Зажечь небеса - Эмма Скотт

– Конечно, играйте, – с благодарностью сказала я. – А я буду смотреть.

Целый час мы все сидели, уткнувшись носами в телефоны, пытаясь занять мозги бессмысленной, успокаивающей ерундой.

Наконец доктора вышли из палаты Уэстона. Они остановились у двери, все как один скрестили руки на груди и принялись совещаться вполголоса, причем все были мрачны.

– О, боже, – прошептала я.

Пол взял меня за руку.

– Что бы они ни сказали, Уэс справится. Он парень крепкий. Всё будет хорошо. – Он посмотрел на меня своими добрыми карими глазами. – Ему повезло, что ты здесь, рядом с ним.

Целую секунду я наслаждалась этой каплей утешения, а потом снова обмерла от ужаса, потому что врачи уже подошли к нам в зону ожидания, чтобы сообщить результаты.

– У нас есть хорошие новости и не слишком хорошие, – возвестил доктор Харрис, присаживаясь на стул. – Хорошая новость – травма спинного мозга неполная. То есть спинной мозг не разорван.

– Ну, это здорово, – сказал Пол. – Не так ли?

– Это то, что мы ожидали после МРТ. Но сегодняшние тесты подтверждают, что спинной мозг поврежден. По шкале ASIA Уэс относится к категории Б. ASIA – это шкала, которую используют для оценки тяжести повреждения спинного мозга, – пояснил он, видя наши озадаченные взгляды, затем надул щеки. – Скажу прямо: повреждения есть и они обширны.

– Господи Иисусе, – выдохнула Фелиция.

Кимберли расплакалась.

– О, боже. – Миранда прижала ладонь к губам.

– У Уэса так называемый синдром поражения передних рогов спинного мозга, – продолжал доктор Харрис. – Его ноги сохраняют некоторые сенсорные функции, хотя покалывание иглой он ощущает, как поглаживание пером. Уэс не чувствует боль, не чувствует изменение температуры. Он сохранил проприоцепцию, то есть осознает положение своих ног в пространстве. Однако…

Последнее слово повисло в воздухе. Сердце отчаянного колотилось у меня в груди. Комната вдруг превратилась в поезд, который на полной скорости несется к кирпичной стене, и доктор Харрис не собирался включать торможение.

– В таких обстоятельствах, – произнес врач, – у Уэса нет никаких двигательных способностей.

«Уэстон больше никогда не будет ходить».

– Вы имеете в виду, что он не может ходить, – проговорила Миранда, повысив голос. – Вы это пытаетесь сказать? Мой малыш не может ходить?

Пол крепче сжал мою руку, а Миранда уцепилась за его плечо.

– Да. Он не может ходить, – подтвердил доктор Харрис.

Поезд разбился о кирпичную стену, грянул взрыв, во все стороны полетели куски металла, начался пожар.

– Мы пока не можем утверждать, что это навсегда, – продолжал врач под тихие рыдания Миранды.

– Каждая травма позвоночного столба уникальна, возможны улучшения на одном или нескольких участках. Окончательный результат мы узнаем только после реабилитации. Но пока шансы на то, что он снова встанет на ноги без посторонней помощи, крайне невелики.

– Итак, что дальше? – спросил Пол, вздергивая подбородок. – Вы сказали, нужна реабилитация?

Я уставилась в пол, и мой разум постарался заслониться от объяснений Харриса, я старалась не слушать, какой уход потребуется отныне Уэстону. Недели терапии в стационаре, уролог, психолог. Месяцы амбулаторной восстановительной и рекреационной терапии, чтобы научиться приспосабливаться к параличу, двигаться по жизни в коляске.

«Уэстон в инвалидном кресле».

Его стройное, высокое тело бегуна отныне всегда будет согнуто, некогда быстрые ноги отныне всегда будут неподвижны.

– Уэстон сейчас один, – выпалила я, вставая. – Он не должен быть один.

Доктор Харрис предупреждающе поднял руку.

– Прежде чем пойдете к нему, позвольте дать вам совет… Я знаю, очень трудно выслушивать такие неприятные вещи, но большинство паралитиков продолжают жить полноценной жизнью. Когда зайдете к Уэсу, ведите себя спокойно. Вы сейчас потрясены не меньше его. Будьте правдивы, но постарайтесь проявить как можно больше оптимизма и поддержки.

Мой разум кое-как осмыслил слова «паралич» и «инвалидная коляска», и мне пришлось бороться с желанием убежать, оставив членов семьи Уэстона самим разбираться со свалившимся на них несчастьем. Мы тихо вернулись в палату и выстроились вокруг кровати.

– Привет, малыш, – сказала Миранда, целуя сына в макушку. – Мама здесь. Всё будет хорошо.

Я взяла Уэстона за руку, кусая нижнюю губу, а сама боролась с желанием закричать на Миранду: «Это неправда, и он это знает!»

Кимберли отвернулась, ее плечи дрожали. Фелиция смотрела на брата, крепко стиснув губы, и медленно качала головой из стороны в сторону. Уэстон смотрел в потолок. Сейчас он выглядел еще неподвижнее и молчаливее, чем когда находился в коме.

В дверь постучали, и в палату вошел какой-то офицер в парадной форме.

– Вы семья Тёрнеров?

– Боже мой, ну, что еще? – пробормотала Миранда.

– Да, сэр, – ответил Пол. – Чем мы можем вам помочь?

Офицер уверенным движением достал кожаную папку.

– С удовольствием сообщаю вам, что именем президента Соединенных Штатов ефрейтор Тёрнер награжден медалью «Пурпурное сердце» за службу и самопожертвование.

Уэстон крепче стиснул мою руку и закрыл глаза.

– Я также имею честь сообщить ефрейтору Тёрнеру, что он удостоен «Бронзовой звезды» за достойную службу в зоне боевых действий. Вот здесь вся информация о церемонии, дате и месте ее проведения.

– Спасибо, – сказал Пол, забирая папку. – Большое спасибо.

Офицер отдал честь Уэстону – тот по прежнему буравил взглядом потолок, – после чего ушел.

Миранда взяла папку и открыла ее, чтобы показать Уэстону.

– Ты слышал, малыш? «Пурпурное сердце» и «Бронзовая звезда» за героические поступки во время несения службы.

– Да чтобы они все провалились, – пробормотала Фелиция. – Они забирают его ноги и вместо них дают ему финтифлюшку.

– Она даже не золотая, – сказала Кимберли. – Бронза? Разве это не третье место?

– А ну-ка заткнитесь, обе! – огрызнулась Миранда. – Проявите хоть каплю уважения.

– Уйдите все, – прошептал Уэстон.

В палате явно стало слишком много дам Тёрнер, все они сердито каркали и переругивались, но я слышала только Уэстона. Я поднялась на ноги, но он сильно сжал мою руку и потянул, заставив меня сесть на место.

– Все вон! – процедил он сквозь зубы.

Его мать и сестры перестали переругиваться и повернулись к кровати.

– В чем дело, милый? – всполошилась Миранда. – Тебе что-то нужно? Пол, принеси Уэсу попить, его голос звучит ужасно…