Возвращение - Бентли Литтл

– Привет. Как поживаешь?

– В прошлом году вышла замуж. За Дуэйна Банкера. Помните его?

Мелани не помнила, но кивнула.

– Рада за вас!

Это был один из недостатков жизни в маленьком городе: постоянно сталкиваешься с бывшими учениками. Когда она шла в продовольственный магазин, кассирами и грузчиками там работали ее бывшие ученики. В кинотеатре в билетной кассе и торговых палатках тоже сидели бывшие ученики. Когда она приглашала рабочего, чтобы подрезать деревья, тот тоже оказывался ее бывшим учеником.

Для большинства учителей это не составляло проблемы. В неполной средней школе Бауэра (или просто «неполной», как презрительно называли ее недовольные ученики) была очень большая текучка – Бауэр явно не тянул на мировую столицу, – поскольку для выпускников университета она служила первой остановкой на пути к другим занятиям и городам, которые их привлекали. Но Мелани родилась здесь, жила здесь и, вероятно, умрет здесь, и даже когда ее ученики вырастут, дистанция между ней и ними сохранится. Она всегда была для них «мисс Блэк», и хотя они были милы с ней и неизменно вежливы, непринужденные, дружеские отношения между ними невозможны. Ей всего тридцать четыре, преподает она всего десять лет, но иногда Мелани чувствовала себя типичной «училкой», старой девой, которой суждено закончить свою жизнь в одиночестве, в захламленном доме, с полным городом знакомых, но без семьи.

Именно поэтому Мелани каждое лето проводила за пределами Бауэра, с незнакомыми людьми. Если она и надеялась кого-нибудь встретить, как-то вырваться из своей ограниченной жизни, то должна была искать возможности в других местах.

Мелани посмотрела на Глена.

И вот она кое-кого встретила, но самое забавное, что произошло это именно здесь, буквально у нее на заднем дворе.

У нее на заднем дворе.

Мелани посмотрела на свою сумочку, лежавшую рядом с ней на скамье, открыла ее и увидела поверх пудреницы и темных очков найденный отцом черепок. Только… с ним было что-то не так.

Прищурившись, она склонилась к сумочке.

Лицо в окне исчезло.

Дом не изменился, но странного лица больше не было. Это невозможно. Вспомнив те грубые черты, она невольно вздрогнула – словно волна пробежала по всему телу.

– Что-то случилось? – Глен пристально смотрел на нее.

Она хотела рассказать ему, но в последнюю секунду передумала и закрыла сумочку.

– Нет. Нет, всё в порядке.

I

– Итак, что ты чувствовал?

Кэмерон отвел взгляд от внимательного лица психотерапевта и беспокойно поерзал в слишком большом кресле.

– Не знаю.

– Ты испугался?

«Конечно, испугался, придурок», – вертелось у него на языке, но он просто пожал плечами. Он пришел сюда потому, что должен. Всех скаутов из лагеря обязали посетить психотерапевта и убедиться, что от увиденного у них не поехала крыша. С одной стороны, Кэмерону хотелось довериться этому человеку, рассказать правду, описать то, что он на самом деле чувствовал, но логика и здравый смысл подсказывали, что все ограничится одним сеансом, что психотерапевт его не знает, не переживает за него и они больше никогда не увидятся.

Поэтому Кэмерон старался отстраненно отвечать на слишком личные вопросы, желая лишь одного – чтобы сеанс поскорее закончился и он мог убраться из этого кабинета и не вспоминать то, что он тогда видел, – лицо вожатого Андерсона.

Наконец – урок математики, и тот казался намного короче – психиатр встал, улыбнулся ему и объявил, что они закончили. Потом старикан пожал ему руку – вероятно, Кэмерон должен был почувствовать себя взрослым, но ему хотелось смеяться.

Врач протянул визитную карточку.

– Там мой номер телефона. Можешь звонить в любое время, если тебе захочется поговорить. Но уже сейчас я могу сказать, что какое-то время тебе будут сниться кошмары, связанные с этим случаем. Возможно, ты даже будешь днем ощущать тревогу или обнаружишь, что боишься людей или мест, которые раньше не внушали тебе опасений. Скоттсдейл не похож на дикое плато, и материальных напоминаний о случившемся будет не так много, но ты должен знать, что твоя реакция может быть неожиданной и неконтролируемой. Так что, если нужно, звони мне, и мы об этом поговорим.

Кэмерон кивнул. Но кто будет за это платить? Услуги психотерапевтов не бесплатны. Вероятно, доктор Хейфец выставит счет родителям за все, что выходит за рамки первого визита.

Впрочем, не важно. Не нужна ему никакая помощь. Сам справится. Он же не полная размазня.

Родители ждали в приемной. Мама улыбнулась ему и вместе с ним пошла по коридору к лифту, а папа остался поговорить с врачом. Кэмерон был бы не прочь узнать, что говорит психиатр, что он на самом деле думает, но решил, что это не должно его волновать. Нужно вернуться к обычной жизни и делать вид, что все нормально.

Потом они поехали домой.

За время его отсутствия в их квартале многое изменилось. Самой главной и самой приятной новостью было исчезновение Девона и его банды хулиганов. Кэмерон не знал, куда делся этот парень и его приятели, но их родители жили все там же. Ходили слухи, что их арестовали за избиение какого-то ребенка, отец которого оказался адвокатом, и теперь они в колонии для несовершеннолетних правонарушителей. Других версий не было, но никто не знал, правда ли это. Взрослые должны были знать, но помалкивали. В любом случае его родители и родители Джея позволяли им играть на улице без присмотра – куда бы ни запропастился Девон со своей бандой, совершенно очевидно, что вернутся они не скоро.

Еще одна новость – Данфорды переехали. Они прожили тут всего полгода, так что их отъезд не стал такой уж большой потерей, но пошли слухи насчет их дома. После отъезда Абрамсонов никто не прожил в нем больше года, и мальчишки в их квартале были убеждены, что в доме водится привидение.

Кэмерон не желал об этом думать. Особенно после того, что видел в лагере.

Они свернули, остановились на подъездной дорожке к дому, и не успели выйти из микроавтобуса, как к ним подъехал Джей и спрыгнул с велосипеда – вероятно, ждал, когда они вернутся. На противоположной стороне улицы тоже царило оживление: Стю и его маленькая сестра Мелинда выскочили из дома и побежали к ним.

Кэмерон был рад снова оказаться в городе, в окружении зданий и людей, а не в дикой местности, окруженной… Бог знает чем.

Монстр Моголлона.

Теперь все его считают героем. Все хотят услышать рассказ о приключении в скаутском лагере. Даже незнакомые дети или те, кто ему не нравились, или дети с Третьей улицы уговаривали его рассказать о сорванном лице, висящем на дереве. Но ему меньше всего хотелось оживлять в памяти то ужасное утро, и в некотором смысле он даже жалел, что не рассказал доктору Хейфецу о своей дилемме.