Академия Крылатых, или В пекло тебя, дракон! - Юлия Удалова

Эх, жаль, хороший бы вышел торшер мне на прикроватную тумбочку! Но раз эльф так голодает – жалеть ценный продукт не буду.     

– Они, – счастливо проговорил Павиан, и встряхнул банку, отчего комочки задвигались интенсивнее. – Из листьев священного эйда, испечены в ночь равноденствия с соблюдением всех правил. Благодарю покорно за этот деликатес.

– Бабуля лично закручивала, – с гордостью сообщила я.

Но Павиан не услышал. Он отколупал крышку, и, постанывая от удовольствия, сунул в рот сияющую желешку.

– Я бы на твоем месте была поаккуратнее, – я кивнула на клетчатое покрывало Фурии, усыпанное лунными крошками. – Сурия не особо в настроении.

– А она вообще когда-то бывает в настроении? – с набитым ртом поинтересовался эльф и вдруг хихикнул. – Ну, кроме дней, когда занятия у них ведет только душка проректор… Где там он у нее был?

Одной рукой удерживая банку, он дотянулся другой до прикроватной тумбочки Сурии, сделал пару магических пассов, чтобы открыть, и извлек на свет божий розовое, как пряник, сердечко-медальон на жемчужной цепочке. В акварельном образе, который был в него вписан, я без труда узнала магистра Аэлмара.

– Иди ж ты, особые чары на тумбу наложила, чтоб, не дай мировое древо, не нашел кто, – заметил Павиан, поигрывая медальоном. – Думала, и со мной этот номер пройдет? Да я этот корпус как свои пять пальцев знаю!

Что очень и очень мне пригодится. Но вслух я сказала другое:

– Ну, почему бы и нет? Отношения у них, чувства… Любовь, наверное…

Павиан аж поперхнулся очередной лунной лепешкой:

– Отношения? Чувства? Любовь? Это у Сурьки-то с Джерлассом Аэлмаром? Кто это тебе такое сказал, Хэллия-дриада?

– Ну, видела я их как-то в таверне. На свидании. С розами, все дела…

О том, что я сама там делала, предпочла скромно умолчать.

– Охотился наш дракон тут… на кое-какую нечисть. И наводочка образовалась – на злачные места города. Сурька с ним навязалась, как лучшая ученица. Вот и пришлось бедняге Джерлассу изображать с ней влюбленную пару, – расхохотался Павиан. – Зная Сурьку, скорее, она сама себе розочки прикупила, нежели проректор ей подарил.

Вот оно что! Так значит, я ему не просто свидание сорвала, а боевое, можно сказать, задание. В таком случае, его злость понятна. Может, он вообще меня за эту самую нечисть принял?

Впрочем, все равно этот дракон до крайности мне неприятен. И открывшиеся обстоятельства никак моего отношения к нему не меняют.

Отвратительный тип! 

Неужели было непонятно, что я честная дриада, а не какая-то там… Нечисть мерзопакостная!

Ну и пусть я в этот момент играла с орками в нарды. И была под действием метаморфного зелья. И пробежалась по их столу. И воспользовалась несанкционированным порталом. И в целом выглядела очень даже подозрительно.

Нельзя же вот так сразу оскорблять кого бы то ни было недоверием! 

– Она ж влюбленная в него, без памяти влюбленная, драконесса наша боевая, – продолжил Павиан и бесцеремонно зашвырнул медальон обратно в ящик. –  Проходу куратору своему обожаемому не дает. Зная Сурькину настырность, нелегко приходится нашему проректору, ох нелегко. Одно хорошо – меня миновала чаша сия!

И эльф три раза осенил себя наперствием, после чего закинул в рот еще пару желеек.   

Забавно. Искренне полагала, что у Аэлмара с Фурией любовь-морковь. Впрочем, мне все равно на отношения дракона с кем бы то ни было.

Главное, чтоб меня не трогал.

– А твоей беде я, так и быть, помогу, Хэллия-дриада, – продолжил комендант и в пальцах его появился узорчатый ключ – совсем не такой простецкий, каким я эту комнату открывала. – Видел, как Сурия, словно ошпаренная, вылетела и уже наслышан о ее к тебе... м-м-м... неприязни. Бабушке своей жаловаться побежала, она частенько так делает. Ну, или еще какой жертве, кто на дороге попадется. Есть одна тайная комнатка, как раз неподалеку от моего покоя. Я вообще ее для себя берег, хотел территорию свою расширить… Но, так и быть. На, дриада, живи! От сердца отрываю.

Павиан положил красивый ключик на раскрытую ладонь, а я радостно протянула руку. Лисьи глаза засверкали весельем, а яркие губы эльфа растянулись в ухмылке.

Он убрал руку, но дриады так просто не сдаются!

Всерьез вознамерившись завладеть ключом от тайной комнаты, я потянулась за ним еще и еще.

В результате чего, взметнув юбками, грохнулась прямо на эльфа, который довольно захохотал и вместе со мной откинулся на постели Сурии.   

Именно в этот момент дверь комнаты открылась, и на пороге показались Фурия Рендал, профессор Карис, а так же проректор Джерласс Аэлмар собственной персоной.

Замыкала торжественную процессию группа поддержки Фурии – Браниса и Трисба маячили где-то на задворках.

Вот принесли же ж шиликуны! 

– Ах, вы… Вы! А ну-ка брысь с моей кровати, развратники! – яростливо закричала Фурия. – Магистр, я совершенно не могу жить с этой, этой… Этой девкой в одной комнате!

– Зачем вы нас позвали, адептка Рендал? – ледяным голосом вопросил темноволосый дракон.

Настолько ледяным и презрительным, что стало окончательно ясно – никаких отношений между ним и Сурией нет. Хотя, пожалуй, его презрение скорее относилось ко мне. С таким отвращением он на меня смотрел.

А я что? Я ничего.

Слезла с эльфа (подлец не переставал хихикать с таким многозначительным видом, что мне искренне хотелось разбить о его светловолосую голову опустевшую банку из-под лунных лепешек), оправила свои юбки и прическу, и с достоинством провозгласила:

– Разве ты не знаешь, что неприлично называть словом «девка» особу знатного происхождения, Сурия? Как печально, что в детстве у тебя не было преподавателя по этикету.

Собственно, у меня его тоже не было, но не суть.

– Я не буду с ней жить! – взревела Рендал. – Переселите! Немедленно переселите ее от меня!

– То есть, вы вызвали меня, адептка Рендал, для того, чтобы я решил ваши… бытовые проблемы с расселением? – процедил Аэлмар. – Когда вы явились в мой кабинет, то что-то кричали про напавшую на вас нечисть, или я ослышался?

– Ну да… – вмиг стушевалась боевая драконесса. – Да вы на нее посмотрите – нечисть и есть!

Все действительно как-то уж очень пристально уставились на меня – в ответ я невинно похлопала ресницами и расправила примятую рюшку на платье.

– Ой, как некрасиво, – вмешался Павиан, с осуждением качая головой, но глаза у него при этом были хитрющие-прехитрющие. – Обзываться «нечистью» на благородную фэссарину, да еще и в присутствии высшего преподавательского состава академии. Ой-ой-ой…