Черная пустошь - Вадим Михальчук

И теперь, перед последними сборами перед высадкой, Адам говорит эти слова: «Все будет не так, как в первый раз». Эти слова – его ответ на мысли, постоянно преследующие его на протяжении всех долгих трудных месяцев подготовки. Это мысли о Первых Людях, высадившихся на Лимбе, за несколько лет перед теперешней колонизацией. Это мысли о том, как были обмануты Первые Люди, и как много их погибло в первый год колонизации. Ему не хотелось думать, что те люди погибли зря, они и погибли не зря. Их смерть, какой бы страшной она не казалась, сослужила всем людям большую службу – теперь Хозяева Стихий были готовы перенести гораздо больше людей, теперь Хозяева Стихий предоставляли людям гораздо большие возможности, по сравнению с Первыми Людьми – знания, технологии, энергия. Фолзу хотелось поблагодарить всех неизвестных ему русских, за то, что они смогли показать чуждому разуму Хозяев – на что способен человек, на какие подвиги способен обыкновенный человек перед лицом опасности. Поблагодарить их всех за то, что они смогли доказать, что человека можно уничтожить, но нельзя победить. А еще Адаму хотелось, чтобы подобная история не повторилась во второй раз, он не хотел, чтобы погибали люди, поверившие ему. Он уже насмотрелся на то, как гибнут люди, бывшие у него в подчинении, он не хотел больше видеть, как погибают его друзья. Хотя, рассуждая логически, он понимал, что в войне жертвы неизбежны.

Вот что не давало ему покоя. А еще червь сомнения грыз его: Адама смущала готовность Хозяев предоставить теперешним колонистам все необходимое, отказ от испытаний, уготованных Первым Людям. Ему чудился в этом какой-то подвох.

– О чем ты говоришь, Фолз?

– Какой еще, к черту, «первый раз»?

Люди задавали ему вопросы и он должен был на них ответить. Он взял в руки мегафон:

– Мы – не первые, кто летит туда. За несколько лет до нас Хозяева воздействовали на психику двух тысяч людей из России, чтобы внедрить им мысль о возможности переселения на другую планету. Всех, кто согласился на колонизацию, Хозяева перенесли на Лимбу с запасом оборудования, оружием и всем необходимым на первое время. Только десять человек из всего состава первой экспедиции знали об истинных намерениях Хозяев. Эти десять человек стали начальниками над всеми Первыми Людьми и только спустя какое-то время открыли перед остальными людьми цели Хозяев Стихий – защищать Полигон и истребить всех враждебных Полигону существ. В течение года, Хозяева Стихий охраняли первых поселенцев от особо враждебных проявлений местной среды, давали иммунитет против вирусов и болезней, отводили особо агрессивных животных от места первой высадки. Даже контролировали сейсмическую активность и атмосферные условия на континенте. По прошествию этого года Хозяева Стихий устроили испытание для Первых Людей – им пришлось, без особой подготовки, воевать с враждебным племенем аборигенов. В ходе этой войны многие люди погибли. Когда Первые Люди выдержали это испытание, то Хозяева Стихий лишили их своей поддержки, посчитав, что люди способны справиться со всем сами. Также Хозяева пообещали не лишать Первых Людей своей помощи в экстренных ситуациях.

У нас ситуация другая – мы знаем обо всем заранее. У руководства экспедицией нет тайн ни от кого, и я клянусь вам всем – у нас никогда не будет тайн друг от друга. Мы – такие же люди, как и все, просто так сложилось, что мы – у руля. Мне хочется сразу сказать – если большинство не устаивает то, как мы ведем дела сейчас, или по прибытию на Лимбу большинство решит выбрать новое руководство – я не буду мешать.

– Да ладно, Адам, не лезь в бутылку. Вы все правильно делаете, и все это знают! – закричал, как всегда, из задних рядов Люк Ферье и лесорубы поддержали его.

– А наши все понимают, что вы нас учите, как воевать, потому что там всем воевать придется, – громко сказал Джек Криди-старший и все гражданские ответили ему одобрительным гулом.

– Со своей стороны и от лица всего технического отдела экспедиции, хочу сказать, – протолкался вперед Борис Мазаев, – что мы целиком и полностью доверяем вашей компетентности, как руководителя, Адам, и что мы никогда не подозревали вас в укрывательстве каких-нибудь секретов.

– Ты ведь с самого начала нам всем говорил только правду, Адам, так что чего ты сейчас засомневался, непонятно! – снова Ферье.

– Мы все верим тебе Адам, – донесся тихий женский голос из толпы. – Спасибо тебе.

Адам Фолз никогда не был сентиментальным человеком, никогда не демонстрировал свои эмоции на публике, всегда был сдержан в своих чувствах, но сейчас слезы текли у него из глаз и ему пришлось проглотить теплый комок, поднявшийся к горлу, чтобы поднять мегафон и прошептать в него:

– Спасибо…

* * *

Адам Фолз ждал последнего «сеанса связи». Работы было много: весь штаб поднимался еще до рассвета, а ложился затемно. Все оборудование и оружие было неоднократно проверено. Целыми днями в Нью-Хоуп шли колонны крытых грузовиков – прибывали последние партии амуниции, патронов и оборудования. После короткого, но яростного спора Майкла с Ричардом было принято решение приобрести партию огнеметов. Ричард сопротивлялся из последних сил:

– Да на какой черт они нам сдались, эти огнеметы? Когда к ним горючая смесь закончится, что мы будем с ними делать? Землю ими ковырять или вместо костылей для тебя приспособим?

– Дурак ты, Ричи, – с сожалением возражал Майкл, – никаких уроков из истории не выучил. Допустим, нам нужно будет сейров из каких-нибудь катакомб выкуривать, так в этом деле огнеметы – самое то.

– А гранат обычных тебе мало? А ты подумал, что мы в лесу воевать будем? Деревья, знаешь ли, гореть могут.

– Короче, Ричи, покупай пятьдесят огнеметов и смесь и поменьше думай. Я за тебя в этом случае подумаю. Что-то я не пойму, – усмехнулся Майкл, – ты так упираешься, как будто бы тебе эти огнеметы на собственном горбу переть придется.

– А, – обречено махнул рукой Ричард, – куплю я тебе эти игрушки, только чтоб ты заткнулся.

Когда курс военной подготовки был закончен, начались сборы и подготовка к отъезду. В Нью-Хоуп было доставлено две с половиной тысячи контейнеров, в них и началась упаковка снаряжения. Нужно было не забыть тысячи вещей, тщательно упаковать хрупкие приборы и оборудование, промаркировать контейнеры в соответствии с их содержимым. Поле аэродрома превратилось в муравейник из огромных металлических коробок-контейнеров, двадцать миникранов разворачивали свои ажурные на вид руки-стрелы, двести погрузчиков – рабочих муравьев – сновали от ангаров к контейнерам, груженные ящиками и упаковочной тарой. Грузовики свозили на аэродром все необходимое оборудование. Работа не прекращалась ни на минуту, работали в три смены, ночью аэродром освещали мощные прожекторы. Наверное, это было странное зрелище: город, еще полгода назад, бывший безлюдным заброшенным призраком, теперь ярко сиял в окружении хвойных лесов.

– Прямо Лас-Вегас, – тихо сказал Адам, стоя на колокольне баптистской церкви Нью-Хоупа – самой высокой точки города.

С аэродрома доносился рев дизельных двигателей грузовиков, в наступающих сумерках кажущиеся ажурными металлические конструкции кранов были похожи на гигантских богомолов. Солнце садилось за кромку хмурого леса, холодный белый свет прожекторов буквально заливал лабиринт контейнеров.