Загадки и легенды русской истории - Сергей Казаков

11 августа 1378 г. на берегу реки Вожа в Рязанском княжестве русское войско наголову разгромило значительные силы ордынцев, посланные теневым ханом Золотой Орды Мамаем. Ход этого сражения удивительным образом схож с тем, что произошло два года спустя на Куликовом поле. Карл Маркс в своем историческом обзоре отмечал, что битва на Воже стала первым правильным сражением, выигранным у доселе непобедимой Орды.

В 1380 г. Дмитрий Волынский устроит огромному войску Мамая вторые Канны. По мнению историков, битва при Каннах, когда карфагенский полководец Ганнибал окружил и уничтожил около 70 тысяч римских легионеров, по своей конструкции значительно проще, чем битва Куликовская.

Дважды в течение двух лет подвергнуть полномасштабному избиению столетиями не знавших поражений ордынцев могло только хорошо вооруженное, тактически обученное и отмобилизованное войско. Заниматься подготовкой такого войска и был приглашен в Москву Дмитрий Боброк-Волынский.

Что нам известно о волынском князе, под командованием которого русские сумели преодолеть комплекс пораженчества и обрести победоносный опыт борьбы с Ордой? Сведения о знаменитом волынце довольно скудные. Точные даты его жизни неизвестны. Предположительно, он был старше Дмитрия Ивановича на десять лет, стало быть, год его рождения, возможно, 1340-й. Он был сыном литовского князя на Волыни Кориата-Михаила Гедиминовича, служил Великому князю Литовскому Ольгерду. В 1363 г. Ольгерду удалось на реке Синие Воды (ныне река Синюха, левый приток Южного Буга) разгромить татарское войско Хаджи-бея и Кутлубуга. Ольгерд гнал татар до самой Тавриды, опустошил Херсон. Разросшееся за считанные годы Великое княжество Литовское подчинило себе Киев, а также большую часть Украины и Белоруссии, превратившись в самое большое политическое образование в Европе.

Дмитрию Волынскому в Литве места не нашлось, впал он в немилость у Ольгерда. И вместе с сыновьями Борисом и Давидом в сопровождении оставшихся верными ему дружинников по приглашению митрополита Алексия в 1369 г. прибыл в Московскую Русь. Поначалу служил тысяцким у нижегородского князя Дмитрия Константиновича, а с 1371 г. стал воеводой v Великого князя Московского и владимирского, Дмитрия Ивановича, будущего Донского. В Древней Руси тысяцкие ведали судебной расправой, распределяли повинности, управляли «черным людом». Фактически это была должность градоначальника. Для князя Волынского служба тысяцким открыла возможность узнать изнутри систему управления одним из русских княжеств. В Москве он занялся привычным делом — готовил войско. Опыта, притом победного, ему было не занимать, об этом говорили военные успехи Литвы.

Прозвище Боброк привязывает князя к определенному географическому району: вблизи Галича-Карпатского на Волыни протекает речка Боброк. По обычаям того времени, если князья поступали на службу к великому князю, они лишались своего княжеского звания и становились боярами. Боброк же свой княжеский титул сохранил, что было, вне всякого сомнения, признанием его авторитета как военачальника высокого уровня. Дмитрию Михайловичу Волынскому предстояло научить московское войско искусству ведения современных боевых действий.

Находясь на службе у Дмитрия Донского, он принимал участие во всех походах великого князя, но не проиграл ни одной битвы на протяжении десяти лет.

Известно также, что вскоре Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович породнились: князь Волынский стал зятем князя Московского, женившись на его сестре Анне. Из этого можно предположить, что, скорее всего, Волынский к моменту своего переезда в Московскую Русь уже был вдовцом…

Вызывает удивление, что о человеке такого уровня практически ничего не говорится в средневековых летописях. С летописями еще можно смириться, если учесть, что описаны и более или менее изучены в основном древние русские рукописи XI–XIII вв. В Центральном государственном архиве древних актов и в других выдающихся книгохранилищах нашей страны хранятся тысячи текстов, на которых стоят нетронутые инвентарные печати. Это говорит только об одном — рукописи не открывались. Исследователь истории И.В. Глан, специально занимавшийся вопросом нетронутых рукописей, утверждает, что практическое изучение их началось не ранее второй половины 70-х годов XX в.

Более того, об одном из главных творцов Куликовской победы не написано ни одной мало-мальски грамотной монографии. Об опустошителе казны российской Александре Даниловиче Меншикове, любимце Петра I, издано несколько книг. Не обойдены вниманием сочинителей и другие авантюристы русской истории. Князь же Волынский историками незаслуженно забыт.

Впрочем, и сама Куликовская битва каким-то загадочным образом «пострадала» от мэтров русской истории. С.М. Соловьев в своем многотомном курсе посвятил ей полторы страницы, а В.О. Ключевский — и того меньше, восемь строк. Много больше, чем у Ключевского, отвел места в своем словаре «Битвы мировой истории» англичанин Томас Харботл, отметив, что «Куликовская битва не привела к ликвидации монгольского ига, но ускорила последующий распад Золотой Орды». Подробно описана Куликовская битва и все, что ей предшествовало, в «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина.

Прежде чем перейти непосредственно к Куликовскому сражению, необходимо ответить на два вопроса: почему Дмитрий Иванович Московский в самый канун битвы был проклят (предан анафеме) митрополитом Руси Киприаном и почему только 6–9 июня 1988 г. состоявшийся в Троице-Сергиевой Лавре Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный 1000-летию крещения Руси, канонизировал, т. е. официально причислил к лику святых «Благоверного великого князя Московского Димитрия Донского»?

Для сравнения вспомним: Александр Невский был канонизирован Собором 1547 г., т. е. менее чем через 300 лет после кончины, а Дмитрий Донской — почти через 600 лет. Креститель Руси киевский князь Владимир I Святославич был признан равноапостольным и причислен к лику святых более чем через 200 лет после кончины. В книге «Канонизация Святых» (Троице-Сергиева Лавра, 1988) по этому поводу написано: «Он довольно долго не пользовался общецерковным почитанием, невзирая на его заслуги перед Церковью, пока в день его кончины, 15 июля, князь Новгородский Александр Ярославич не одержал победу на Неве, усматривая в том заступничество князя Владимира. С этого времени новгородцы установили празднование памяти князя Владимира как святого»{37}.

Причины столь поздней канонизации Владимира Красное Солнышко лежат на поверхности исторической памяти. Он имел свыше трехсот жен и официальных наложниц, помимо всего этого непростого хозяйства во многих городах Киевской Руси держали постоянно нечто вроде гаремов на 20–50 девиц «на время его наездов в эти города, чтобы он не возил с собой никого из своих киевских жен». Законными его княгинями признавались лишь пять женщин. Не гнушался Красное Солнышко и публичным изнасилованием{38}.

Почему же Дмитрий Донской удостоился причисления к лику святых через срок, в три раза превышающий срок канонизации Владимира Крестителя? Собор, канонизировавший Дмитрия Донского, особо отметил его, как «показавшего подвиг праведной и благочестивой жизни». Между прочим, наложивший на Дмитрия анафему митрополит Киприан также причислен к лику святых. Еще один вопрос: что послужило причиной противостояния Дмитрия Ивановича и Киприана?