Игра без правил - Алекс Орлов

– Вот неожиданная встреча, Джон.

Брейн сделал вид, что не услышал, а если и услышал, то не понял, к кому это относится. Он не подал вида, что узнал этот голос, поэтому какое-то время еще шел по дорожке, но затем остановился.

Человек подошел и встал рядом.

– А я гляжу – вроде знакомый кто-то. Пригляделся – Джон Далтон.

– Фредди, ты знаешь, что теперь меня зовут иначе.

– Разумеется, Джон.

– Тогда зачем нарушаешь правила игры?

Брейн посмотрел на собеседника, сразу заметив на его лице следы пластического восстановления, хотя операция была проведена на самом высоком уровне.

– А ведь ты, Фредди, планировал делать карьеру в министерстве, а не башку под пули подставлять. Связи-то у тебя были о-го-го какие.

– Что, очень заметно?

– Не очень. Но я четыре раза в госпитале валялся. Впрочем, ты это уже выяснил.

– Выяснил, – кивнул Фредди. – Четыре путешествия в госпиталь – и ты теперь знаешь, куда смотреть, чтобы видеть следы биовосстановления.

– Не знай я тебя раньше, ничего бы не заметил, но у меня есть с чем сравнивать.

– Это могла быть автомобильная авария. Такое случается даже с министерскими протирателями штанов.

– Случается, – кивнул Брейн. – Только еще этот треккер в техпарке.

Фредди улыбнулся и одернул китель формы, прошитый нитью с активными изотопами, позволявшей носить одежду неделями и не уничтожать после каждого визита в джунгли. Согласно нашивкам, Фредди считался генерал-майором.

– О! Вот уж не думал, – покачал головой Брейн.

– У нас так быстро не растут, это маскировка для местных, чтобы вопросов не задавали. Но большие погоны, насколько я понял, тебя не смущают.

– Ты об вообще? – уточнил Брейн.

– Я об здесь.

– Просто повезло. К тому же она хорошенькая.

– Я рад, что встретил тебя, – сказал Фредди. И, заметив ухмылку Брейна, добавил: – Я не лгу, правда. Ты не из конторы, и я не видел тебя сто лет. К тому же ты так же хорош, как и раньше, – твоя голова варит быстрее, чем я успеваю спросить тебя о чем-то.

– Это удивляет тебя?

– Считается, что конвойные – тупые отмороженные ребята, которые не задумываясь бросаются в джунгли со «сквоттером» наперевес. По мне, так это чистое самоубийство.

– Как свалилась «Элевара», мы не видели, чуть-чуть не успели.

Фредди от неожиданности замолчал.

– Ну ты даешь, Джон, – сказал он спустя полминуты.

– Догадаться нетрудно, ведь твой интерес на поверхности. Только мы ничего не видели. Полагаю, файлы «голубей» ты уже извлек?

– Да, там тоже ничего нет. Все случилось, когда дрон делал разворот. А потом сразу черный дым.

– Вот мы с этого самого дыма и начали смотреть на подбитую машину. А по нам лупили из минометов и гранатометов – никакого супероружия. Потом прибыли шабашники и, насколько я понял, подорвали машину, забрав остававшийся экипаж.

Они помолчали. Фредди мысленно перелистывал все собранные факты, которые добыли представители службы безопасности компании, когда он еще летел на треккере. Похоже ничего не упустили, но информации было мало.

– Давай в техпарк зайдем, – предложил он.

– Ты хочешь мне что-то показать?

– Да, свежий взгляд не помешает.

В дальнем конце просторного техпарка на бетонных площадках стояли три «кентавра» шабашников. Один из них восстанавливала ремонтная бригада, два других заправлялись.

– Нам туда, – указал Фредди, и они направились к одному из больших ангаров, куда помещали авиационную технику для ремонта в дождь.

У входа стоял сотрудник местной охраны, но Фредди он уже знал и торопливо распахнул перед гостями дверь, через которую Брейн и Фредди вошли в ангар.

Фредди остановился, и Брейн встал с ним рядом, глядя на большой фрагмент обшивки «Элевары», который располагался на большом стенде, освещенном множеством прожекторов.

Вокруг стенда находилось не менее дюжины блоков, разного рода сканирующей и спектрографической аппаратуры, датчики которой, больше похожие на любительские подзорные трубы, располагались на специальных металлических стойках и были направлены на закопченную пробоину во фрагменте обшивки.

Рядом со стендом находились столы с обрабатывающей аппаратурой, и несколько техников и инженеров занимались отладкой этой сложнейшей системы анализа и обработки данных.

– Круто, – заметил Брейн.

– Да уж, – вздохнул Фредди. – Ты знаешь, Томас, возвращаясь к правилам игры, я бы хотел…

– Да, сэр, я понял. Мартин Вильямс.

Генерал Вильямс удивленно уставился на Брейна.

– Как ты это делаешь?

– Имя на кителе закрыто планкой, но когда ты поворачиваешься, ворот слегка отходит, и на обратной стороне видны буквы.

Вильямс прихлопнул ворот кителя и направился к стенду, Брейн пошел следом.

Заметив начальство, техники замерли, недоуменно поглядывая на прибывшего с генералом сержанта.

– Что у вас, Лейбниц? – спросил Вильямс.

– Настраиваемся, сэр. До тарировки датчиков еще не добрались.

– Понятно, – сухо произнес Вильямс и подошел к стенду вплотную. – Видишь, с каким контингентом приходится работать, – произнес он вполголоса. – Лучшие умы, блин.

– А зачем им столько железа?

– Пакеты считать. Датчики будут снимать информацию, программа на их основе – выдавать версию произошедшего, а крутое железо должно под эту версию провести виртуальное моделирование процесса и перейти к следующей версии. Потом эти версии будут сравниваться, сортироваться, и я получу с десяток самых страшных историй о том, что же случилось на самом деле.

– Выглядит солидно.

– Да, бюджет у нас будь здоров, можем себе позволить. Но я хочу послушать тебя.

– Да ладно, – отмахнулся Брейн.

– Просто посмотри и выскажи мнение.

– Я не специалист.

– Ты изучал техническую экспертизу. Я же помню. У тебя был самый высокий балл.

– Я все забыл.

– Не кривляйся, Томас, мне действительно нужно хоть что-то.

– Ну, это не болванка. Это видно по входящему отверстию. Сколько оно, кстати, двести?

– Двести два миллиметра. Точность измерения – сотая процента.

– Болванка такую точность не даст. И по краям оставит срезы окалины или навар, в зависимости от материала болванки.

– Согласен.

– Кумулятивный боеприпас отпадает сразу, а копоть появилась после того, как внутри начался пожар.