Охотник - Евгений Щепетнов

У ворот Сергар заметил машину. Он не особо разбирался в автомобилях, вернее, совсем не разбирался, но было видно, что этот не особо дорогой – не такой, как у Вампира. Тот был блестящим, пахнущим кожей и чем-то неуловимым, присущим дорогим вещам. Этот – кое-где помятый, кое-где ржавый, с одним «глазом» – другого «ока» автомобиль лишился по милости своего владельца, устроившего из него передвижной сортир на колесах. Даже за два шага от машины несло пролитым спиртным и застарелым табачным дымом, въевшимся в самоходную повозку до самых ее печенок – если таковые в ней имелись.

Прислушавшись, Сергар услышал в доме резкие, раздраженные незнакомые голоса. Иногда прорывался голос дяди Пети, что-то бубнящего, будто оправдывающегося, и голос Марии Федоровны – звонкий, напряженный, как тогда, когда она разговаривала с риелторами-мошенниками.

Снова кольнуло сердце – недолго же продержалась тишина! Что, Вампир кого-то прислал? Зачем? Отобрать оставленные деньги? Вот только полчаса назад думал о том, что бандит мог это сделать, но почему-то так и не сделал, и вот тебе! Получи! Правильно говорят – нужно поменьше думать о плохом, и тогда, возможно, оно и не сбудется.

В доме что-то загремело, будто кто-то сбросил со стола всю посуду, снова послышался взволнованный голос Марии Федоровны, оборвавшийся так, будто кто-то закрыл ей рот.

Сергар покатился к лестнице, сполз на нижнюю ступеньку, сложил коляску, привязал ее к канату, укрепленному наверху, и быстро пополз на второй этаж, стараясь не очень стучать своими бесполезными ногами-корягами. До веранды он взлетел буквально за секунды, подгоняемый мощным потоком адреналина, омывшего его мышцы, коляску втащил наверх, как перышко, еще минута, и он снова сидел в кресле, управляясь с ним так, будто родился в нем.

Дверь в прихожую была приоткрыта, с веранды Сергар хорошо слышал, что там происходило. Через минуту ему было совершенно ясно – на них напали, и не Вампировы бандиты, а какие-то совсем чужие, которых он и не знал. Послушав, не стал мешкать и, ловко перевалившись через порог, въехал внутрь, стараясь держаться на расстоянии нескольких шагов от незваных гостей.

Их было двое. Молодые, крепкие, ничем не примечательные, кроме синих татуировок на костяшках пальцев. Дядя Петя рассказывал о таких татуировках, о том, что их носят люди, прошедшие через тюрьмы, и они очень гордятся этими «знаками отличия». Сергар так и не понял, чем тут гордиться – тем, что ты не умеешь ничего, кроме как воровать? Или тем, что был таким идиотом, что даже воровать не сумел так, чтобы не поймали? Но говорить дяде Пете этого не стал. Зачем? У местных свои понятия о чести, у Сергара – свои. На его взгляд, тот факт, что ты скитался по тюрьмам, нужно не выпячивать, а скрывать. Но тут была другая жизнь, и Сергар не хотел входить в нее со своим уставом. Гордятся – ну и демон с ними, пусть гордятся! Плевать.

– О! Сынок пожаловал! – издевательски распахнул руки один из «гостей», светловолосый парень лет тридцати с неприятным, кривым прищуром серых глаз. – Теперь разговор веселее пойдет!

– О чем разговор? – мрачно осведомился Сергар, наблюдая за тем, как Мария Федоровна поправляет взлохматившиеся волосы и трогает покрасневшее с левой стороны лицо. «Ударили?!»

– Они денег хотят! – вмешался дядя Петя, сидящий на полу возле стены и размазывающий по подбородку свежую кровь, натекшую из разбитого носа. – Говорят, что Вампир вам денег дал, и, мол, они тут хозяева, и все им должны платить за вход! Пацаны, вы че беспредельничаете, в самом деле! С какой стати мы должны вам платить?! Вы че, не видите – старики, старухи да инвалиды?! Да откуда мы бабло возьмем?! В натуре, от кого вы работаете? Кто старшой? Я бы с ним побазарил, объяснил! Грех же стариков со старухами обижать!

– Я старшой! – Крепкий, почти квадратный парень лет двадцати пяти – тридцати подошел к дяде Пете и коротко, без размаха пнул его в бок. Сергар явственно услышал, как хрустнуло сломанное ребро. – Что хочешь сказать, старый пень?! Ничего? А чего замолчал? Нечего сказать пацанам? Так заткни хайло и не воняй! Старый п… Глотку тут разе-вает! Я щас тебе в глотку… засуну, чтобы не вякал!

– У нас и получше есть, чем старый п… – ухмыльнулся второй, высокий, худой парень лет двадцати. – Баба-то ничо так… еще не старая. Попользуемся – и ей хорошо, и нам в тему! Давай?

– Попозже. – «Старшой» криво усмехнулся и окинул Марию Федоровну взглядом. – Да, жопастая телка! Впердолить ей – дело святое!

– Вы ответите! – тонким, срывающимся голосом закричала Мария Федоровна. – Вас посадят!

– Дура ты! – «Старшой» лениво, наотмашь, хлестнул женщину по лицу. – Деньги давай, сука! Вампир точно тебе денег дал! Потратить вы не успели – некуда, в этой заднице, которую по ошибке кличут Самсоновка! Давай, говорю!

Он снова поднял руку, чтобы ударить, но не успел. В глазнице бандита вдруг выросла рукоять ножа, уйдя едва не до половины в мягкую субстанцию.

Второй бандит раскрыл рот – то ли чтобы крикнуть, то ли выругаться, но захлебнулся кровью, прижав руки к горлу, в которое воткнулся второй нож. Сразу не упал. Сделал несколько шагов, страшно хрипя, булькая, и свалился уже на веранде, суча ногами, дергаясь, будто хотел удержать уходящую жизнь. Скоро он затих.

– Силен, парень! – нарушил тишину дядя Петя, морщась от боли. – Этот п… мне ребро сломал. И в натуре – не одно. Щас вот че – я за Колей. Мы сами их не осилим вытащить.

– Какое вытащить?! Милицию надо звать! Милицию! – срывающимся голосом сказала Мария Федоровна. – Это была самооборона! Я видела по телевизору, рассказывали – можно обороняться, если напали! А они напали! Деньги вымогали! Угрожали! И нельзя ничего трогать! Следственная группа должна все осмотреть!

Дядя Петя встал, застонав от боли, снова скривился, прижав руку к боку, сел на табурет и внимательно, исподлобья, посмотрел на Марию Федоровну.

– Машенька, это глухомань. Кто будет следаком, как дело повернет – одному богу известно. Могут сказать – зачем убивал? Они же вашей жизни не угрожали? Ты знашь, скоко людей сидят на зоне за превышение самообороны? Не знашь? Много. Парень учился бросать ножики, заранее их готовил. Зачем? Хотел каво-то убить? Вот и убил. Ну и? Пойдет на зону, как миленький. Ну да – срок скостят, он же инвалид. Опять же – эти отморозки деньги шакалили. И все равно – скажут, что он не должен был подрезать козлов. Что покарать преступников – дело ментов, что ето самосуд, и… в общем – лет пять точно дадут. Может, семь. Тебе это надо? Ему это надо?

– Что предлагаешь, Петь? – устало спросила Мария Федоровна, потерев лоб. Голова как-то сразу заболела – то ли от того, что ударили, то ли от крови, бросившейся в мозг из-за перевозбуждения.

– Щас я позову Коляна, он вытащит козлов, усадит их в тачку. Я знаю одно местечко – омут там, а проехать можно, хоть и с трудом. Глубина – ужасть какая! Канет машинка, век никто не найдет. А если и найдет – поздно будет. Рыбки с раками их так объедят – фиг поймешь, отчего сдохли! И концы в воду. А ты тут помой все как следует, кровянку выскобли. Вот так.