Под страхом жизни. Сборник рассказов - Валера Нематрос

одна слабость – ей нужен фундамент, понимаешь? Только на нем можно возвести ее храм. Надежда же не толще твоего волоса, но для нее не надо ничего, она парит в воздухе. И как бы ты ни хотел разрушить надежду – не сможешь. Если нет опоры, ее не выбить. Так вот веры у меня нет. Но я надеюсь, так сильно, как это вообще возможно.

Дальше не касаемся этой темы, разговор превращается в болтовню. В его жизненном словаре никогда не было понятия «понт», и это облегчает. Не надо чувствовать себя неловко ни мне, ни ему.

Машины идут плотным потоком, указатель белым на синем говорит, что через семьдесят километров всем наступит Джубга. Едущие впереди машины нарядной последовательной гирляндой зажигают «стопари», и через секунду пищит радар-детектор. Андрей тоже сбрасывает скорость, хотя едем не быстрее ста тридцати.

Сожалею, что не придумали такой детектор, который так же затрезвонит в тот момент твоей жизни, когда ты разогнался сверх меры, и скажет, остановись, брат, оглянись по сторонам – почти все, с кем ты выходил на дистанцию, уже сошли или остались далеко позади.

Вспоминаю про маму, как она там?

***

Серпантин насилует мой вестибулярный аппарат, но недолго. В какой-то момент успеваю даже полюбоваться валяющимся внизу морем, в котором барахтаются куски белого солнца.

Андрей сворачивает налево – ни указателя, ни знаков, под колесами о чем-то шуршит гравий. Шоссе за очередным поворотом стремительно падает вниз, наша же дорожка круто уходит вверх. Огибаем скалу, дорога становится шире. Выкатываемся на плато, на противоположной стороне которого жмется к скале старый отель. Я не знаток истории, но при виде аккуратных колонн и ухоженной лужайки, изборожденной аллеями, ясно представляю картинки из учебников с особняками и поместьями восемнадцатого века. И только ряд автомобилей белыми нитками сшивает респектабельного гостя из прошлого с суетливым настоящим.

Судя по автопарку, гости серьезные и состоятельные.

Предлагаю Андрею остаться пообедать, но он говорит, что беспричинно тут находиться не стоит, и обещает приехать за мной послезавтра.

Из особняка на улицу выскакивает невысокий коренастый мужик.

– Шарлатан чертов! – орет он, обернувшись, и машет кулаком. Выглядит забавно – сам крепкий, но кисти очень маленькие, и сжатый кулак похож на культю. И вот этой культей он грозит кому-то в полумрак холла. – Мне два звонка надо сделать, и тебя закроют к чертям собачьим!

Вслед за ним выходит долговязый невозмутимый парень с чемоданом. Водитель-носильщик-телохранитель, раб широкого профиля. Укладывает чемодан в багажник черного седана, затем открывает заднюю дверь хозяину. Тот намеревается насыпать еще авоську оскорблений в адрес своего обидчика или пансионата в целом, но только машет рукой и садится в машину.

Смотрю на Андрея.

– Не обращай внимания, – говорит он. – Тут много таких бывает, привыкших жить по своим правилам. Можно где угодно диктовать условия, но только не здесь.

Черный седан трогается и хозяин жизни, скрытый за тонировкой, уезжает восвояси.

– Почему я? – спрашиваю Андрея прежде, чем выйти из машины.

Он пожимает плечами:

– Совпадение. Случай. Одно из условий – привести следующего. Не родственника. И только одного.

Прощаемся.

***

Вид из окна впечатляет. Сижу уже минут десять, пялюсь на плоскую водяную громадину внизу. Море холодное даже на вид, но величественности его не отнять. Кружат две чайки, изучают меню.

Мне достался угловой номер на втором этаже, пожалуй, с лучшим видом. Все остальные окна выходят на сад и лужайку, но только не из моей гостиной. Администратор – женщина в возрасте, но весьма красива, и, что самое важное, дружелюбна. Не люблю надменных работников в сфере услуг. Заселила быстро, без проволочек, и я успел разве что разглядеть за ее спиной пустующие ячейки для ключей от номеров, значит сами номера заняты.

До обеда больше часа, потому решаю затеять прогулку. На лужайке оборачиваюсь, силюсь понять это место. Над входом нарочито простецкая вывеска «Легенды осени» – странное название для пансионата. Помню, еще в Москве пытался найти его на сайтах бронирования отелей – во всем интернете ни одного упоминания. Шагаю по аллее прочь, попадаю в тень эвкалиптов, хотя поздней осенью тень – сомнительное преимущество. Соображаю, что здесь можно делать летом, когда до моря по прямой рукой подать, но если и вправду по прямой, то это билет в один конец. Зачем ехать к морю, чтоб ни разу в него не окунуться? Не нахожу ответа, и приходит мысль, что летом пансионат вообще не работает, и зимой, и весной. Девять месяцев в году межсезонье.

Волнуюсь. Я, как кувшин настоявшейся филантропии, который последние годы щедро разбавляли скепсисом и цинизмом. Жгучая смесь, но годная к употреблению. Хочется побыть одному, привыкнуть к месту, пропитаться им. Мне тяжело даются переезды, слишком люблю свой круг равновесия. Аллея заканчивается, деревья расступаются, и меня выталкивает на естественную террасу – противоположный край плато. По всему периметру обрыва балюстрада, в середине круглая беседка – идеальное место для романтических встреч. Здесь, должно быть, очень красиво, когда солнце, продирая глаза, вылезает из своей норы, или вечером ныряет обратно, растекаясь красным пятном по всей поверхности. Море молча следит за мной.

Подпирая балюстраду, собираю мысли воедино. Все это кажется бредом и чьей-то насмешкой, но Андрею я верю, нет оснований для обратного. С другой стороны, не знаю границ возможностей хозяина пансионата, и быть может, моя просьба будет неподъемной для него. Любопытно, чего же просил Андрей, но я не полезу с расспросами, а сам он теперь не расскажет – условия.

– Да, Ген, все нормалды, я в поряде! – раздается за спиной.

Побыл один.

Оборачиваюсь. Ковыляет молодой парень, нога в гипсе, костыли, телефон прижимает плечом, совмещая разговор и движение. Обычная процедура для здорового требует серьезных затрат, если ты ограничен.

– Да, – продолжает он, – сейчас в инстаграм выложу. Не Мальдивы, конечно, но круто по-своему. Красотища… Давай, пока!

Кладет трубку. Смотрит на меня.

– Здрасьте!

– Добрый день, – отвечаю. Внезапный собеседник молод, не дашь больше двадцати. Волосы длинные, убраны в хвост. Сказал бы, что студент новой формации, но спортивный костюм с эмблемой футбольного клуба, подсказывает правильный ответ. – Вы лечитесь здесь?

Он фотографирует холодный пейзаж, потом отправляет фото куда-то.

– Еще не начал, – наконец находит время на меня. – Вчера только приехал. Кресты порвал, в Германии операцию делали весной, но как-то криво. На вторую в Израиль летал на прошлой неделе. Полгода без футбола уже, и еще столько же буду. А это жизнь моя, понимаете?

Разговаривает со мной раскованно, как будто давно знакомы. Подозреваю, думает, что я его узнал. Для