Фаберже для русской красавицы - Мария Жукова-Гладкова

Хотя, наверное, трупом девушки на рекламном щите компанию «Сфинкс» отсюда не прогонишь… Тем более раз они уже этажей восемь-девять возвели, как я сама видела по телевизору. Но неприятности явно создать можно.

Наконец мы с Варварой вышли из дома и отправились к месту бывшего садика. По пути она рассказывала мне про местные достопримечательности. За время этой прогулки я узнала о нашем микрорайоне больше, чем за предыдущие два месяца проживания здесь. Мне объяснили, почему у нас асфальт, вроде недавно положенный, уже весь в колдобинах и в некоторых местах на нем поднимаются какие-то бугорки: его просто клали зимой. А клумбы у «Пятерочки» разбивали в декабре, когда сдавали объект с прилегающей территорией. Жильцы ходили на экскурсию, когда увидели, как привезли чернозем, – никак не могли понять, зачем, пока не увидели процесс разбивания клумб под снегопадом…

Самой интересной оказалась тумба, то есть постамент, используемый одним твердокаменным ленинцем и членом Коммунистической партии чуть ли не со времени ее основания. Убежденный коммунист вначале долго возмущался снятием памятников Ленину в нашем городе, писал и ходил в многочисленные инстанции. Потом вознегодовал на отсутствие памятника Ленину в нашем районе, существующем уже лет тридцать. То есть он начал строиться при коммунистах, но они почему-то Владимира Ильича у нас не поставили. И дедок решил сам восстановить справедливость.

Он имел отдаленное сходство с Владимиром Ильичем, правда, недостаточное, чтобы работать «памятником», поэтому отправился на Ленфильм. Там нашел какого-то старого гримера, тоже верного идеям революции семнадцатого года, который бесплатно помог ему изменить внешность и приблизить ее к ленинской. А тумба в районе стояла с тех пор, как Варвара Поликарповна с мужем и дочерью (зятя еще даже в проекте не было, не то что внука и правнуков) сюда переехали из коммуналки в центре. Для чего предназначался постамент, никто не знал и не знает, но за все годы его никто не удосужился убрать. В праздничные дни здесь иногда испражняются граждане, много раз за годы проживания Варвары Поликарповны на тумбе писали всякие слова – как русские народные, так и нечто типа «Вася + Маша».

А потом в один прекрасный день на возвышение влез Семен Петрович и протянул руку вдаль.

Услышав это, я потеряла дар речи. Варвара Поликарповна тем временем продолжала рассказывать, что Семен Петрович стоит здесь в жару и в холод и приспособил у ног специальную, расписанную под хохлому емкость для мелочи. Вначале была простая тарелка, но разбилась, и кто-то сердобольный презентовал «Владимиру Ильичу» деревянную чашу.

– И народ подает?

– Еще как! Из других районов даже приезжают взглянуть. Иностранцев какие-то гиды привозили! И демонстранты Седьмого ноября и Первого мая, как, впрочем, и в другие дни, вокруг собираются, митинги проводят. Причем разные течения – тут и коммунисты, и баркашовцы, и лимоновцы, и даже члены партии любителей пива.

Варвара также рассказала, что вначале милиция пыталась Семена Петровича забирать, но потом махнула рукой. Стоит дед и стоит, никому не мешает, наоборот, забавляет. Восточные люди быстренько ларек рядом воздвигли, торгующий пивом в розлив. Деду наливают бесплатно, поэтому к концу дня он иногда уже стоит, покачиваясь. Очень интересно смотрится памятник на постаменте с кружкой пива в руке. Он тогда обычно и речи произносит, и стихи читает. Все довольны.

Однако сейчас постамент пустовал. Правда, было уже поздно. До стройплощадки оказалось метров двести пятьдесят. Она была окружена сборным щитовым забором, довольно высоким – где-то метра три. Я насчитала девять отстроенных этажей дома и начатый десятый. Внешне дом получался симпатичным, с многочисленными балкончиками «лесенкой».

Варвара уверенно повела меня к рекламному щиту, у которого, несмотря на поздний час, толпился народ. Соседка встретила кого-то из знакомых, и они стали бурно обсуждать новость. В толпе оказался репортер, который ко всему прислушивался и всем задавал вопросы. Девушки, конечно, на щите уже не было, правда, он очень ярко освещался специально направленным на него фонарем. Компания «Сфинкс» предлагала купить квартиры в строящемся доме. Это объявление я сегодня уже видела по телевизору. Никаких представителей органов поблизости не наблюдалось.

На следующий день я специально отправилась за газетами в ближайший киоск «Роспечати» и опять купила несколько – как желтую прессу, так и серьезные издания. На первых полосах рекламировалась компания «Сфинкс».

«А не в рекламных ли целях убили девушку?» – подумала я.

Новость о краже английской коллекции отошла на второй план. У нас в городе уже много чего крали, а вот публичное распятие оказалось первым. Жаль только, что убили простую девчонку, вот если бы кого-то из депутатов или чиновников… например, распять на щите, на котором перечислены принятые ими законы и постановления… Или предвыборные обещания…

На следующий день лорд с герцогом напились уже вместе.

– По-моему, все прошло просто прекрасно, – заметил лорд. – Никто ничего не заметил.

– Жаль, нас не будет там, когда…

– Да, жаль, – лорд позволил себе легкую улыбку.

* * *

– Один русский вызывает у меня большие подозрения, – сообщил англичанин своему начальству. – Он не похож ни на кого из остальных членов Общества.

– Ты считаешь, что он из КГБ, мой мальчик? – уточнил шеф.

– Нет. Не похоже. Все сотрудники КГБ, которых я встречал, были другими… И он не похож на остальных русских, с которыми мне уже довелось здесь встретиться – и в Обществе, и среди соседей. Он – нормальный!

– И ты считаешь это странным, мой мальчик? – Англичанин представил, как у шефа слегка приподнялись брови.

– После того, чего я насмотрелся в России, – да.

– Присмотрись к нему получше, мой мальчик. Потом будем решать. А что с женщинами?

– Ищу подходящую. У одного «царя» есть весьма перспективная падчерица – для наших целей.

Во второй половине дня у меня в квартире нарисовался Ильич. Я пригласила его на кухню, налила чаю.

– Вы про вчерашнее убийство у вас в районе слышали, Наталья Петровна? – поинтересовался Ильич Юрьевич.

Я ответила, что слышала и что Варвара Поликарповна меня даже вечером на место вытягивала. Ильич спросил, что я по этому поводу думаю. Я сказала про рекламу строительной компании «Сфинкс» – хотя бы для того, чтобы сделать маленькую гадость господину Красавину, новому тестю моего бывшего.

– Возможно… – протянул следователь. – А вы знаете, кого распяли?

Может, фамилия девушки и указывалась в газетах, но я не обратила внимания. Нет, вчера ее просили опознать! Я же сама слышала в выпуске то ли новостей, то ли криминальной хроники, а скорее и там и там, о чем и сказала Ильичу.

– Мне первой позвонила ваша Соня, – сообщил Ильич Юрьевич. – Она телевизор в больнице смотрела.