По следу каравана - Сергей Зверев

– А на что тестирование-то? – Анатолий удивленно покосился в его сторону.

– Как на что? – Лавров негромко рассмеялся. – На моральную устойчивость. Мы ведь своим бойцам даем такие знания, которые можно доверять только людям глубоко порядочным. А вдруг человек склонен к уголовщине? Представляешь, что может получиться, если такой вот «терминатор» однажды станет преступником? Кстати, уже не раз оказывалось, что внешне образцовые кандидаты в нашу часть являли собой «засланных казачков» криминальных сообществ.

– Ни-че-го себе! – Анатолий ошарашенно покрутил головой. – Никогда о таком не слышал. Это что же, бандиты собираются заиметь свой собственный спецназ?

– А почему бы и нет? – Андрей пожал плечами. – У любого крупного криминального сообщества есть своя разведка, контрразведка, специалисты разных профилей... В том числе и по психологии, и военные специалисты. Есть свои юристы. И не какие-нибудь заурядные консультанты, а штатные милиционеры, прокуроры, судьи...

– Ё-п-р-с-т! – Парень удивленно захлопал глазами. – Вы это серьезно?

– Серьезней некуда... – Лавров чуть заметно усмехнулся.

«Как говорится, это было бы смешно, если бы не было так печально... – мысленно резюмировал он. – Иначе откуда бы у нас в России был такой криминал, замешанный на зажравшейся коррупции?»

По словам его соседа – отставного опера, процесс криминализации властных структур начался уже давно. Главари поняли, что жить по старым воровским законам – себе в убыток. И если раньше они чурались представителей власти, лишь покупая тех или иных чинуш, то теперь сами стали прорываться во власть. И достигли в этом очень многого. Если бы сегодня кто-то проверил на полиграфе студентов милицейских вузов, юридических, таможенных, даже военных, то можно было бы гарантировать, что минимум каждый сотый – если не каждый десятый! – оказался бы «стипендиатом» воровских общаков. Это уже давно ни для кого не секрет, уверял опер, но власть пока еще слишком мало сделала, чтобы оградить свои структуры от «засланных казачков».

Опер рассказывал и о том, что когда агентура организованного криминала заканчивает учебу, в дело вновь идут общаковские деньги, на которые «засланным казачкам» покупаются те или иные властные посты. Например, место судьи районного уровня может стоить не менее пяти-десяти миллионов рублей. Место его областного коллеги – тоже миллионы. Но уже долларов. Впрочем, это были старые данные. Сегодня, предполагал опер, скорее всего, расценки уже увеличились. Пропихиваются «засланные» и в районную, и в областную власть, и даже выше. А потом кто-то удивляется: куда из казны уходят миллиарды, отпущенные на жилье, помощь сиротам, инвалидам и прочее?

А чего стоит таможня, которая поймает мелких, «чужих» контрабандистов, но не заметит «своего»? Это вообще золотое дно для криминала. Общеизвестный «Черкизон» на две трети, если не на четыре пятых, обеспечивался сплошной китайской и всякой иной контрабандой.

При таком развитии событий возникает серьезная угроза национальной безопасности страны. И лишь благодаря тому, что не все без исключения продаются за общаковские сребреники, государство пока еще способно сопротивляться поразившей его криминальной саркоме. Иначе – не исключено – уже давно вслед за Союзом посыпалась бы и Россия.

«Потому-то спецназ и должен защищать государство не только от внешнего врага, но и от внутреннего... – глядя на проносящиеся мимо куртины кустарника, то здесь, то там растущего вдоль дороги, продолжал размышлять Андрей. – Какая разница между отморозком пришлым и доморощенным? Какая разница тому же фермеру, кто его грабит? Бандит при чине, бандит без чина или бандит забугорный? Мразь – она везде и всюду мразь...»

«Газель» миновала Даштиджум и вышла на куда более цивильную трассу, нежели только что преодоленное фактическое бездорожье. Стоявшая далеко впереди у обочины пожилая таджичка с узлами помахала им рукой.

– Подбросим? – сбрасывая газ, спросил Анатолий.

– Да, остановись, пусть садится... – Андрей коротко кивнул.

– До Куляб, до Куляб ехать возьмете? – заглядывая в кабину, на ломаном русском спросила женщина.

– Садитесь! – Анатолий мотнул головой, указывая на салон.

– Вам помочь? – спросил Лавров, посмотрев из окна на объемистые узлы.

– Ай, ничего, ничего! Я сама! – Женщина проворно закинула в салон свою поклажу и, захлопнув дверь, опустилась на кресло. – Спасибо, хороший люди вы. Взял меня с собой. Я уже больше час тут стоял.

– А вы в гости? – обернувшись, поинтересовался Андрей.

– К дочка. Ее муж работать у русский военный. Он тоже военный, – сообщила пассажирка.

– А кто? Рустамов, Хафизов, Мериев? – не оборачиваясь, уточнил Анатолий.

– Хафизов, Хафизов! – обрадованно закивала та.

– Ну, тогда прямо до базы с нами и доедете, – пообещал шофер, удачно разминувшись с обшарпанным, некогда беломордым, сто тридцатым «ЗИЛом»-самосвалом, который, невзирая на колдобины, «с ветерком» летел по осевой.

Ближе к участку дороги, пролегающему над Пянджем, когда ее полотно вновь завиляло и запетляло, на одном из поворотов пассажиры «Газели» увидели старую белую «копейку», которая стояла, уткнувшись в зад чем-то уже знакомой фиолетовой «двойки». Хозяин «копейки», худой таджик средних лет, что-то доказывал троим парням, подступающим к нему с кулаками. Хоронясь за «копейкой», стояла молоденькая девчушка, то ли дочь хозяина машины, то ли его попутчица, которая испуганно взирала на происходящее.

– Останови! – негромко распорядился Лавров. – Не узнаешь? Это ж тот самый остолоп, который лихачил по Кулябу. Значит, это была не случайность. Гарантирую, что парень работает подставщиком.

Свернув на обочину, «Газель» пискнула тормозами и замерла как вкопанная. Андрей вышел из кабины и направился к месту ДТП. Спор тут же затих; все с удивлением обернулись к русскому майору в полевом камуфляже, который явно был намерен вмешаться в ситуацию. К неудовольствию скандальной троицы, так это и получилось. Подойдя к хозяину «копейки», Лавров спросил, кивнув в сторону скандалистов:

– Чего они от тебя добиваются?

– Эй ты, русский! Это не твое дело, что мы тут решаем! – недовольно покривился хозяин «двойки». – Езжай отсюда, пока цел. Мы сами, без посторонних разберемся!

– Когда скажут: «Сопливые, вперед!», тогда и выскочишь со своим мнением, – покосившись в его сторону, пренебрежительно обронил Андрей и повторил свой вопрос: – Так чего они хотят?

– Тысячу сомони, говорят, давай. Сами мне подставили машину – я чуть с обрыва не улетел, и я же оказался виноват! – возмущенно заговорил тот. – Ну, сто сомони дать еще могу. А больше у меня нет ни дирама!

– А сколько стоит ремонт твоей машины? – Лавров указал на смятый капот «копейки».

– Ну, жестянку мне знакомый за пятьдесят сомони поправит и покрасит. А вот радиатор придется менять. Это триста сомони, даже за старый, – тягостно вздохнул тот.