Капкан - Энн Куин

Доминик хотел продолжить, когда Николь зевнула, и он передумал.

– Пожалуй, все.

– Ты шутишь? – вдруг спросила она с упреком в глазах.

– Не понимаю твое недовольство.

– Я столько сложных слов в таком маленьком тексте никогда не встречала, – пояснила Ники.

– По-твоему, в твоих уроках психологии и искусства для меня не было слов, которые я даже слышал впервые?

Доминик демонстрировал возмущение, а сам при этом ужасно радовался, что теперь и она будет мучиться при подготовке.

– Не кипятись, я просто высказала свое мнение.

– Извини.

– Может, пока мы здесь, польем цветы, – сменила тему она, встав с кресла.

– Здесь автоматический полив.

– Это как?

– Есть специально выставленный таймер для каждого вида цветов, который включает воду или опрыскиватель.

– Эта квартира нравится мне все больше и больше.

– Ты же не сильно любишь цветы? – вдруг спросил он, прекрасно зная ответ.

– Люблю, но они меня не любят. Моя бабушка еще шутила, что от моей любви все цветы загниют, так как я постоянно их поливала.

Пятнадцать лет назад. Побережье Италии.

Николь сидела в классе, но ее мысли как всегда заняты совсем не уроками, а ним. Том – так зовут мальчика, который полгода назад стал новичком в их классе, и с тех пор он для нее самый красивый, умный и веселый – Томас. Он переехал со своими родителями в огромный особняк на побережье. За эти полгода она так и не осмелилась заговорить с ним, она даже перестала ходить на занятия по рисованию, так как не могла сосредоточиться на задании. Как настоящая итальянка, она имела пышные формы, из-за которых, как любая девочка-подросток, следящая за современной модой, комплексовала. Мама всегда подбадривала: «Ты мой неоперившийся лебедь, а когда ты подрастешь, то станешь прекрасной девой, но не только из-за своего ангельского личика, а от света, который таится здесь», – и прикладывала руку к ее сердцу.

У ее семьи был небольшой домик на побережье, а рядом мастерская отца по постройке деревянных яхт. И вот однажды она, как всегда, принесла отцу обед, который они вместе частенько ели, сидя на пристани и свесив вниз ноги. Солнце на удивление щадило, а море радовало своей спокойной гладью. Неожиданно к мастерской подъехала машина, из которой вышел высокий мужчина с мальчиком. Заметив людей на пристани, посетители начали спускаться по ступенькам в сторону отца. Отец Николь встал и пошел навстречу гостям. Николь, разглядев в мальчике Томаса, заинтересованно последовала вслед за отцом.

– Здравствуйте! Вы что-то хотели? – спросил незнакомца отец.

– Здравствуйте, – ответил незнакомец, – я бы хотел заказать яхту своему сыну на день рождения.

– Ну, у нас есть несколько готовых лодок, пойдемте, я вам их покажу, – ответил отец, открывая дверь мастерской.

– Хорошо.

Взрослые зашли вовнутрь, а дети послушно последовали за ними. Николь словно завороженная наблюдала за Томасом, а как только он смотрел на нее, она резко отводила взгляд. Отец провел экскурсию и показал клиенту имеющиеся в наличии пять прекрасных яхт, каждая выделялась своей уникальностью.

– Они прекрасны, – сказал незнакомец.

– Какая тебе нравится? – вдруг спросил отец у Томаса.

– Та, которую папа выберет, – лишь ответил мальчик.

Отец вопросительно посмотрел на отца мальчика.

– Вас какая-нибудь заинтересовала?

– Да! А если не секрет, за сколько вы смогли бы сделать новую? Я же правильно понял, вы сами их изготавливайте?

– Совершенно верно, но боюсь, на новую уйдет от четырех до шести месяцев, – пояснил отец.

– Хорошо, тогда мы остановимся на этой, – и он показал на лодку с темно-вишневым корпусом.

– Отличный выбор! Вы готовы сейчас ее приобрести? – спросил отец.

– Да, и если возможно, доставьте ее в течение двух дней.

– Никаких проблем, давайте пройдем в мой кабинет.

Взрослые удалились для оформления заказа, а дети остались наедине в окружении лодок. Николь продолжала пристально следить за Томом, пока тот ходил по мастерской.

– Мы с тобой вместе учимся? – вдруг произнес он.

– Да.

– Прости, я просто вспомнил, где тебя видел.

– Ты любишь ходить под парусом?

– Я? Вот еще, – высокомерно ответил он, – это мой отец любит и думает, что я тоже полюблю. Но сомневаюсь, сколько я себя помню, у меня всегда была морская болезнь.

– Так почему он не может подарить тебе то, что хочешь ты? – явно не понимая поступка его отца, спросила Ника.

– Мне все равно, что он мне подарит, главное чтобы ему было приятно.

– Но это же твой день рождения!

– Ну и что? – без всяких эмоций произнес Том, пожав плечами.

– Как что? В день рождения тебе должно быть приятно получать подарки.

– Ты глупенькая, у меня есть все, о чем даже мечтать не может мальчик моего возраста, так почему мне от этого отказываться?

Николь не успела ответить, как взрослые зашли в комнату, пожав друг другу руки, затем клиент ушел, а следом за ним вышел и Томас. Как только дверь закрылась, отец произнес:

– Бедный мальчик!

– Почему? – переспросила Николь.

– Просто он как маленькая копия своего отца, которой тот пытается дать все, о чем сам мечтал в детстве. Я больше чем уверен, что он в свои четырнадцать уже заранее знает, кем он будет работать, где он будет жить, с кем он будет жить через десять лет, так как его отец уже все за него решил. Чаще всего такое воспитание ни к чему хорошему не приводит. Если он сам не исправит эту ситуацию, то его жизнь будет несчастной, – сочувствующе произнес отец.

– Почему?

– У него нет самого основного, что движет человеческой жизнью.

– И что же это? – заинтересованно спросила Ника.

– Как что? Стремление. Если бы у меня был такой отец, как у него, я бы сейчас занимался виноделием, продолжая дело своего отца, и был бы несчастен, занимаясь не интересным мне делом. Но мой отец всегда видел мой интерес к морю и кораблям, и я очень благодарен ему за то, что он всячески это поощрял. Как мы с твоей мамой поощряем все твои попытки найти для себя то, что тебе было бы по душе. Ты хотела заниматься балетом – пожалуйста. Ты захотела научиться рисовать – пожалуйста. Это твоя жизнь, и выбор всегда должна делать только ты, – он внимательно смотрел на дочь, а потом обнял ее и поцеловал в макушку.

Увидев в следующий раз Томаса на занятиях, Николь больше не испытывала влюбленности, все, что она испытывала теперь к нему, – это жалость.