Все на продажу - Кэндес Бушнелл

Единственной заботой Гарольда Уэйна было теперь не свалиться с Бисквит и провести в седле милю, отделявшую их от конюшни, где ему вернет свободу недовольный конюх. Но внезапно его внимание привлекла стройная женская фигура, а еще через секунду, присмотревшись, он узнал в женщине Джейни Уилкокс. Какого черта ей здесь понадобилось? Потом он с тревогой увидел, что она стоит близко, даже слишком, к его лучшему игроку в поло. Они не прикасались друг к другу (еще не прикасались, удрученно отметил он), но в их позе уже чувствовалась интимность. Она смотрела на него, он на нее. Проклятие, он не позволит, чтобы его лучший игрок спутался с Джейни Уилкокс! Надо будет поговорить с Зизи и уничтожить эту опасность в зародыше. Он убеждал себя, что так будет лучше для команды: он хотел, чтобы она выиграла, а для этого от Зизи требовалась полная отдача.

«Придется Зизи ко мне прислушаться!» — думал Уэйн, повиснув на шее у благоразумной лошадки с цепкостью и терпением богача, никогда не сомневающегося в успехе. В конце концов, он хозяин, он тратит на команду полмиллиона долларов в месяц, и аргентинским игрокам приходится подчиняться его желаниям. Значит, сильно беспокоиться из-за Джейни Уилкокс нет необходимости. Он напомнил себе, что она принадлежала ему, а потом он сам ее отверг: Джейни из тех женщин, которые ловко завоевывают мужчин, но не умеют их удерживать.

Но с уменьшением расстояния до спасительной конюшни он все отчетливее осознавал неприятную для себя истину: он ревновал! Да, он отверг Джейни Уилкокс, но не для того, чтобы у него на глазах ее подхватил другой. Тем более мужчина на двадцать лет моложе его, в сто раз красивее и, главное, выше на все двенадцать дюймов!

«Он — именно то, что мне нужно!» — думала Джейни по пути домой. В том, что касалось чувств: любви, ненависти, ревности, радости, ликования — Джейни не отличалась ни особенной тонкостью, ни поэтичностью, зато она испытывала их с большой силой. Она уже решила, что полюбила Зизи сильнее, чем кого-либо до него.

Во всяком случае, размышляла Джейни, выезжая на загруженное шоссе номер 27 (не без умысла — медленная езда оставляла время подумать), она не увлечется Селденом Роузом, тем более теперь, после волшебных минут рядом с Зизи. Вливаясь на мерно урчащем «бокстере» в плотный автомобильный поток и чувствуя, как припекает солнце, она вспоминала свою забавную встречу с Селденом Роузом на приеме у Мими.

Первым впечатлением Джейни от Селдена Роуза стало то, что внешне он был вполне приемлем: высокий брюнет, сильно за сорок, но лицо еще молодого мужчины. Однако стоило ему поздороваться с ней за руку и натянуто улыбнуться, как она поняла, что он считает себя находкой для любой женщины и ни одной не позволит это забыть.

Джейни заняла отведенное ей место с ним рядом покорно, без всякого воодушевления. Когда она села, он сознательно отвернулся. Она испытала разочарование: этот кавалер не стоил такого платья.

На их половине стола беседу в основном направлял он.

— Проблема людей заключается ныне в том, — разглагольствовал Роуз с уверенностью человека, считающего, что к его мнению всегда отнесутся серьезно, — что без войны исчезает нравственная цель. Люди стали изнеженными и безнравственными, поскольку им позволили забыть о реальности смерти. Мы привыкли к этому. Теперь смерть забирает человека за закрытыми дверями, ее никто больше не видит…

Джейни, неспособная принимать всерьез такие речи, вставила:

— Для Истгемптона это слишком пафосно.

Он повернулся к ней (давно пора, подумала она) и без тени сарказма в голосе, словно не сомневался, что перед ним полная дура, предложил:

— Хотите, я вам растолкую?

— Нет, не портите мне удовольствия. Лучше я сама пороюсь в словарях. — И Джейни сделала глоток коктейля из шампанского и перье.

— Как вам угодно, — ответил он, будто не знал, о чем еще с ней говорить.

Джейни решила, что он совершенно неотесанный, и объяснила это тем, что он раньше жил в Лос-Анджелесе. Она отвернулась к своему соседу слева, он — к своей соседке справа.

Сосед Джейни слева был сенатором-республиканцем из Нью-Йорка, простым в обращении, хотя и очень влиятельным шестидесятилетним человеком по имени Майк Мэтьюз. Обсуждая с ним достоинства нового, вычищенного Нью-Йорка, Джейни не забывала про закуску-белужью икру на крохотных картофелинах. Но когда тарелки унесли, в разговоре возникла пауза, и ей пришлось снова повернуться к Селдену. Тот оказался неиссякаем на дурацкие умозаключения — чего стоили утверждения о различиях между мужчинами и женщинами, которыми он терзал элегантную даму средних лет справа от себя! Впрочем, беседы на эту тему нельзя было избежать, раз Селден холост: рано или поздно кто-то обязан был спросить о причинах его одиночества. Словно уловив мысли Джейни, Селден ляпнул:

— Истина в том, что мужчины по своей биологической сущности выбирают женщин по их внешности. — И осмелился торжествующе добавить:

— Вот чего феминисткам никогда не отменить!

Дама средних лет снисходительно хохотнула, Джейни не удержалась от презрительного смеха. Роуз был вынужден обратить на нее внимание. Джейни победно улыбалась. Как кстати, лучше не придумаешь! Несколько дней назад в книжном магазине ей как нарочно попалась на глаза толстая неофеминистская книга под названием «Красота: как мужские ожидания губят женскую жизнь». Она по привычке полистала книгу и запомнила несколько ярких фактов, чтобы потом использовать их как раз в такой ситуации.

— На самом деле, — сказала она добродушно, — вы ошибаетесь. До двадцатого века, до перераспределения богатства и «золотых лихорадок», мужчины обычно выбирали женщин по критериям состояния, положения в обществе, способности рожать детей или работать. С внешностью выбор партнерши совершенно не был связан…

— Ну что вы… — снисходительно произнес он, будто его перебил невоспитанный ребенок. Отхлебнув воды

— (Боже, он вдобавок непьющий!), он спросил, словно это что-то доказывало:

— А как насчет Елены Троянской?

Джейни знала, что появление Елены неизбежно: книга предупреждала, что такие, как он, никогда без нее не обходятся.

— А что Елена? — Она пожала плечами. — Лучше вспомним англичан, выбиравших жен на основании происхождения и ха рактера.

— Вы считаете, что это лучше? — спросил он с сарказмом мужчины, не привыкшего, чтобы ему противоречили.

— Речь не о том, что лучше или хуже, — ответила Джейни, перекидывая волосы через плечо. — Я просто говорю, что не следует делать обобщения, распространяя свои незрелые желания на всю мужскую половину человечества. — Ей уже казалось, что она зашла слишком далеко.

Сейчас, сворачивая на приморское шоссе, она думала о том, что сумела поставить его на место. На протяжении всего ужина она только и делала, что противоречила ему, потому он был вынужден с ней разговаривать, хотя, как она видела, ему этого совсем не хотелось. После ужина они одновременно встали и разошлись в противоположные стороны. Позже, столкнувшись с ним по пути в туалет, она ограничилась вежливым кивком.