиту с другой стороны, они навалились на нее, напрягая все силы, и вскоре саркофаг был закрыт. Обессилев, они привалились к стене, тяжело дыша. Вдруг Филипп затаил дыхание и прислушался.

– Тебе не кажется, что наверху кто-то ходит? – прошептал он.

На мгновение Рене почудилось, что у него остановилось сердце. Неужели призрак?! Но, сколько он ни вслушивался, не мог разобрать ни звука, кроме своего тяжелого дыхания. Он тихонько засмеялся:

– Ты б хоть предупредил, что свои страшные легенды рассказывать уже начал.

– Да нет же, действительно был какой-то звук, клянусь. Но сейчас я уже ничего не слышу.

Они замолчали, пытаясь справиться с накатившим страхом. Когда тревога несколько улеглась, Филипп сказал:

– Нужно чем-то подпереть крышку.

Рене, все еще прислушиваясь, сходил к стойке с оружием и принес длинный деревянный обломок.

– Древко копья подойдет?

– Угу.

Друзья снова схватились за плиту, напрягая все силы и натужно пыхтя.

– Берись вон за тот угол…

– Какая тяжеленная!

– Осторожно!

– Ой, сейчас уроню…

– Засовывай древко скорее!

Наконец дело было сделано, мальчишки сумели поднять и подпереть плиту и теперь сидели у стены, пытаясь отдышаться.

– Не понимаю… как мы с этим… справились, – с трудом пробормотал Рене.

– Ничего… самое трудное позади…

Рене невесело усмехнулся:

– Ты думаешь?

– Конечно. Ну что, пойдем?

Легран неохотно поднялся и кивнул на дорожную сумку:

– Зажги другие свечи, а эти оставим здесь, иначе не увидим в темноте гробницу.