Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер

Мне кажется, я постоянно натыкаюсь на Рейчел — на рынке, в кафе с эстрадой или в парке с его выжженными газонами. Впрочем, ничего удивительного. Она живет в моем районе, мы обе в декретном отпуске. Однако с Сереной так часто я никогда не сталкиваюсь. Да и с Рори тоже. И даже с Дэниэлом. Впрочем, у всех разные обстоятельства. Поразительно другое: откуда на улице днем столько народу? Чем они все занимаются?

Декретный период сам по себе необычен: нейтральная полоса между месяцами беременности и родами. Свой день я строю вокруг приема у врача, поездки в город за покупкой «радионяни» или аппарата ЧЭНС[5]. В метро все пассажиры приклеены к своим смартфонам: ведут переписку, организуя свою жизнь, более насыщенную, чем моя. Зачастую никто даже головы не поднимет, не обратит внимания на то, что рядом беременная женщина, которой необходимо сесть. А я сама стесняюсь попросить, чтобы мне уступили место. Мне все твердят, чтобы я пользовалась преимуществами своего положения и получала удовольствие. Я не совсем понимаю, что они имеют в виду. В моем восприятии это — мертвый сезон. Период отсутствия, период ожидания.

Наконец нам с Кэти удается условиться о встрече, чтобы вместе пообедать. Я жду этого дня — яркий флажок в моем пустом календаре — с бо́льшим нетерпением, чем обычно. И все равно сегодня утром почему-то немного нервничаю.

По дороге к станции метро подумываю о том, чтобы сообщить Кэти о записке, которую я нашла в ванной Рори и Серены. Кэти — мастер добывать нужную информацию. Она сумеет выяснить, во что впутался Рори.

Минуя книжный магазин, я вижу, как Кэти выходит из станции метро. Что сразу бросается в глаза — кожаная куртка, наушники, стаканчик кофе в руке, отстраненное выражение лица. Кэти, как и Чарли, всего на полтора года младше меня. В детстве она жила неподалеку от нас и была подружкой Чарли, но в подростковый период, когда небольшая разница в возрасте перестала иметь существенное значение, и я с ней подружилась. Мы оставались подругами на протяжении всех лет учебы в университете и дружим по сей день.

Но сейчас, когда я увидела ее, у меня вдруг возникло ощущение, что она снова намного моложе меня. В конце концов, нас уже разделяет нечто большее, чем полтора года разницы в возрасте: супружество, дом, дети, беременность. Глядя на нее теперь, я чувствую себя старухой. Я машу ей, и на ее лице расплывается изумленная улыбка. Она подбегает ко мне, крепко меня обнимает.

— Боже, Хелен. Какая же ты огромная!

— О, спасибо!

— Прости, я не так выразилась. Ты выглядишь великолепно. Просто… мы с тобой давненько не виделись, да?

Ее слова тяжестью оседают в душе. Усилием воли я заставляю себя посмотреть ей в глаза, улыбнуться и сказать, что я не обижена. Она улыбается, в лице ее отражается облегчение.

— Пойдем, — говорит Кэти. — Я умираю с голоду.

Мы идем через парк, где могучие конские каштаны только-только начинают сбрасывать свои богатые наряды. Золотистые листья выплывают из железных ворот и ложатся на тротуары, оседают в ржавой воде канав и у дверных проемов. У павильона № 1 за столиками сидят посетители кафе, наслаждаются отголосками исчезающего тепла. Они все в верхней одежде, но с удовольствием, закрыв глаза, подставляют лица солнцу, упиваясь каждым мгновением ласковой погоды. Между столиками лавирует официантка, собирает грязную посуду, балансируя на руке подносом с кофейными чашками и усыпанными крошками тарелками. На ней серый передник, на поясе завязанный маленьким бантиком.

Внутри полно народу. Я прошу официанта провести нас к столику, но тот качает головой. Свободных мест нет. Согласны ли мы подождать? Кэти говорит, что она не против. А у меня болят ноги и в животе урчит. Я обвожу взглядом зал, пытаясь определить, может, кто-то из посетителей уже уходит.

И вижу ее. Мой первый инстинктивный порыв — отвести глаза, притвориться, будто я ее не заметила. Поздно. Наши с ней взгляды встречаются, Рейчел улыбается нам. Она сидит у окна, перед ней — раскрытая газета. Она начинает махать нам как безумная.

— Кого я вижу! — Рейчел сворачивает газету и прямо с ней кидается к нам, натыкаясь на спинки стульев. На ней расшитая золотистыми блестками юбка, объемная футболка на несколько размеров больше, чем нужно, и зеленые кроссовки. — С ума сойти!

Она лезет ко мне обниматься. Я чувствую, как обмякаю в ее объятиях. Кэти выжидательно смотрит на меня.

— Это Рейчел, — представляю я свою новую знакомую, когда та отстраняется от меня. — Рейчел, это моя подруга Кэти. — Они улыбаются друг другу. Помедлив, я добавляю: — Мы с Рейчел познакомились на курсах для будущих мам.

— И с тех пор то и дело сталкиваемся животами! — Рейчел громко хохочет над своей шуткой. Все в кафе оборачиваются к нам: что за шум? — Какими судьбами?

— Собирались пообедать, — отвечает Кэти. — Но свободных мест, кажется, нет.

— Садитесь ко мне!

Я смотрю на столик Рейчел. Она заняла самое лучшее место в кафе, прямо у окна, именно там, где, как я надеялась, удастся сесть нам. Но мне становится не по себе от того, что нам придется обедать в ее компании.

Рейчел смотрит на меня, и ее лицо тускнеет, словно она прочитала мои мысли.

— О, простите… я, наверное, мешаю. — Она выдавливает из себя неестественный смешок, опускает глаза в пол, сворачивает в руках газету и резким жестом показывает на свой столик. — Прошу, располагайтесь. Я все равно собиралась уходить. Расплачусь у стойки.

Рейчел сворачивает и сворачивает газету, пока та не становится настолько толстой, что больше уже не сворачивается. От ее дерганых движений у меня на затылке волосы становятся дыбом. Кэти подступает к ней и легонько трогает ее за плечо.

— Рейчел, ну что за глупости? — с теплотой в голосе произносит она. — Нам будет приятно пообедать вместе с тобой. Если ты уверена, что хочешь составить нам компанию. — Она смотрит на меня. — Правда ведь, Хелен?

Рейчел тоже устремляет взгляд на меня.

— Я точно не буду вам мешать? Вы мне сразу так и скажите.

Мы просим обедающих за соседними столиками чуть сдвинуться, чтобы нам втроем можно было уместиться за своим. Для нас находят еще один стул, который несут к нам над головами других посетителей. Мы с Рейчел устраиваемся друг напротив друга на удобных стульях. Кэти занимает шаткий стул, усаживаясь почти вплотную спиной к одному из наших соседей.

— Рейчел, ты на каком месяце? — любопытствует Кэти.

— В нашей группе всем женщинам предстоит рожать в одном и том же месяце, — отвечаю я за нее сердитым оправдывающимся тоном. Ничего не могу с собой поделать.