Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы - Барбара Мертц

При виде фотографии первоначального состояния погребальной камеры невольно удивляешься, почему археологи попросту не выгребли этот мусор лопатой. Начать с того, что эта «чрезвычайная» погребальная камера была слишком маленькой. Разобранный балдахин и ящик, содержавший занавеси, были положены на крышку саркофага, ибо на полу не было места. Рядом стояли сундук, наполненный различными предметами, и переносное кресло на верху низкого ложа. Там были также два больших кресла, ящики, корзины, кувшины и тому подобное.

Мебель была сделана из дерева, покрытого тонкими золотыми листами или выложенного эбеновым деревом. Дерево сгнило с годами, рассыпавшись буквально в пыль, и золотые листы и инкрустации попадали на пол. Каменные кувшины, тяжелые вещи, сделанные из алебастра, были расставлены на деревянных полках; когда полки разрушились, кувшины рухнули в кучи инкрустаций, создав полную неразбериху.

Сегодня ложе, переносное кресло и прочая мебель царицы украшают Каирский музей и выглядят точно так же, как в те дни, когда царственная дама стояла среди них. Современные посетители часто не обращают на них внимания из-за их близости к более эффектной и роскошной мебели Тутанхамона, но они, вероятно, красивее любой вещи, которой когда-либо владел этот знаменитый фараон. Дизайн, в своей аскетической простоте, поразителен сам по себе, все детали чрезвычайно изысканны. Титулы царицы и ее мужа инкрустированы золотыми иероглифами по эбеновому фону. Иероглифы менее дюйма высотой вырезаны в низком рельефе столь тонко, что каждое перышко крохотных птичек и каждая чешуйка крохотных змеек легко различимы. Это самые прекрасные иероглифы из всех, которые когда-либо были начертаны или вырезаны, как каждый в отдельности, так и по общему декоративному эффекту. Реконструкция этой мебели – блистательный пример археологического мастерства и усердия мастеров, достигших наибольшей высоты.

Расчистка погребальной камеры отняла месяцы. Положение каждого маленького фрагмента нужно было зафиксировать, поскольку путь, по которому он упал, мог дать ключ к первоначальному дизайну. Наконец медленная изнурительная работа была завершена и камера была очищена от всего, кроме саркофага. Через два года после возвращения Рейснера из Соединенных Штатов группа почетных посетителей и высоких правительственных чиновников была спущена в камеру в плетеных креслах и втиснулась в маленькую комнатку. Великий момент настал. Тяжелая крышка саркофага была поднята. В наступившей тишине Рейснер заглянул внутрь.

– Джентльмены, – сказал он сухо, – я сожалею, но царица Хетефер не принимает.

Египтологи привыкли относиться к таким разочарованиям философски; гробница Тутанхамона – случай уникальный. Рейснера ставила в тупик причина, по которой столь обдуманная осторожность и секретность были соблюдены при погребении пустого саркофага. Он был использован для похорон, обесцвечивание дна доказывало это, к удовлетворению Рейснера. После многих размышлений он реконструировал историю, которую я рассказала, как единственную не противоречащую фактам. Без сомнения, никто не был способен предложить убедительную альтернативу. Однако меня эта теория беспокоит, хотя я ценю ее как за драматические качества, так и за остроумие. Поздно ночью я беспокоюсь по поводу Хетефер – когда перестаю беспокоиться о грабителях, «холодной войне» и о том, почему не вернулась кошка. Беспокоит меня факт, что были и другие саркофаги, найденные в этом месте, неоткрытые – и пустые.

Неоконченная пирамида в Завайет-эль-Ариане содержит необитаемый саркофаг, полированная крышка которого прочно зацементирована на месте. Пирамида Сехемхета в Саккаре имеет алебастровый саркофаг, который не только запечатан, но и сохранил на крышке остатки погребальных венков. Обе эти гробницы относятся ко времени III династии, не столь отдаленной от периода Хетефер. Случаи эти не полностью параллельны, но в них есть неоспоримая и сбивающая с толку общая черта – пустой саркофаг.

Поймите, у меня нет абсолютно никаких полезных предположений о причине стольких забот, вложенных в пустой саркофаг. Если читатель имеет какие-либо разумные идеи на сей счет, я и еще несколько человек были бы рады их послушать. Но я гадаю, не могло ли существовать неизвестной нам магической или культовой практики; короче, была ли рассказана подлинная история смерти и посмертных приключений леди Хетефер? Разумеется, никто не будет сожалеть больше меня об открытии, которое покажет, что блестящая реконструкция Рейснера неправильна. Пока не придумано ничего лучшего, она годится.

Будучи матерью Хуфу, Хетефер была, кроме того, супругой Снофру, первого царя IV династии. Здесь нас еще раз сбивают с толку приведенные Манефоном данные о начале IV династии. Снофру был, вероятно, сыном Хуни, последнего царя III династии; без сомнения, он был в хороших отношениях со своим предшественником. Хуни начал строить себе пирамиду в Медуме, недалеко от Гизы. Она хорошо заметна и сегодня, хотя не слишком похожа на пирамиду, ибо внешняя облицовка была содрана, а нижние слои похоронены в песке. Хуни скончался прежде, чем гробница была завершена, и благочестивый Снофру закончил ее с таким успехом, что следующие поколения приписали ее ему, причинив археологам лишнюю головную боль. Они знали, что Снофру имел две гробницы, из древней надписи, в которой отмечаются северная и южная гробницы этого царя. Они знали также, что пирамида в Медуме считалась египтянами одной из гробниц Снофру.

Восхищенные исследователи Древнего Египта приписали египтянам изобретение множества интересных и полезных вещей, но никто никогда не воздал им должное за изобретение пагубной привычки писать на стенах туристских достопримечательностей. Привычка эта, должно быть, возникла из некоего базового человеческого стремления, ибо она сохранилась до сего дня. Когда египтяне XVIII династии – через тысячу лет после Снофру – приезжали посмотреть Медум, они вырезали на храмовых стенах свои имена и добавляли комментарии. Возраст, который освящает многое, узаконил даже туристские каракули, дав им почтенное имя граффити. Из граффити в Медуме мы узнали, что, по мнению туристов, именно Снофру был строителем пирамиды, и эта наивная вера привела ко многим неприятностям.

Видите ли, есть также две пирамиды на Дахшуре, другой погребальной площадке древнего Мемфиса. Современные туристы обычно не посещают пирамиды Дахшура, но их можно видеть из Саккары – маленькие геометрические формы на фоне плоского горизонта. Одна из них действительно имеет очень странную форму. Она известна как Необычная или Ромбовидная пирамида, поскольку наклон ее граней меняется примерно посередине. Другая дахшурская гробница – истинная пирамида.

Прежде Необычная пирамида приписывалась царю Хуни, а Медумская пирамида, принадлежность которой казалась несомненной, считалась южной гробницей Снофру, как истинная пирамида в Дахшуре – его северной гробницей. Откуда вся эта путаница? Потому что на всех тысячах квадратных метров каменной поверхности такой пирамиды нигде и ни разу не написано имени человека, который ее построил. Это один из самых удивительных фактов в археологических исследованиях – скудные, почти отрицательные свидетельства о принадлежности великих каменных гробниц. В некоторых случаях решение принимается исходя из принадлежности окружающих гробниц, ибо царских слуг и придворных, по обычаю, хоронили поблизости. В недавнее время тщательные раскопки вокруг пирамид дали решающие свидетельства, но можно понять, почему широкое использование динамита ранними археологами не вскрыло царских имен на пирамидах. В Необычной пирамиде имя Снофру появляется только в метках, торопливо нацарапанных красным мелком на нижней стороне некоторых блоков для удобства рабочих. Это открытие было сделано в 1947 г. и решило вопрос о принадлежности пирамиды. Аналогичные метки каменщиков на блоках истинной пирамиды в Дахшуре удостоверяют, что это северная гробница Снофру.