Ключевой инстинкт - Владимир Колычев

Но Никита не унимался.

Какое-то время он смотрел на Марьяну, затем с мефистофельской улыбкой на губах схватил ее за руку и сказал:

– Ты же хочешь меня! Я знаю.

Марьяна попыталась вырваться, но вместо этого оказалась в его объятиях.

– Я сейчас закричу! – отталкиваясь от него, пригрозила она.

– Кричи!

– Я закричу! – во весь голос сказала она.

В этот момент из-за поворота выехала знакомая машина. Глеб не мог услышать ее, но Марьяна замахала ему рукой, призывая на помощь.

Глеб подъехал, вышел из машины и бросился к ним. Только тогда Никита ослабил хватку и Марьяна смогла оттолкнуть его.

– Глеб, набей ему морду! – потребовала девушка.

Вне себя от обиды, она не думала о том, что Никиту можно наказать по закону, хотела, чтобы кара настигла его немедленно.

Но пока Глеб соображал, Никита ударил его кулаком в челюсть и сбил с ног.

– Ты на кого бочку катишь, мусор? – заорал Высоков.

Он ударил бы Глеба ногой, если бы Марьяна не толкнула его в плечо. Она готова была вызвать огонь на себя, лишь бы раззадорить своего парня, которого сильный удар выбил из колеи. Он поднимался с земли, растерянно смотрел на Никиту. Плывущий взгляд, раскоординированные движения.

Никита повернулся к Марьяне, бешено глянул на нее.

– Ну, давай, бей!

– Да пошла ты! – Он махнул на нее рукой, глянул на Глеба, который с трудом поднимался с земли, и повернулся к ним спиной.

– Стоять! – неуверенно крикнул Глеб и тут же скривился от боли, которую причиняла выбитая или даже сломанная челюсть.

Но Никита не остановился. Он вытянул кверху средний палец правой руки и продолжил путь.

– Ничего, – отряхивая пыль с кителя, пробурчал Глеб.

Он рванул к своей машине, сел и сразу же поехал. А Марьяна осталась стоять на дороге. Глеб опомнился, вернулся за ней, вышел из машины и открыл ей дверцу.

– Извини! – стронув машину с места, сказал он.

– Ничего, я понимаю.

– Я бы ему вмазал, да нельзя.

– Закон есть закон, – спрятав усмешку, сказала она.

– Так в том-то и дело. Меня потом по судам затаскают. А так я не ответил, теперь могу с ним по закону разобраться.

– Ты же знаешь, кто у него отец. – Марьяна постаралась скрыть иронию.

– И что? – Глеб косо глянул на нее.

– У тебя неприятности возникнут, если ты с его сыном по закону поступишь.

– Неприятности у них у всех будут. Он мне челюсть вывихнул! – Глеб скривился.

– Побои нужно снять.

– Это само собой. Он что, к тебе приставал?

– Пришлось спасаться бегством.

– Урод! Ну, ничего! Тебя домой отвезти или со мной поедешь?

– Заявление писать?

– Зачем? Не нужно заявление. Просто со мной побудешь.

– А нужно?

– Я и сам справлюсь.

– Тогда домой.

Пусть Глеб сам разбирается с Никитой, а она, так уж и быть, в сторонке постоит. Достали они ее все. В том числе и Глеб.

Плохо, когда пиво становится лекарством. Еще хуже, если нечем похмелиться. В баре шаром покати. В холодильнике тоже пусто. В магазин съездить? Но Трофим еще не отошел после вчерашнего. Пьяный, шатает его. Чем он будет лучше отмороженного Никиты, если в таком состоянии сядет за руль?

Он включил айфон, нашел сайт, через который можно было сделать заказ, но не успел наполнить корзину, как появился отец. Сначала Трофим почувствовал тяжелый, пронизывающий взгляд, затем увидел его самого. Тот входил в комнату, заполнял собой пространство.

– Пьешь?

– Уже нет.

– С Тамарой разводишься?

– Развожусь.

– Почему?

– А она не говорила?

– Сказала, что ты не так ее понял.

– Я похож на идиота?

– Сейчас да.

– Спасибо, папа.

– Пожалуйста.

Отец опустился в кресло, развалился в нем, огляделся, даже принюхался.

– Я Тамару с мужиком в квартире застукал, – проговорил сын.

– И что?

– Как что? Я с ней развожусь! Только скажи, что я не прав!

– Разводись, кто тебе не дает? Только в запой не уходи. Завод на кого оставил?

– Не на Никиту же. – Трофим усмехнулся.

– На Никиту нельзя. – Отец сошел с лица. – Совсем от рук отбился. В полиции он.

– Я почему-то не удивлен. Что на этот раз?

– Следователя избил. Трещина в челюсти. А тот при исполнении был.

– Что за следователь?

– Девушка у вас там работает. Никита к ней приставал, а у нее парень следователь.

– Марьяна?

– Да, кажется, Марьяна. Что ты про нее знаешь?

– Знаю, что Никита ее уже достал. Он к ней, она от него.

– Никита парня ее избил. Этот следователь и поднял волну. А Никита и без того наказание отбывает.

– И что теперь?

– Уголовное дело против Никиты завели, ему грозит новый срок. Я говорил со следователем, денег ему предложил, не берет.

– Уже говорил? – Трофим нахмурился. – А почему я только сейчас обо всем узнаю?

– Ты уже помог Никите. – Отец продолжал смотреть на него, но взгляд его рассеялся, утратил прежнюю тяжесть, и голос дрогнул. – Не надо было его через суд пропускать. Откупились бы, да и все.

– Ты отец, тебе видней. Решай. Ко мне зачем приехал? – не без сарказма спросил Трофим.

Не смог отец обойтись без него. Хотел, но не сумел.

– Надо вытаскивать Никиту.

– Ты у нас величина, а я так себе. Никита все правильно делает, а я ему мешаю. Зачем я такой нужен?

– Ерничать потом будешь. Марьяна эта у тебя работает. Поговорить с ней надо. Пусть ее жених заявление заберет.

– Ты за дело взялся, вот и поговори.

– Я уже говорил. Не соглашается. А унижаться перед ним я не буду.

– Перед Никитой же унижаешься.

– Не дерзи отцу!

– Все мы перед ним унижаемся.

– Никита – наш крест!

– Блудный сын он.

– Блудный или нет, а вытащить его мы должны.

– Хорошо.

Каким бы плохим ни был Никита, но он – родная кровь, и нельзя позволить ему утонуть.