Опасный дом - Линвуд Баркли

– Считаешь, она в порядке?

– У меня нет причин думать иначе. Но нужно пошевеливаться, поскольку ее разыскиваем не только мы.

– Он не сможет ее вернуть. Я этого не допущу.

– Да.

– Знаешь, под телевизор я засыпаю, но когда ложусь спать, то не спится. Все думаю о ней. Про нашу встречу.

– На похоронах, кажется?

– Мы оба учились в школе «Милфорд-Хай» – еще до того, как ее закрыли и поделили на офисы, только она обгоняла меня на год. Дело было через пару лет после моего выпуска. Был такой Брюстер, Клайв Брюстер. Звезд с неба не хватал, почти всегда пьяный. Однажды он болтался и… Знаешь мостик в центре, за лужайкой: с одной стороны башенки, с другой – большие камни с именами людей?

– А как же!

– Ему взбрело в голову спрыгнуть с этого моста. Там неглубоко. Он полетел вниз вверх тормашками и приложился башкой о камень. И отправился на тот свет. В церкви собралось много выпускников, и получилось так, что я сел рядом с ней. Она толкает меня локтем и шепчет, мол, у священника сбоку свисает смешная прядь, стоит ему пошевелиться, прядь тоже движется, как антенна. Потом она не удержалась и давай хихикать.

– Ничего себе!

– Я же говорю! Помнишь эпизод с клоуном в сериале Мэри Тайлер Мур? Он изображал на параде арахис и был раздавлен слоном.

– Это было еще до меня, дядя.

– В общем, она вела себя как тот клоун: вся тряслась от смеха, и мне пришлось обнять ее, чтобы успокоить, типа, она не ржет, а рыдает. Я шепчу: «Делай как я, изображай скорбь». Мы с ней сидим на краю скамьи, я ее обнимаю, а она издает булькающие звуки, вроде как рыдает, а на самом деле смеется. Я вывожу ее из церкви, и как только за нами закрывается дверь, она сгибается пополам от смеха. Я беспокоился, что внутри все-таки услышат хохот, поэтому притянул ее к себе и давай успокаивать, почти баюкать. Чувствовал, как она колышется в моих объятиях. Постепенно она взяла себя в руки и посмотрела на меня. Не знаю, что произошло, но я тоже взглянул на нее и решил, что в жизни не видел подобных красавиц, ну, и стал ее целовать. Прямо в губы, Регги.

– Вот это история!

– Да уж. Целую ее, а сам думаю: нет, так нельзя, сейчас схлопочу по физиономии. Но она обняла меня за шею и ответила на мои поцелуи. Знаешь, что мы сделали потом?

– Расскажи.

– Сняли номер в мотеле и пробыли там до следующего утра.

– Ну, ты и кобель!

– Никогда я не был так счастлив.

– Знаю, дядя.

– Верни ее мне. Верни любой ценой.

Терри

Я захватил из холодильника бутылку воды для Грейс, и мы выбежали из дома. Я распахнул перед ней дверцу машины и помог сесть, будто она сама не смогла бы забраться на сиденье. Дочь двигалась на автопилоте, выглядела сомнамбулой. Я откупорил бутылку и велел ей пить, она послушалась. Застегнул ремень безопасности. Пока я обходил автомобиль и усаживался за руль, Грейс выдула треть бутылки.

– Как ты себя чувствуешь?

Она повернула голову:

– Серьезно?

– Да. Дышишь вроде нормально. Тебя больше не тошнит?

– Нет.

– Голова не кружится?

– У меня чувство, что все это во сне.

– В груди не жмет?

– У меня будет сердечный приступ?

– Хочу понять, прошел ли у тебя шок, – объяснил я.

Грейс поморгала.

– Я даже не знаю, как это – шок. Мне страшно, вот что. Какое-то онемение. Почти ничего не чувствую, словно все это происходит не со мной. Нет, это не я!

Если бы… Я прикоснулся к ее коленке.

– Ты справишься. Откуда начнем?

– Давай начнем с заправки, – предложила Грейс. – Может, там у меня прояснится в голове.

Туда мы и отправились.

– Мама не должна узнать обо всем этом, – сказала она. – Ее же не будет дома, когда придут арестовать меня и предъявить обвинение в убийстве, как в сериале «Закон и порядок».

– Давай сначала разберемся, что там на самом деле произошло. Но в любом случае мы не сможем утаить это от мамы. Разве что все окажется просто розыгрышем…

В везение такого масштаба я, конечно, не верил.

– Наверное, если меня посадят в тюрьму, она начнет спрашивать, что со мной стряслось, и все узнает. Или увидит меня по телевизору – знаешь, убийц ведь проводят перед камерами, прежде чем усадить на заднее сиденье полицейской машины.

– Не говори так!

– Меня запихнут в заведение для малолеток, где сидят несовершеннолетние убийцы. В душе меня пырнут ножом. Мне оттуда не выйти.

– Грейс, – произнес я, стараясь не повышать голос, – давай ограничимся фактами и пока отложим неприятные выводы. Мне надо, чтобы ты ясно мыслила. Сможешь?

– Надеюсь.

– Одной надежды мало. Расскажи мне еще раз, что происходило перед выстрелом.

Она зажмурилась, снова представляя себя в том доме. Я догадывался, что, пока наружу не выплывет вся правда, ей придется много раз повторять один и тот же рассказ: мне, Синтии. И, разумеется, полиции. Не говоря уж об адвокатах.

– Начни с того момента, когда Cтюарт отдал тебе револьвер.

– Он уронил его, когда искал ключи. Сказал мне его взять, я отказалась…

– Но потом согласилась.

Она кивнула.

– Стюарт ужасно разозлился на меня. Я взяла револьвер и постаралась не трогать курок, как он велел. Я просто держала эту штуку за ручку.

– За рукоятку.

– А вскоре послышался какой-то звук. Он донесся вроде из кухни. Так мне, по крайней мере, почудилось. Темно, совершенно незнакомое место. Стюарт решил проверить, что там, а мне захотелось сбежать, но он велел мне идти с ним.

– Револьвер по-прежнему был у тебя в руке?

– Да… Наверное. Может, я переложила его в другую руку, а затем опять… Точно не помню. У меня в голове все спуталось.

Впереди мелькнули огни бензозаправки.

– Ладно, – кивнул я, – что было потом?

Грейс склонила голову, будто припоминая подробности, о которых раньше не подумала.

– Кто-то сказал: «Ты». Вспомнила!

– «Ты»?

– Ага.

– Кто это сказал? Стюарт?

– Не уверена. Может, и он. А потом… – Она прикрыла ладонью рот. – Прозвучал выстрел. Дальше – шум, словно кто-то упал.

– Выстрел… – повторил я. – Откуда он прозвучал?

– Звук был такой, будто бабахнуло сразу всюду. Я попробовала выбежать в дверь, но не получилось. Опомнилась уже снаружи. Наверное, вылезла в подвальное окошко.