Бамбук в снегу - Кира Буренина

Черногория была в восторге! Двое суток черногорцы пили, салютовали и отмечали крупнейшую победу в истории черногорского народа, так изящно, «без единого выстрела» завоеванную двадцатитрехлетней Милицей. Это была сенсация, о которой писали все европейские газеты. О ней судили – рядили во всех светских салонах. Некоторые уверяли, что Милице помогли три мага, другие – что сама она, де, обладает сверхъестественными способностями, которыми приворожила великого князя…

26 июля 1889 года в Петергофе состоялась свадьба. На ней присутствовали русские царь и царица, а уж престолонаследников, принцев, принцесс, равно как и дипломатов, было просто несчетно. Невеста Милица вышла к собравшимся в малиновом плаще, подбитом мехом горностая, с екатерининской лентой через плечо. Ее сестра Анастасия и отец – князь Никола были в черногорских национальных костюмах. После венчания, которое совершил митрополит Исидор, гости были приглашены к богатейшей трапезе…

Кстати, в день накануне свадьбы Милицы о своей помолвке объявила и ее сестра Анастасия. Вот уж сюрприз, так сюрприз! Ликованию князя Николы не было предела. Правда, будущий муж Анастасии не стоял на иерархической лестнице столь высоко, как Петр Николаевич, но и этот тридцатисемилетний жених принадлежал к знаменитому аристократическому дому герцогов Лейхтенбергских, князей Романовских.

Помолвка Станы взволновала Петербург не меньше, чем триумф Милицы. В конце лета 1889-го на берегах Невы вовсю шептались о том, что черногорки скоро займут весь русский царский двор. Никто и предположить не мог, как много было правды в этих сплетнях…

Венчание Анастасии и князя Георгия Максимиллиановича Лейхтенбергского-Романовского не было столь торжественным, как венчание Милицы, лишь по той причине, что князь Георгий уже был женат, поэтому его второй брак не мог быть широко отпразднован. Первая жена князя, Ольга, умерла. Но каких же только поворотов не случается в жизни! Кумом Георгия на венчании был родной брат мужа Милицы, Петра Николаевича – великий князь Николай Николаевич, который впоследствии, при всеобщем изумлении, станет вторым законным мужем Анастасии… Порой сплетни сбываются.

Тем временем Петербург захлестнула мода на мистицизм – он распространился в самых изысканных салонах столицы. Принцы и великие князья собирались вокруг столов, задергивали драпировки и проводили сеансы спиритизма, пытаясь установить контакт с потусторонним миром… Черногорки строго соблюдали посты, чтили все церковные уставы. Более того, отменно знавшая святоотеческую литературу, княжна Милица издала собственный труд «Избранные места из святых отцов», пользовавшийся популярностью. Милица была знакома с Иоанном Кронштадским. Однажды отец Иоанн был приглашен в Смольный институт к постели тяжело заболевшей черногорской княжны Марии – сестры Милицы и Анастасии. Но, не дойдя до лазарета десяти шагов, круто повернулся и пошел обратно: «Не могу молиться!..» Через несколько дней княжна скончалась. Когда в 1908 году отец Иоанн умер, икона Спасителя, написанная знаменитым иконописцем Петром Овчинниковым, провела ночь… в гробу будущего святого! Ее положила туда Милица. Хотела «подзарядить» образ, чтобы остался он для нее впоследствии своего рода путеводной звездой. Какая, казалось бы, набожность. Но тем не менее обе черногорки – и Милица, и Стана – были при царском дворе главными поставщицами разного рода магов и кудесников. Стоило приехать в Петербург очередному знаменитому тарологу или мистику, как его моментально тащили к Милице, которая устраивала разнообразные «сеансы» и выжимала гостя, что называется, до капли. Кроме того, сестры (при дворе их язвительно называли «черногорка номер I» – Стана и «черногорка номер II» – Милица) втерлись в невероятное доверие к царице, они окружили ее просто раболепной заботой. С ними Александра Федоровна чувствовала себя настоящей повелительницей. Каждая ветвь Романовых жила обособленно, словно рыцарский клан. Между ними не было тех простосердечных отношений, какие бывают среди бабушек и свояков, дядей и племянниц. Аликс вообще отвадила родственников от дворца, а теперь сама же и жаловалась: «Вот уже десять лет я живу одна, как в тюрьме…» А с черногорками – совсем другое дело. Вместо холодной вежливости двора – поклонение, обожание. Когда Аликс заболела желудочной болезнью, они ухаживали за ней как служанки… «Поначалу царица очень любила черногорок, – вспоминает фрейлина Анна Вырубова. – Анастасия, – считала императрица, – женщина большого ума и светлых глаз. Она видит лучше и дальше многих. Государственный деятель! Но доверять ей нельзя. Она может быть искренна с теми, с кого взять нечего. А чуть почувствует, что есть чем поживиться, – пошла хитрить, лукавить…»

Черногорки привезли со своей родины непоколебимую веру в сверхъестественное. Александру обворожил этот новый таинственный мир. Стана и Милица сулили исполнение любой мечты. Нет ничего легче – надо только найти подходящего человека, обладающего силой. И экзальтированная, романтичная Аликс втянулась в новую игру. Она так мечтала родить царю наследника! Стоя на коленях перед Александрой, черногорки поклялись помочь ей родить, после стольких дочерей, мальчика, наследника.

Императрица, тронутая такой преданностью, доверилась им.

Начальник канцелярии последнего российского императора Александр Мосолов писал: «Меня очень удивляла интимность императрицы с обеими черногорками – Милицей и Анастасией Николаевными. Они жили в Дюльбере, роскошной вилле, построенной у моря великим князем Петром Николаевичем, супругом Милицы. Анастасия гостила тут же, у сестры. Долго причины этой дружбы мне были непонятны. Говорили, что она основана на общем мистицизме и опытах спиритизма…» «Когда Анастасия стала великой княгиней, императрица много смеялась, вспоминая одну вещь, – опять читаем мы воспоминания Вырубовой. – Это было за несколько месяцев до свадьбы великого князя и Анастасии Николаевны. Она назвала его „добрым боровом“ и сказала: “А с ним… должно быть тепло!“ Аликс смеялась и говорила: „Боров с лисичкой! Пара хорошая!..“»

Первым из ряда целителей, приведенных черногорками к русскому императорскому двору, был знаменитый доктор Энкос (он же Папюс), который был известен своим общением с духами, однако помочь императрице не смог. Вслед за ним по совету Милицы из Киева привозят четырех слепых монахинь. Они зажгли свечи, окропили водой царское ложе и предсказали рождение наследника после того, как солнце обернется четыре раза. Но ничего не получилось, и их отозвали в Киев… Затем настал черед некоего Филиппа Вашо, бывшего мясника из Лиона, в один прекрасный день посчитавшего «исцеление душ» привлекательней разделки туш. Однако и он не оправдал надежд. Тогда Стана привела ко двору юродивого Митю. Да только бессвязная речь юродивого утомляла царицу. Митю сменила некая Дарья Осипова… Бесполезно!

Но вот, наконец, однажды ночью царица увидела пророческий сон: неясный человек в белой рубашке, подпоясанный веревкой. Она спрашивает: «Кто ты?» А он в ответ: «Алексей, человек божий!..» Когда государь проснулся, Аликс сообщила ему, что у них будет сын. Вскоре врач подтвердил это предположение. Летом 1904 года родился царевич Алексей. Милица и Анастасия радовались вместе с императорской семьей. Их обещание Александре исполнилось – и они стали главными доверенными лицами императрицы.