Последний выстрел - Александр Белов

Последнее обстоятельство Каверину было особенно приятно. Ещебы – ведь в подручные ему ФСБ приставила подполковника Введенского. Ситуациятрехлетней давности перевернулась с ног на голову – теперь его бывший кураторпревратился в некое подобие мелкого порученца. Отдавать ему распоряжения,называть Леонидычем и покровительски похлопывать Введенского по плечудоставляло Володе огромное, неизъяснимое удовольствие.

Впрочем, что там Введенский! Да и эта надоедливаяизбирательная возня – все это было только началом! Планы Каверина простиралиськуда как далеко, надо было только во что бы то ни стало влезть сперва в думскоекресло.

Каверин еще раз подмигнул своему отражению и принялсянатягивать на протез черную лайковую перчатку. Протез, что и говорить, былзамечательный – металлические пальцы могли даже двигаться, – и все же каждыйраз, глядя на это устройство, он мрачнел от досады. Потерянная в Чечне рука –память о предательстве Белова – была все еще не отомщена.

Из кухни донесся до приторности ласковый голос женыСветланы:

– Володя, тебе кофе черный или с молоком?!

«Сука, – без особой злости подумал Каверин. – Кувыркаласьздесь по чужим койкам, пока я в этой долбаной Чечне парился!..»

Он надел роскошный шелковый халат и, выйдя из ванной, сухоответил:

– Черный.

В столовой был уже накрыт чайный столик, Света наливала взатейливую фарфоровую чашечку дымящийся кофе. Не взглянув на жену, Каверинмолча сел за стол.

– Ты какой-то другой вернулся, – с осторожной обидойпосетовала жена. – Не обнимешь, не поцелуешь, с добрым утром не скажешь…

– С добрым утром, – все так же сухо сказал Каверин.

Он развернул на столе утреннюю газету и принялся помешиватьложечкой кофе. Света встала за его спиной, начала осторожно массировать мужушею.

– Я знаю, – невесело усмехнулась она. – Ты меня не можешьпростить, да? Володь, но ведь у тебя за эти годы тоже были женщины?!..

– Нет, только мужчины, – он ответил без всякой интонации, сабсолютно каменным лицом, так, что невозможно было понять – он говорит серьезноили шутит.

Света оставила его шею, села напротив и порывисто вздохнула:

– Послушай, ну давай куда-нибудь уедем! Давай возьмем ипросто уедем, а?

– Хватит, наездился, все только начинается, – еле заметноусмехнулся Каверин. Он сделал маленький глоток кофе и приказал: – Подай сахар.

Жена протянула ему сахарницу, пытаясь перехватить еговзгляд.

– Зачем тебе это, Володя? Ну не представляю я тебя вполитике, никак не представляю. Что, мало тебя жизнь трепала?..

– Вот именно, трепала, – Каверин, наконец, поднял на нееглаза и жестко припечатал: – Пора теперь долги отдавать.

Его ледяной взгляд смутил Свету, она опустила голову ибыстро забормотала:

– Забудь ты о Белове, Володенька… Христом Богом прошу,забудь… Ведь убьет…

– А вот это мы еще посмотрим – кто кого! – оборвал ееКаверин. Он взглянул на свой протез и неожиданно широко улыбнулся: – Верно,черная рука?!..

И тут вдруг он с низким звериным рыком выбросил руку вперчатке к самому лицу Светы. Та отпрянула в испуге, а Каверин, довольнорассмеявшись, пояснил:

– Шутка…

Да, такие у него теперь были шутки…

Неожиданная встреча с призраком Каверина ошеломила Белова.Она задвинула на второй план и все текущие дела, и странный наезд на ребят, идаже болезненный разрыв с женой. Несколько дней он не мог думать ни о чемдругом, кроме как о своем внезапно ожившем враге.

Разумеется, ему вспоминалась вся история их непростыхотношений, но не только. Белов пытался понять – как и почему Володя Каверин, сего полууголовным прошлым, оказался в числе кандидатов в народные избранники.Кто состряпал ему новую биографию, кто снабдил средствами, и с какой целью всеэто было сделано? Белов навел справки и узнал, что ближайшим помощником идоверенным лицом новоявленного политика оказался другой его знакомый – ИгорьЛеонидович Введенский. Картина прояснилась, Саше стало ясно, что Каверина вДуму двигает Контора.

Как ни странно, но именно это обстоятельство стало для негоодним из главных раздражителей. Цинизм, с которым лезли во власть его«приятели», вывел его из себя. И тогда он впервые всерьез задумался – если этоможно Каверину, то почему бы не попробовать и ему? Вспомнились и давниеразговоры с люберецким старшаком Валентином Сергеевичем о судьбе гангстерскихсиндикатов в Америке. Не настало ли время и ему, признанному авторитету СашеБелому, превращаться в сенатора? Тем более что даже нынешнее его положение –вполне легального бизнесмена – не защищало, как показал наезд СОБРа, отпроизвола властей.

Кроме всего этого было еще одно существенное соображение впользу новой авантюры. Если дело выгорит, сбудется давняя заветная мечта Оли –ее муж порвет с криминалом. И Белов действительно готов был пойти на это –передать все дела Пчеле и Космосу и целиком и полностью переключиться на новый,обещавший сказочные перспективы проект. Конечно, его шансы на победу в выборнойгонке были неочевидны, но тем интереснее попробовать добиться-таки своего!

Словом, все складывалось одно к одному – и утереть нос«сладкой парочке», и начать новую жизнь, и наладить отношения с Ольгой, ипозаботиться о своем будущем и будущем своей семьи. Обдумав и взвесив все за ипротив, Белов решил – он сделает это!

Еще несколько дней ушло на то, чтобы подготовиться кпередаче дел. Многое в их бизнесе было завязано лично на Белова, и ему пришлосьизрядно попотеть, чтобы предусмотреть все до мелочей. Наконец, схема управлениявсеми делами Бригады – и черными и белыми – была готова, и Саша собрал друзейна совет.

В своем кабинете он повесил огромный лист ватмана – плодсвоих трудов. В центре листа был изображен большой кельтский крест, вокруг негорасполагались пчела, стилизованный Сатурн с кольцом, буква Ф и женская фигуркарядом с ней.

Схему довершала разветвленная система стрелок, связывающихосновные персоны с рисунками автомашины, пачки долларов, пистолета,многоэтажного здания, цветка мака, элемента таблицы Менделеева А1, загородногокоттеджа и многого другого. От этих значков, в свою очередь, также отходилистрелки к кружкам с различными инициалами. Рядом со всеми стрелками стоялицифры. Эта паутина указателей и стрелок и была самым главным – Беловскимисвязями, которые он намеревался передать друзьям.